Тесей

Эгей нерешительно погладил густую черную бородку и задумчиво молвил:

– Подожди верный мой друг. Не все так радужно и просто. Ты знаешь, что я давно мечтаю о сыне, но одновременно и очень боюсь его появления. Царствование мое неспокойное. Знаю я точно, что братья мои и многочисленные племянники отзываются с нескрываемым обо мне презрением. Иногда мне кажется, что они не начинают войну потому лишь, что я бездетный и ждут моей смерти, чтобы законно Афинами завладеть. Если ж я женюсь и у меня появится законный наследник, то, не знаю будет ли большая война, но уверен, что кровавых заговоров не миновать. Паллантиды постараются погубить моего сына до того, как он сумеет за себя постоять.

– Разумного мужа я сейчас слушал. Очень все правильно, друг мой, то, что сейчас ты сказал мне. Но над Судьбой не властны не только мы, но и боги, и Мойра Лахесис бесстрастно неумолима. Поэтому, чтоб мы не сделали, все будет так, как Старуха Лахесис соткала своим челноком и какие на наши нити жизни нанизала свои колечки. Если хочешь – давай свадьбу лет на 20 отложим, пусть Эфра здесь, в Трезене мне внука родит. Твоего сына я вскормлю и воспитаю, и всем буду говорить, что он сын Посейдона, ведь трезенцы особенно чтут морского царя, это их бог-хранитель, ему они посвящают начатки плодов и на монетах чеканят трезубец. Когда же сын твой совсем возмужает, и сможет за себя постоять, отправим его в Афины, к тебе.

– Знаю тебя, друг мой, давно я, но только сейчас понял, что не зря тебя называют мудрейшим, всегда ты преисполнен самых мудрых решений самых трудных вопросов.

Так ответил Эгей, довольно поглаживая бородку и округлый свой двойной подбородок.

61. Завет Эгея Эфре

Согласно биографу Тесея Плутарху, торопясь в Афины, чтобы принять участие в Панафинейском празднике, Эгей оставил свой родовой меч, доставшийся ему в наследство от Кекропа, и сандалии под огромным камнем с углублением, достаточно обширным, чтобы вместить оба древних символа царской власти. Этот камень, известный как Алтарь Сильного Зевса, находился на дороге из Трезена в Гермий.

Никто не рассказывает зачем Эгей оставил под камнем свои ничем не примечательные сандалии с часто встречающимися узкими посеребренными ремешками, а вот его меч был очень бросающимся в глаза: на его костяной рукояти был свой знак родовой – две вырезанные большие, во всю длинную рукоять, переплетающиеся серебристо-черные змеи с чуть отклоненными в стороны зелеными головами в нижней части и раздвинутыми под прямым углом хвостами вверху рукоятки – герб всех Эрехтеидов.

Оставить свои царские вещи под камнем Эгею предложил мудрый Питфей, он же и указал удобный камень, под который можно было без труда засунуть сандалии и меч, ибо в нем, снизу было подходящее углубление, но, чтобы все вытащить из – под него необходима была большая телесная сила.

Эгей сначала рассчитывал пробыть у друга Питфея несколько дней, однако после прошедшей ночи, обещающей ему долгожданного наследника, он заторопился на Панафинеи. На самом деле он решил не рисковать, боясь, что, если Эфра родит ему сына, то об этом могут узнать Паллантиды, если он задержится здесь надолго. Поэтому он попрощался с Питфеем и, взяв Эфру за руку, повел ее к огромному камню, указанному Питфеем и, подсунув под него сандалии и меч, торжественно сказал юной Питфеиде:

– Если ты, ставшая мне в эту ночь дорогой, дочь моего мудрейшего друга Питфея, действительно родишь от меня сына, а я на это очень надеюсь, то назови его Тесеем потому, что от кого-то из афинян я слышал, что Тесей – означает клад, а один пеласг говорил мне, что «Тесей» означает «будет сильным», на бессмертных похожим. Поэтому я давно решил: если у меня будет сын, то назову его только Тесеем. Неизбежная необходимость заставляет меня тебя покинуть прямо сегодня. Ты же, когда мальчик мой подрастет и станет таким сильным, что сможет сам достать из-под этого камня особенный клад – оставленные мной вещи, расскажи ему, что его отец я и вместе с мечом и сандалиями отошли его ко мне в Афины.

