Страница 10 из 16
Добрын, тот, прежде имел дом в Новосиле и состоял в кузнецкой гильдии. Вот только два года назад что-то произошло. Насколько понял из его путанных объяснений, сцепился с кузнецким старшиной и из города его попросили. Виру большую отдал и более не мог торговать в кузнечном ряду. Оттого и поселился у старшего брата, чем здорово тяготился. Подозреваю, ему ещё и денег должен.
Кузнец один империал всё же вернул, но я тот отдал Белоусу и Третьяку. Отдал и не пожалел ни разу. Ребята неделю снег рыли и таки нашли меч, а к нему в нагрузку корзно.[2] Роскошная тёмно-синяя мантия из толстого шёлка, расшитая золотыми узорами, с красной, шёлковой опять же, подкладкой, с вышитой золотом каймой и опушкой из чёрного соболя, с золотой фибулой на правом плече. После такого, если и оставались сомнения в моём статусе у кого, то быстро развеялись.
Булатный меч впечатлял не меньше, сужающийся к концу, длиной около метра клинок. Вдоль полотна с обеих сторон проходили долы, служившие для облегчения веса. Бронзовая рукоять с родовым знаком украшена кровавыми рубинами и скандинавским орнаментом. Раритетный артефакт с красивейшим волокнистым узором.
Если его слегка щелкнуть по лезвию, раздавался чистый мелодичный звук. Меч слегка заржавел и притупился, но я его наточил так, что брошенную на острие полоску ткани он рассекал как нож масло. Взял это чудо в руки, несколько раз крутанул и понял, я умею! Остаточная мышечная память или ещё что, не знаю. Но факт есть факт, меч не был для меня простой железкой. Отец матери был казаком, до десяти лет учли меня обращаться с шашкой. Так, ребячество. Сейчас и оружие, и уровень мастерства иной. Не знаю, просто чувствовал и всё. Но и то, что потребуется хороший учитель, я тоже не отрицал, не дурак.
Посовещавшись с Добрыном выдумали неплохую легенду, что я мол, Прохор, сын Михаила, гость, он же купец. Компаньон Игната из Погоста на море. Приехал сюда по торговым делам. Про погост на море, здесь точно никто не слышал. То поселение выходцы из Новгорода основали в начале XII века в устье Онеги на побережье Белого моря, самый что ни на есть медвежий угол. Погост этот даже в Онежскую пятину не входил, чистый воды эксклав. Проверить оттуда я или нет практически невозможно, тем более, Добрын обещал, что Ипат мою легенду подтвердит и за моё алиби поручится.
В любом случае вылазок в город я не планировал и составил себе план минимум:
Пункт один — составить нормальный словарь и подтянуть речь.
Пункт два — разобраться с рунным камнем.
Пункт три — заложить финансовые основы, ибо тех денег, что у меня есть надолго не хватит.
Пункт четыре — узнать о себе и Новосильском княжестве как можно больше.
И последний пункт был исполнен куда быстрей прочих. Не смотря на плохой язык, перекрёстным опросом выяснил точную дату, двадцать шестое декабря. Получается, провалялся в бане больше двух недель. Заодно вызнал у Марфы про Новосильский княжеский дом массу подробностей. Такого, что как минимум на докторскую хватило бы. Родословная, родовое древо, боковые ветви, бастарды, интриги, даты рождения и смерти. Видно, тяготилась дама без высшего общества, а тут, на тебе цельный князь. Вот и села на свободные уши. А я что, я ничего, только рад такому раскладу.
Марфа из рода Мценских бояр Рябовых. Поведала тётя горькую историю про то, как её обедневший род отдал младшую дочь за гостя богатого. Покивал сочувственно, бывает. Между строк выпытывал родословные хитросплетения князей и старших боярских родов. Она то их на зубок знала, а как иначе. От этого жизни целых родов зависят. Ох и интриги здесь закручены я вам доложу, «Игра Престолов» нервно курит в сторонке.
Глава 5
Информация, вот что правит миром! Так было во все времена. Символ на пряжке моего пояса чётко указывал на ветвь рода Ольговичей, а чтобы разобраться в хитросплетениях их родословной придётся вернуться на триста лет в прошлое. Что я знаю? Не так уж и мало. В семидесятых годах десятого века некогда единое древо Рюриковичей разделилось на две большие ветви — Ольговичей и Мономаховичей. От последних с воцарением Ивана Первого Калиты отпочковалась ветвь Калитовичей, которые волею судьбы стали правителями восточной части Руси на триста семьдесят лет. Иваном эта династия началась и Иваном же, но Пятым, закончилась. Лишь краткий миг их звезда сияла на небесной оси истории. Извели их враги интригами, да заговорами, а вот Ольговичей до наших дней дожило куда больше.
