Поцелуй меня сейчас

– Милая, в чем дело? Ты прекрасна. Кто-то посмел сказать тебе обратное? Только скажи имя. Кому испортить настроение? Или сломать парочку пальцев?

Она сказала это мило, но ее взгляд был твердым, а сильные, накаченные, покрытые татуировками руки напряглись. Прескот смотрел на нее с обожанием. Это ж надо было так влюбиться. Я выдавила из себя полуулыбку.

– Да нет, просто… – я вздохнула.

– ПМС? – предположил Скотти.

Я стиснула зубы и зарычала.

– На следующей неделе мне исполнится шестнадцать, а я еще ни разу не целовалась! Что со мной не так? Почему никому не хочется со мной целоваться?

В лимузине стало оглушительно тихо, даже Эмили перестала мучить свой телефон. Прескот разинул рот. Сильвер уставилась на меня так, словно я только что заявила, что писаю королеве в утренний кофе.

– Ты… – продолжал Прескот.

– …уверена? – недоверчиво добавила Сильвер.

– Уверена ли я? Как я могу быть не уверена? Уж наверное я знаю, целовали меня или нет? – возмутилась я.

Прескот закашлялся.

– Мы на тебя не нападаем. Я тоже не все свои похождения помню. Большинство из них сопровождались таким количеством алкоголя, что примерно один из трех раз я… – Он осекся, почувствов на себе мрачный взгляд Сильвер. Еще раз покашлял и стал возиться со своим галстуком. – Что-то у нас тут жарко? Зак, а можно открыть окно? А то дышать нечем.

Класс! И кто меня за язык тянул? Ведь могла же я просто промолчать. Почему же я этого не сделала? Ах да, наверное, потому, что настоящих подруг, с которыми я могла бы говорить о подобных вещах, у меня не было. Я выпрямила спину и вздернула подбородок.

– А чему вы удивляетесь? Где и с кем мне целоваться? Во дворце я самая младшая. И персонал у нас одни динозавры.

– Эй! – запротестовал с переднего сидения Зак.

– Прости, Закари, но последний раз мне разрешали выйти без присмотра год назад! Все праздники, кроме коронации, отменили. Мне запрещается покидать дворец, да и по дворцу можно передвигаться только с сопровождением. В школе – одни выскочки, которые хотят со мной встречаться только для того, чтобы их голубая кровь стала еще голубее или чтобы засветиться в прессе. Вот и скажите мне, пожалуйста, при каких условиях и когда именно я должна была нормально потерять девственность?

Я поняла, что почти перешла на крик, когда все дружно отодвинулись от меня. Даже машину слегка занесло. Я вздохнула.

– Ну и дела, – просто сказала Сильвер.

– А что тот парень из Парижа? – нахмурившись, спросил Скотти.

Сильвер снова сильно чихнула. Она явно делала это слишком часто. К тому же нос у нее был подозрительно красным.

Я вопросительно уставилась на своего кузена.

– Ты имеешь в виду Люсьена? Который надеялся урвать мое наследство?

Я сдула прядь волос с лица.

– А парень из «Бертона», с которым ты какое-то время встречалась?

– Конченый идиот, и все время хотел трогать мои стопы.

– Ладно, а как насчет этого… Как же его звали… Такой, с рыжими волосами? Его семье принадлежат земли возле Антигониша.

Я уставилась на Скотти.

– Ты имеешь в виду МакДугина? Мы с ним видимся раз в год на этом идиотском благотворительном вечере в защиту сурков на острове Ванкувер, и все это время он не затыкается о том, как обожает на них охотиться.

– Надо же, – сказала Сильвер и опять чихнула.

Теперь и Прескот бросил на нее озабоченный взгляд.

– Тебе нехорошо?

– Да все получше, чем личная жизнь Евы, – ответила Сильвер и снова чихнула.

Скотти бросил на нее недоверчивый взгляд, а потом снова повернулся ко мне. На его лице мелькнуло одновременно веселое и вместе с тем жалостливое выражение, он чуть подался вперед, схватил мои руки и ласково сжал их.

– Я не знал, что тебе так трудно с кем-то познакомиться, Ева. Извини.

– Всем плевать, что со мной происходит, лишь бы я только семью не позорила, – сказала я натянуто.

– Это неправда, милая, – возразил мой кузен.

Все сомнения последних лет, казалось, слились у меня в груди в одну болезненную точку, не давая мне дышать.

