Страница 8 из 10
Конечно, мне это не понравилось. К счастью, к тому времени я развелась и начала восстанавливать свое дыхание, позвоночник и голос. Надо сказать, что у меня ушли годы, потому что мне пришлось изучить невесть сколько всего.
Наконец-то я добилась правильного диафрагмального дыхания – глубокого и неторопливого, опустила голос на диафрагму, и это давало мне покой и хорошие нервы.
Я случайно рассказала о тг-практике одной девушке незадолго до начала СВО (24 февраля 2022), и где-то 30-го числа от нее внезапно раздался звонок. Она задыхалась и попросила меня что-то сделать, чтобы она могла вдохнуть. Я сказала, что по телефону вряд ли могу что-то сделать, но посоветовала ей подышать порциями. Она положила трубку, а через минуту набрала снова: «Спасибо, Саша! У меня все прошло!» «Ты сделала упражнения?» – спросила я. «Нет, – ответила девушка. – Я просто поговорила с тобой и у меня все прошло!» Я подумала, как это могло случиться? И поняла: у девушки хороший слух и высокая чувствительность, она просто отзеркалила мой спокойный глубокий голос и приступ прошел.
1 практика: Табурет
В моем детстве была практика – ставить ребенка на табуретку, чтобы он прочитал стишок. В детстве я думала, что это что-то вроде сцены, но позже, когда я начала развивать ТГП, я осознала важность табуретки, я вспомнила свои детские ощущения, сравнила их со своими актуальными ощущениями и решила вам поведать:
– Когда стоишь на табурете, то ты не просто выше. Ты выше себя в моменте. (Кстати, не все это любят.) Это не то, чтобы увеличивает, но собирает. Выводит из пространства обыденного (ordinery), отсекает хлопотные мысли, освобождает от них. Не потому ли мы так любим улететь подальше, чтобы стряхнуть пыль обыденности? Но опять-таки, не все это любят.
– Второй момент – табурет не так уж и высок, но все-таки упасть с него – неприятно, даже если ты ребенок (маленькая обезьянка), табурет заставляет вспомнить о равновесии – вытянуть позвоночник, подобрать булки, ощутить стопами опору.
Когда мы становимся на табурет, мы и, правда, становимся чуть выше. Можно долго рассказывать новичку о том, как меч становится продолжением руки, но чтобы он почувствовал это, достаточно поставить его на табурет. При малейшей потере связи с ножками табурета (мы вынуждены удерживать равновесие, ища опору через ножки табурета), мы рискуем упасть – так как слом, образующийся в точке соединения ступней и поверхности табурета, легко превращается в излом.
Если стоя на земле (полу) мы всегда можем сделать подшаг и сохранить равновесие, то табурет ограничивает нас в этом своей маленькой площадью. В совокупности это заставляет более ответственно искать точку равновесия, а значит и выпрямляет позвоночник, освобождает диафрагму и выводит из ординарного состояния в более воодушевленное.
– И третье. Мы ограничены площадью табурета, а в этом смысле табурет, как маленькая сцена, отрезает нас от ординарности взрослой вечеринки, защищает нас от мнения и угрозы окружающих быть для нас более значимыми, чем наш номер – стишок или песенка. То есть некоторая безопасность по предъявлению своего «Я» публике.
Уже потом, переживая всегда ужасное смущение (в силу моей травмы, которая привела к некоторой, незаметному в обыденности нарушению равновесия и деформации позвоночника) я стала анализировать реакции своего тела. И обнаружила, что кроме общепринятого невроза – страха предъявлять свое «Я», в силу этого вегетативных реакций, связанных со страхом – я чувствую предательскую слабость именно в ногах. Мои ноги начинают искать равновесие, но не могут найти.
