Страница 17 из 66
Глава 5. Ищем зайца, в котором утка, в которой сундук спрятан в яйце
— Проходите, не стесняйтесь, я ждал вас, дорогие гости. Как вам моя выставка? Все ли понравилось? Может, некоторые творения были вами не до конца поняты? Я могу помочь вам осмыслить их.
— Может просто покажешься для начала?
Голос доносился из-за колонны и босса мы пока так и не видели. Но неприятностями от этого голоса за версту несло. И это мягко говоря.
— Ах да, где же мои манеры. Простите великодушно, вечно витаю в своих мыслях.
Из-за колоны, прямо напротив картины, вышел он. Босс. Охотник. Неизвестный художник. И от его вида у меня мурашки побежали по спине, а волосы на затылке зашевелились. Разум просел сразу на две единицы, а Заноза сразу откупорила зелье спокойствия.
С виду, обычный мужчина, где-то за сорок. Худой, сгорбленный, заламывающий руки. Совсем худой, я бы даже сказал изможденный. Только две детали выбивались из общей палитры. Во-первых его улыбка, словно отпечатавшаяся на лице. Какая-то хищная, предвкушающая.
И второе, это глаза. Их не было. Просто два провала, через которые видно плоть. А когда он засунул палец в одну из глазниц, чтобы почесать, меня передернуло и чуть не вырвало.
— Ты слепой, — единственным сохранившим спокойствие был Седой. — Слепой художник.
— О-о, — еще шире заулыбался тот. — Это как посмотреть. С моей точки зрения слепые вы, потому что не видите суть.
— Но у тебя нет глаз, как ты вообще можешь рисовать? — пришел в себя и Камень.
— А как музыкант может видеть мелодию? Но твой друг ведь может. Он видит музыку в полной тишине, — художник повернулся к нам спиной, словно бы смотрит на свою картину. — Жаль, что он не видит более важных вещей. Например, предателя в вашем отряде. Или мертвеца. Или того, кто даже человеком не является. Не видит подставного кролика, которого вам подсунули. А один из вас вообще оказался здесь случайно. То есть, по-настоящему случайно. Тут должен был быть другой ребенок чертогов, но что-то пошло не так. Впрочем, и без него картина получилась хорошей, не так ли?
— А ты, стало быть, видишь нас всех насквозь? — усмехнулся Седой, достав фляжку и сделав глоток.
— И ты тоже научишься, коллега, — голос художника стал серьезным. — Это не просто картина, — он обернулся и «посмотрел» прямо на Седого. Признаюсь, если бы на месте старика был я, то сейчас отлетело бы еще пару единиц разума. Но Седой, казалось, был непробиваем. — Этой картины не должно было быть, потому что твой путь нарисован в более мрачных тонах. Но я позволил себе залезть в закрома особых красок. Я нарисовал этот шедевр для тебя. Это — взмах руки в сторону нарисованного трона. — Твоя альтернатива, которую я создал для тебя. Подарок одного творца другому.
— Нет, спасибо.
— Что, прости? — художник, на мгновение, аж запнулся.
— Говорю, не фанат я этой вашей мазни, — помахал Седой фляжкой в сторону картины. — Намалевали и все, потом веками народ ходит и дрочит на одно и то же. И какое в этом творчество? Одна баба в одном музее уже пятьсот лет загадочно улыбается, а народ до сих пор не может нарадоваться, ходят и пялится. Как будто там что-то могло измениться. Нет, твои работы еще ничего так, они хоть оживают и немного меняются. А вот это, — он вновь ткнул фляжкой в нарисованного себя. — Херня полнейшая. Альтернативное будущее? Сидеть каменным изваянием на троне? Да у меня через десять минут спина затечет. Говно твоя мазня, одним словом. Были бы у тебя глаза, сам бы увидел.
Я стоял и боялся даже пошевелиться, пока Седой в привычной своей манере поносил местного царька, в чьих угодьях мы, между прочим, находились. Почему-то меня не покидало ощущение, что прямо сейчас происходит нечто настолько чудовищное, что лучше бы нам просто свалить отсюда. И уж тем более, не стоит злить этого парня.
— Я разочарован, — произнес после длинной паузы художник, перестав «смотреть» на Седого. — Не каждый последователь Муза достоин, как и я, встать подле него. Вкусить его часть, обрести искру творца. Не хочешь моего будущего? — голос художника внезапно перешел в рев. — Так не получай никакого.
Это стало спусковым крючком в ситуации. Мы как-то не сговариваясь бросились на босса все вместе, причем летели даже вперед Камня. Наверное, все почувствовали, что что-то здесь не так и художник куда опасней, чем может показаться на первый взгляд.
С одной стороны, никто из нас не успевал вовремя. С другой, художник из кармана своего заляпанного краской фартука достал всего лишь кисть и просто махнул ею. Красная краска густым слоем легла на картину, полностью заляпав лицо Седого.
И когда я уже был рядом, как чертик из табакерки прямо передо мной возник сам старик. С какого-то чудовищного размаха он впечатал гитару прямо в художника. Звонкий перебор струн и тело босса срывается в полет, впечатываясь в стену.
Поворот рукояти и мой гарпун плюет следом заточенный стержень, который входит в тело наполовину. И тут же мимо нас пролетает Камень, тараня шипастым щитом в прибитого босса. Тут уже никакой мелодичности, только грохот и хруст.
Щит, похоже, намертво вбился в тело босса, прибив того к стене. Из-под нижней кромки медленно потекла красная струйка, быстро собирающаяся в небольшую лужицу.
Камень нерешительно отступил, не решаясь убирать щит в карту, Заноза так и стояла посреди зала, замахнувшись своим ключом.
— Готов? — неуверенно спросил парень.
— Не знаю, — немного нервно ответила она. — Я в угодьях не эксперт.
— Что-то должно произойти? — на всякий случай спросил я. — Оповещение какое или гром среди неба?
— Говорю же, не знаю, — моментально разозлилась она. — Я по разломам не хожу, а самого охотника вообще впервые вижу.
— Ладно, ладно, не кипятись, — примирительно ответил я. — Надо его отковырять от стенки и доу-у-у нас проблемы.
Судя по лицам союзников, это они поняли и без меня, а значит, уведомление пришло всем.
— Мать, мать, мать, — взвинтилась Заноза, — у этого ублюдка маскировка ранга.
— Так бывает? — опешил я.
— А я знаю? — орала Заноза, глядя то на щит в стене, то на меня. — Говорили что-то такое. Я не знаю.
— Что делать-то? — вопил Камень.
— Валить надо его, — ткнул я пальцем в щит.
— Валить надо отсюда, — вопила Заноза.
— Истерички, — отхлебнул из фляжки Седой.
Щит вырвался из стены, будто бы его снесло взрывом. Вылетел и снес с ног Камня, благо парню досталось внутренней стороной, а не шипастой.
— Восстаньте, — раздался голос художника. Только был низким, гортанным и словно бы исходил откуда-то из другого мира.