Страница 65 из 99
— Утром двадцать пятого марта наш рейс из Петрограда приземлился в Санкт-Петербурге. На выходе у меня произошел небольшой конфликт с товарищем, который еще при посадке в Петрограде представился как мажор из МГИМО. Позже, со слов гражданки Станкевич, я узнал что это ее сводный брат Альберт. В следующий раз мы встретились через два дня, в условно-открытом море перед самой волной цунами.
— Условно открытом?
— Рядом барьерный остров был, и берег в дымке видно.
— Ясно, продолжай.
— Товарищ мажор Альберт с другим товарищем, а также двумя девушками и гражданкой Станкевич проходил мимо на яхте, заметил меня. Захотел, пользуясь преимуществом нахождения на быстроходной моторной яхте надо мной поглумиться, изображая попытки взять на таран, но вскоре пришла волна. Увидев надвигающееся цунами, товарищ мажор дал полный ход в сторону берега, в результате чего гражданка Станкевич выпала за борт яхты. Возвращаться за ней никто не стал, ну а я ее подобрал, так получилось.
— Ах вот оно что, — задумчиво протянул Родионов, глядя на Семеновича. — Вот почему Генрих такой напряженный и загадочный, у них получается разлад в семье намечается.
После этих слов усатый дядь кивнул, Родионов хмыкнул, а «Поскребышев» сделал пометку в блокноте, я услышал как ручка по бумаге зачирикала.
— Ладно, revenons a nos moutons, или вернемся к нашим баранам, — между тем посмотрел на меня Родионов. — У Сергея Венедиктыча скоро будет готово представление на тебя к государственной награде за действия при обороне торгового представительства.
— У кого простите?
— Ничего хорошего, — подсказал мне Семенович. — Сергей Венедиктович Петров.
— А, понял.
— Сергей Венедиктыч тебе орден организует, мы же тебя по своей линии к «Отваге» представим. За утро, за какое ты сам понимаешь. Не орден, но «Отвагу» шаркунам за блеск ботинок никогда не…
— Я понимаю.
— Кроме того, я совсем недавно разговаривал с Дэвидом Мэйсоном. Старшим. Прямо не упоминал, но думаю, что камрады конфедераты тебе тоже что-то торжественно вручат в знак благодарности за спасенного окружного прокурора. Когда свою вспученную грязь приберут у порога, конечно.
Я только пожал плечами молча.
— Скоро все это будет, если ты конечно сможешь внятно объяснить, откуда вообще взялся и что конкретно тебе нужно. Причем объяснить так, чтобы мы поверили.
— Я уже сказал, что мне нужно чтобы вы меня выслушали.
— Именно поэтому мы сейчас разговариваем с тобой здесь в относительно комфортных условиях, а не в другом месте. Я, если что, сюда из больницы приехал, даже с доктором пришлось немного поругаться, — усмехнулся Родионов. Глаза, его, впрочем, никакого веселья не отражали.
— Произошедшее цунами — это искусственное созданное стихийное бедствие, и это только начало. Возможно, будет хуже. Я могу подсказать, как с этим бороться.
— И как же?
— Для этого нужно начать рассказ с самого начала.
— Начинай.
— Вы Карельский перешеек знаете? — посмотрел я на Семеновича, после на Родионова. На секретаря его неудобно смотреть, он слева и чуть позади сидит, так что к нему не оборачивался.
— Да.
— Хорошо ориентируетесь? — посмотрел я на ответившего Семеновича.
— У меня дача там, у Комсомольского озера, — во взгляде немой вопрос. — Какое это имеет отношение к делу?
— Комсомольское это за Лосево?
— Да.
— Ясно. Нижние Осельки знаете?
— Мимо проезжаю иногда.
— Нужно туда съездить. Сейчас.
— Зачем?
— Забрать несколько артефактов, которые в моем объяснении будут весомыми аргументами. Иначе наш разговор просто не получится.
— Я отправлю сейчас людей, ты пока рассказывай.
— Это должны быть такие люди, кому вы доверяете как себе.
Семенович посмотрел на Родионова, который сохранял молчание и бесстрастный вид. Я же заговорил, объясняя.
— Если с севера проехать Нижние Осельки в сторону города, с левой стороны стоят километровые столбики. Нужен двадцать первый километр. В сторону города смотрим, еще раз. Напротив этого столба нужно свернуть в лес направо…
— Подожди, — поднял руку Родионов. — Давай сначала объясни почему содержимое этого тайника так важно, что без него не начать.
— Внутри несколько технологических девайсов, можно назвать их секретными. Только после того как вы ознакомитесь с содержимым рюкзака, только после этого, в этом и заключается моя просьба, я хочу, чтобы вы меня выслушали и попробовали критически осмыслить информацию, которую я вам доведу.
Видя уже удивленный взгляд Родионова, который не скрывал эмоций, я поднял руки с открытыми ладонями.
— Понимаю, как это звучит, но давайте вопросы и комментарии вы будете формулировать тогда, когда содержимое тайника будет доставлено сюда. Именно об этом я и просил вас позавчера днем в качестве, так скажем, оплаты за оказанную помощь. Также, есть еще одна просьба: нужен технический специалист, которому вы можете доверять, и который может выдать вердикт, или даже характеристику тем устройствам, которые привезут.
Родионов задумался, потом повернулся к Семеновичу.
— Есть кого отправить? Так, чтобы как себе.
— Есть, но быстро не будет.
— Тогда сами сгоняете?
— Без проблем.
Усатый дядь сразу поднялся, я двинулся следом — прихрамывая чуть-чуть. Из Дома Советов выезжали в молчании. Семеныч вопросов не задавал, я тоже молчал и с интересом глядел по сторонам, оглядывая улицы такого знакомого, и в то же время незнакомого города.
Строго. Сдержанно. Холодно-красиво — смотрел я на проносящиеся мимо дома, расчерченные яркими, но вписывающимися в нормы городского оформления вывески. Впрочем, рассмотреть особо не получалось — летели мы по выделенной полосе, периодически игнорируя светофоры.
Машин в городе было не так много — въезд в центр города платный или по пропускам, пробок почти нет. Так что поехали не по кольцевой, а почти по прямой — через Московский, потом по Лиговскому на Невский, дальше по Литейному на Большой Сампсониевский переходящий в проспект Энгельса.
Здесь я смотрел по сторонам уже внимательней — стоило только покинуть старые районы, как облик города разительно поменялся. По генплану в Петрограде было запрещено строить дома выше пяти-восьми этажей, в зависимости от района. И здесь не было масштабных человейников, так что город я уже не узнавал.
Тем более не узнавал на такой скорости — мелькали пейзажи росчерками. Тридцати минут не прошло, как мы уже перескочили развязку у кольцевой автодороги и помчали по Новоприозерскому шоссе.