Тогда я начала практиковать поиск равновесия, в этом поиске я обнаружила все проблемы моего скелета, что и заставило меня посвятить 3 года исключительно практике тай-цзы (Школа Золотой Горы, Ван Янь-нинь, Скотт Роделл). Это было фанатично, с полным погружением, с каждым занятием я обнаруживала все больше и больше несовершенств. Параллельно же я работала в клубах со своей небольшой коллекцией песен.
Это привело меня к двум победам: я разрешила себе быть несовершенной – потому что между мной и совершенством была очевидная пропасть, что не мешало мне в чем-то быть лучше других. Принятие несовершенства спасло меня от вегетативных реакций тревоги на сцене и в других историях (хотя комплекс самозванца бывает временами, конечно). И второе – все что нас может предать в ответственный момент, находится в теле. Все проигрышные нарративы, все неправильные движения и структуры, которые в нужный момент (ненужный нам) предают нас нарушением равновесия, блокировкой диафрагмы и т. д.
Злость неплохо компенсирует страх и волнение, поэтому многие артисты пользуются злостью для приведения себя в бодрое активное состояние. Но я быстро прошла этот этап и поняла, что идеально, когда у тебя внутри абсолютная свобода и равновесие. Именно равновесие. И сейчас я снова возвращаюсь к практике табурета, потому что только через движения мы можем достучаться до неверных формул в подсознании.
По моим наблюдениям и в жизни многие компенсируют свою неуверенность через агрессию, тогда как "практика табурета" могла бы им многое открыть о себе.
А это отзывы из соцсети
К.П.: «Пума Саша Сашнева, восторг! Я сделала на табуретке, точнее на стуле, табуретки нет, три упражнения, приседания, наклоны и повороты, все с дыхательными техниками. Это так круто!!! Сначала страшновато, но втягиваешься, и отступает тревога. Дышать особенно интересно. Ты будто в воздухе и будто одновременно связан со всем и всеми, прям чувствуешь себя огромной частью всего и вся. Как на батуте?! СПАСИБО, Саша!
Е.Н-К.: «Саша, Я попробовала табуретку) эффект есть! Особенно, когда спускаешься вниз. Сразу видна разница. В ощущениях, в звуке, в сознании. В масштабе».
Речь
Речь – нечто большее, чем мы обычно думаем. Мы думаем, что мы владеем речью, а частенько она нами владеет.
Фонемы и мелодика
Уже в матке ребенок слышит мелодику речи, интонации и фонемы. Уже там (немцы как-то смогли это исследовать) гортань будущего младенца постепенно становится в положение, характерное для речи матери и тех, с кем она разговаривает. Причем, от матери он получает не только звук (искаженный отчасти тканями тела), но и толчки диафрагмы. Громко она говорит, сердито, тихо, нежно, радостно. Плод чувствует состояние матери, которое выражается в движении диафрагмы, толчках сердца и тонусе всго организма.
Если верить экспериментаторам, то в стрессе в теле матери образуются стероиды, которые проходят плацентарный барьер и влияют на мозг ребенка. Это словно страх входит в его подсознание еще до рождения. Исследователи утверждают, что предпочтение в выборе реакции на реальность ребенок выбирает уже в пренатальном периоде. Эмоциональные реакции матери дородовом периоде формируют доминирующие эмоции у ребенка. И отрицательные эмоции передаются сильнее. Возможно поэтому так важно, чтобы мать любила своего избранника, а не чувствовала к нему отвращение или опасалась угрозы. Нервные реакции матери служат причиной развития различных патологий – умственных и соматических.
Впрочем, мы говорили о речи.
У счастливой матери рождаются счастливые дети.
Осязание развивается первым. Голос матери, состояние ее тела формирует мозг зародыша. Например, внутреннее ухо (чтобы начинать слышать) начинает формироваться в 8 недель. А к пяти месяцам он уже слышит слова, музыку, шумы. Стук сердца матери сигналит зародышу о том, что его ждет. Ровный спокойный стук – это комфорт и много кислорода. Сжатие и высокая частота сердцебиения сигналит о недостатке кислорода.