Произнося эту речь, Эгей мечтательно смотрел вдаль, потом уголки его пухлого рта опустились, и он продолжил изменившимся, не свойственным ему повелительным голосом:

– Твёрдо запомни, милая Эфра: все это время ты должна хранить полное молчание обо мне, даже Тесей, пока не станет достаточно сильным не должен знать имя Эгея. Племянники мои дерзкие, пятьдесят сыновей брата Палланта, узнав о живущем в Трезене моем наследнике, обязательно вступят в заговор с целью убийства ребенка, и никто не сможет его защитить. Конечно, у тебя будут спрашивать и люди, и сам маленький Тесей: кто отец твоего сына. Друг мой и твой мудрый родитель предложил про нашего с тобой Тесея говорить, что он сын Посейдона…

Так говорил Эгей внимательно слушавшей Эфре перед тем, как покинуть ее навсегда иль на долгие годы, и тут она не удержалась и голосом испуганным и изумленным перебила:

– Я никому не сказала, но этой ночью, когда ты меня на брачном ложе страстно ласкал, я видела во сне Посейдона и мне казалось, что ты – это он, а он – это ты… и что я с тобой или с ним по веленью Афины очутилась на острове Сферия…

Эфра густо покраснела до самых корней волос и потупила свои прекрасные глаза, в которых милая светилась стыдливость.

– Об этом расскажи своему мудрому родителю, он не только оракулы, но и сны толковать, без сомненья, умеет.

Так равнодушно ответил Эгей. Мудрый Питфей, узнав у дочери, что в ту ночь, когда он уложил ее в постель к пьяному другу, ей приснилось, что она сочеталась любовью еще и с Землеколебателем Посейдоном, окончательно утвердился в своем намерении всем до поры до времени говорить, что отец мальчика – могучий олимпийский бог – верховный Владыка всех вод и морей.

Через 9 круговратных месяцев Эфра родила прекрасного сына, как говорят, Павсаний и Диодор, это случилось в местечке Генетлий на пути из Трезена в гавань Келендерис. Ребёнок, как и приказал Эгей, получил имя Тесей (Фесей, Тезей), что связано со словом thesis (клад).

Некоторые говорят, что, поскольку у Тесея было двойное отцовство (Эгей и Посейдон), то у него изначально должен был быть и брат-близнец, поскольку его мать разделила ложе с богом и смертным в одну ночь, как у Геракла был брат Амфитрионид Ификл, у Полидевка – брат Тиндарид Кастор, у Идаса – Афаретид Линкей… Однако в отличие, например, от Алкмены и Леды, которые сочетались любовью и ложем с Зевсом в одну ночь, а со смертными мужьями – в другую, Эфра сочеталась с Посейдоном и Эгеем в одну и ту же ночь. Поэтому Алкмена и Леда родили по паре близнецов, из которых один был зачат в первую ночь и стал полубогом, а другой был зачат во вторую ночь и стал обычным ребенком. Эфра же родила только одного сына, которому было предначертано сочетать в себе качества и полубога-героя, и обычного человека. Это означало, что Тесею Могучей Судьбой не была предназначена огромная сила, большой рост и непомерная дерзость, какие были, например, у полубога Геракла, но все же, и он будет достоен немеркнущей славы, а в юные годы получит почетного брата в лице такого же героя, как он – царя лапифов Пирифоя.

Детство и юность

62. Детство Тесея

Плутарх рассказывает, что пока Тесей рос у Питфея, его наставником и воспитателем был Коннид, которому афиняне и поныне, за день до праздника Тесеи, приносят в жертву жирного барана – память и почести гораздо более заслуженные, нежели те, что оказывают скульптору Силаниону и живописцу Паррасию, создателям знаменитых изображений Тесея.

Питфей старался не баловать сына любимой дочери – единственной из оставшихся в живых его законных детей. Тесей, как все трезенские мальчишки в летнее время целыми днями мог не выходить из воды, особенно ему нравилось опасное ныряние с высоких скал. Он любил разорять птичьи гнезда, в том числе – орлиные, находящиеся на верхушках скал в самых неприступных местах.