– Конечно, это правда. Если так и дальше пойдет, умру старой девой, – предсказала я.

– Очень драматично.

– Суровая реальность! – возразила я.

Сильвер чихнула.

– Как по мне, так и первый поцелуй, и первый секс – чрезмено переоценены и романтизированы. Ждешь чего-то волшебного, а в итоге просто мокро, гадко и неловко. Так что, поверь, ты ничего не теряешь. Спокойно наслаждайся тем, что не знаешь, каково это – когда к тебе в рот вваливается язык и вливается чужая слюна.

Мы с Прескотом в шоке посмотрели на нее. Я наклонилась к Скотти и шепнула ему на ухо:

– Неуели ты правда так ужасно целуешься?

– Нет!

От возмущения он вскочил, вернее, попытался вскочить, напрочь забыв, что пристегнут, и ремень безопасности его чуть не придушил.

– А‑а!

– Апчхи! – весело чихнула Сильвер.

– Можем продать мой первый поцелуй с аукциона, – задумчиво бросила я.

Все в недоумении уставились на меня.

– Что? – хором спросили все присутствующие.

– Идея не так уж плоха, равзе нет? – продолжила я.

– Нет, – сказал Скотти.

– Апчхи! – чихнула Сильвер.

Эмили нервно стукала телефоном по подбородку.

– Мы могли бы сделать из этого большое событие, – предложила я. – В полночь, в мой день рождения с молотка продаем мой первый поцелуй… Вся прибыль пойдет на благотворительность, а меня, наконец, поцелуют. Двух зайцев одним выстрелом!

Скотти потер лицо.

– Ничего идиотичнее я от тебя не слышал! Учитывая, что ты предлагала продавать воду из нашего бассейна на Ebay.

– Но тут реально можно много выручить.

– Нет! – вмешалась Эмили.

– Почему нет?

– Просто нет, – строго повторила Эмили, глядя на меня.

Но я ее не слушала. Я уже вся разволновалась, сердце забилось быстрее. Я уже видела, как стою на подиуме. Фоном играет струнная музыка, и с два десятка молодых людей соперничают за право меня поцеловать. Все смотрят только на меня. Улыбаются – мне одной. Суммы выкрикиваются баснословные, а победит в итоге молодой лорд с милыми ямочками на ящеках и темными глазами.

И вот он подойдет ко мне – руки изящные, тонкие, но все же немного больше моих – и его поцелуй будет таким нежным, мягким и романтичным, что не только весь мир будет судачить о нем, но даже Дисней снимет фильм. Его губы касаются моих губ, его пальцы скользят, как пушинка, по моей коже, нам аплодируют, а над нашими головами пляшут звезды. Это было бы…

– Божественно, – сказала я вслух.

Прескот недоуменно поднял брови. Сильвер покачала головой, но у нее вообще был такой вид, бдуто она вот-вот грохнется в обморок.

– Идея отличная. Надо скорее сообщить бабушке, – сказала я, и Эмили с удвоенной силой принялась печатать на своем телефоне.

Такой скорости я даже от нее прежде не видела, не удивлюсь, если в этот момент она установила новый мировой рекорд. Сильвер кашлянула, и Прескот потрогал ее лоб.

– Сильвер, дорогая, кажется, у тебя температура.

– Глупость твоей кузины заразна, – съязвила она.

– Бациллами на меня не дышать! – крикнула я и быстро открыла окно.

– Ты спятила? Закрой окно, ее же продует! – закричал Прескот и нажал на кнопку со своей стороны, чтобы окно снова поднялось вверх.

– Я не больна! – угрюмо возразила Сильвер, хотя безусловно выглядела больной.

Со вздохом я откинулась на спинку сидения. Пока голубки препирались, я стала наблюдать за тем, как ловко Закари маневрирует по канадским улицам.

– Какие планы сегодня, Зак? – спросила я.

В зеркале заднего вида я увидела, что в его глазах появился веселый блеск. Неужели свидание? Мне доподлинно было известно, что как минимум пять наших горничных были по уши в него влюблены. Понять мне это было сложно – в смысле, он был ровесником отца, а мне даже Скотти в свои двадцать три года казался почти стариком. Судя по внешнему виду Зака, у него в роду точно были инуиты с севера Канады – может, родители, может, бабушка с дедушкой. Вокруг его веселых миндалевидных глаз виднелись морщинки, а черные, собранные в хвост волосы начали седеть на висках, но для старика Зак, наверное, и в самом деле был еще вполне ничего.