Страница 14 из 25
- Протестую! – подал голос Скунси. – И так все ясно, мать их! Если они будут защищаться, я на гольф опоздаю, блин!
- Слушай, Скунси, сделай одолжение, заткнись! – начал свою защитную речь великий сыщик-адвокат Холмс.
- Протест отклоняется. Замечание защиты принимается к сведению! – вынес свой вердикт судья. – Свободный удар.
Холмс тут же воспользовался своим правом и ударил Ватсона в глаз. Тот дернулся было, чтобы «рога поотшибать», но вспомнив, кто сейчас его защищает в суде, сдержался.
- У, бля! – для приличия возмутился он.
- Ваша честь, сэр! Защита решила построить схему игры на трех принципах. Первый – беги быстро, пинай дальше. Второй – по нашим данным, сэр Срумпи состоит в интимной связи с прокурором Скунси. Третий – мы признаем себя виновными, но только в части обвинений по нарушению правил уличного движения, и то лишь в части неуплаты штрафов. И последнее! – торжественно прокричал Холмс, перекрывая шум в зале, возникший после оглашения второго принципа.
- Много я встречал ублюдков, но таких я вижу впервые! – покачал головой судья Фулки. – Тишина в поле, то есть в зале! Я сказал заткнуться! – заорал судья и выстрелил из револьвера в зал. Особо разговорчивый журналист рухнул с простреленной головой. – Красная карточка! – заявил судья Фулки. – Удаление! Удалите его с поля, то есть из зала.
- Вчера в «Королевском вестнике» опубликованы очередные два Указа Ее Величества, – воспользовался возникшим затишьем Холмс. - Первый касается содействия в создании полицейской академии, ну этого, как его, фарм-клуба Скотланд-Ярда, - судья Фулки понимающе кивнул. – Второй, - продолжил Холмс, - касается амнистии по делу трехлетней давности об украденной ручке с золотым пером, пропавшей из сумочки королевы на балу в Букингемском дворце, куда, кстати, имели доступ только члены палаты лордов. Благодаря ошибке печатников, часть второго указа попала в первый. В результате, к окончанию первого указа, фразы «оказывать всемернейшее содействие поступающих в полицейскую академию» добавилась последняя строчка седьмого абзаца второго указа «вплоть до амнистии совершивших это ужасное преступление». В соответствии с прецедентом от 1843 года, все, напечатанное в официальном печатном органе семейства Виндзоров, считается вступившим в силу и действует до тех пор, пока не поступит официальное опровержение. В соответствии с прецедентом от…, - Холмс стал листать учебник для начинающих юристов, - от 1630 года, при необходимости трактовки словосочетания, применяется действующий последний толковый словарь английского языка, то есть тот последний, который составил спившийся профессор Шмутцер фон Лекен. В связи с проблемами поставки гамбургского пива в Лондон, профессор со злости прописал черт знает что в словарь. Слово «это» трактуется у него как:
1. «любой»
2. «другой»
3. «ковбой»
4. «голубой»
5. «Пошли вы все, гребаные читатели»
- В связи с этим, защита трактует словосочетание «это ужасное преступление» как «любое ужасное преступление». Поэтому, любой, кто подает заявление в полицейскую академию, амнистируется по всем статьям. Да, кстати, я рассказывал вам, что мы с Ватсоном подали заявления в полицейскую академию? У защиты все. Давайте, вашу мать, освобождайте нас побыстрее, а то сегодня «Тотенхэм» играет, надо билеты успеть купить, - закончил свою речь великий адвокат Холмс.
- Да я тебя… - начал было судья Фулки, но осекся, - Сегодня «Тотенхэм» играет? Немедленно отпустите их, я объявляю их невиновными! Гол! Гол-гол-гол-гол-гол-гол, Г-о-о-о-о-о-о-л! – судья дал финальный свисток и стукнул молотком по голове Срумпи, который принялся было протестовать. Трибуны в зале суда ожили и зааплодировали. Один из зрителей затрубил в горн. Прокурор Скунси заорал что-то типа «Судью на мыло!» и тут же получил в глаз от Ватсона, который в порыве радости за освобождение, стал рьяным болельщиком клуба «Тотенхэм». Доктор еще долго бы пинал подлого Скунси, но Холмс утащил его прочь из зала суда, превратившегося в трибуну болельщиков, ревевших песни любимой команды. Поймав такси, Холмс выбросил шофера из машины и укатил с доктором в сторону полицейской академии.
- Подождите! Сегодня нет никакого матча! – заревел было судья Фулки, прочитав календарь игр лиги, который он носил всегда с собой и давал на нем поклясться обвиняемым и свидетелям вместо Библии. – Этот ублюдок меня обманул!
- Тише, ваша честь! – зашептал ему в ухо Думпи. – Если журналисты напишут в газетах, как вас обгребали, то…
- Черт возьми! Ты не такой уж тупой, каким кажешься! А, есть оказывается матч, да вот. Но если эти два ублюдка провалятся на выпускных экзаменах в академии, я их осужу вновь, как только кто-нибудь из них громко чихнет! – поклялся судья Фулки, зло сверкая глазами.
- Это было первое дело, которое мне пытались шить! – разгорячено заявил Холмс, вновь набирая скорость после того, как переехал двух зазевавшихся пешеходов на углу Парк-Лейн.
- И не последнее! – добавил Ватсон. – Что же Вы теперь будете делать?
- Закончу академию и буду шить дела другим! – бодро ответил великий сыщик Холмс.
Так закончилось первое официальное дело Холмса. Его друга, доктора Ватсона ждали новые приключения, а самого Холмса ждали новые вершины, которые он жаждал покорить.