Основатель династии, Олег, был внуком Ярослав Мудрого и в крещении получил имя Михаил. С именами на Руси не так просто дело обстоит. Да что там, порой полная неразбериха. И если у Мономаховичей крестильные имена в летописях начали активно заменять родовые со времён Александра Невского, то у Ольговичей это произошло куда позже, примерно в XVII веке. Христианских имён зачастую было два. Первое — для всех, а второе — тайное, оно для самого человека и очень близких ему людей. Считалось, что тайное имя защищает от недобрых духов и сглаза.
Века с двенадцатого прямое имя, данное при рождении стало считаться временным и после крещения, младенец получал второе крестильное имя. Например, Василий III имел прямое имя Гавриил, а его сын, Иван Грозный — Тит. Раскрывать свое тайное имя считалось дурным тоном. При крещении, младенцев обычно нарекали заморскими диковинными именами христианских святых, которые по мнению общественности должны были оберегать ребенка от напастей. Именовали по византийским святцам, подбирая имя святого, память которого празднуется в восьмой день после рождения.
Дохристианские имена князей — Ярослав, Вячеслав, Владимир и прочие вносились в именослов неохотно, с большими скандалом и только после канонизации и причисления тех к лику святых. И происходило всё это аккурат после монгольского нашествия. Таким образом в XIV веке причудливо переплетались тайное родовое имя, прозвище бытовое, первое (тайное), христианское и крестильное имя, а также их сочетания между собой. Абзац полный!
Олег Святославович после смерти отца противостоял попыткам дядей, что хотели лишить его прав на Чернигов. Завязалась обычная кровавая феодальная свора, а по итогам её Ольговичи получили в удел Чернигов, Новгород-Северский и Муром. Борьба за Киев шла с переменным успехом, но в целом, весь XI и XII век Ольговичи прочно удерживали Черниговское княжество. Феодальная раздробленность, лишение княжеского стола младшего из Святославичей и выделение Муромо-Рязанского удела в независимое княжество не повлияли на правящий дом, и там, и там по-прежнему сидели Ольговичи. В двух словах, вековой тяни-толкай за Киев можно описать так: Мономаховичи пытались «отжимать» феоды Ольговичей на правобережье Днепра, а Ольговичи, в свою очередь, приходя к власти в столице, стремились лишить Мономаховичей их вотчин и земель.
Более того, даже после нашествия Бату-хана, как ластиком стёршего значительную часть Черниговского княжества с лица земли, и казни в Сарае его князя, Михаила Всеволодовича, мало что поменялось. В Брянске сел его старший сын Роман, средний, Семён, в Глухове. Младшие — Мстислав в Карачеве, а в Таруссе Юрий. Роль политического центра Левобережья перешла от Чернигова, что после погрома навсегда потерял столичный статус, к Брянску которого беда обошла стороной. Брянские князья и владели титулом великого князя черниговского, но формально. Власть в Верхнеокских княжествах[2] родственников, по старинке ещё именовавшихся уделами была чисто номинальной.
Подвижки произошли четырнадцать лет назад. Брянских князей тогда наголову разбил Гедимин, он же и посадил в Брянске новую династию, смоленскую. Верховские князья: Глухово-Новосильские, Устивские, Карачевские и Тарусские не признали такую поруху чести и стали независимыми от Брянска де-юре.
В дошедших до нас летописях, в родословных многое накручено. В XVI веке служилые верховские князья и бояре, чтобы поднять свой местнический статус нередко указывали канонизированного Михаила Черниговского предком. В родословных книгах появилось колоссальное «племя потомков святого Михаила Черниговского», к которому относили себя Долгоруковы, Волконские, Репнины, Горчаковы, Оболенские, Одоевские, Воротынские, Барятинские и многие другие, зачастую необоснованно причислившие себя к потомкам Ольговичей. Пикантный момент, современные генетические исследования представителей клана показали, что Ольговичи по мужской линии не происходят от того же предка, что и Мономашичи. Вот такие пироги с плюшками.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.
2
Не видать, ни зги — в древнерусском языке слово «стьга» означало тропу (дорожку). При этом мягкий знак обозначал не смягчение согласной, а безударную слабо произносимую (в лингвистике это называется «редуцированную») гласную. Начиная примерно с XII века н. э. в древнерусском языке начался сложный процесс, который в лингвистике называется «падением редуцированных гласных». Например, «истьба» стала «избой», а «стьга» — «згой». Таким образом, не видно ни зги — не видно тропы впереди.