Страница 25 из 57
Владимир нахмурился. Вероника поздно сообразила, что ее тон не по нраву полицейскому.
— Светлану Георгиевну уважают в городе. Если ты намерена ее в чем-то обвинить, то тебе понадобятся веские улики. Одних слов мало.
— Да она меня терпеть не может! — воскликнула Вероника, обиженная отсутствием сочувствия. — Убеждена, она нарочно позвонила в полицию, чтобы проучить меня.
— Проучить? А есть за что?
— Накануне днем мы поссорились, — призналась она.
— Выходит, ты в некотором роде заслужила наказание.
— С чего ты взял, что виновата в ссоре была я?
— Светлана Георгиевна слишком воспитана, чтобы спровоцировать скандал.
Веронике нечего было ответить. На ее аргументы Владимир с легкостью подбирал контраргументы. Все они сводились к одному: Светлана Георгиевна – святая женщина. Либо он настолько слеп, что не видит очевидного, либо сознательно не желает видеть. И тот, и другой варианты были одинаково губительны для Вероники.
Она благоразумно отступила. Покаянно склонив голову, сказала:
— Пожалуй, я вела себя несдержанно. Но всему виной переезд и смерть Бориса. Вот нервы и сдали.
— Не страшно, — улыбнулся мужчина. — Светлана Георгиевна забрала заявление, так что ты можешь вернуться домой к сыну.
Вероника облегчено вздохнула. Отличная новость. Володя лично проводил ее до дверей участка и даже выделил служебную машину с водителем, чтобы тот ее подбросил.
— Поужинаем завтра вечером? — спросил он, открывая перед Вероникой дверь.
— Договорились, — кивнула она. После событий последних дней необходимо развеяться.
Через десять минут Вероника была у дома. Она вошла и первым делом направилась к лестнице на второй этаж, повидать Митю, но тут услышала голос свекрови, доносящийся из гостиной. Вероника замерла на месте, ощущая себя гончей, взявшей след. Позабыв обо всем на свете, она как самонаводящаяся ракета устремилась на голос.
Светлана Георгиевна сидела в своем любимом кресле, вполоборота к двери, сжимала в руке трубку телефона и говорила, эмоционально жестикулируя. Увлеченная беседой она не заметила появление Вероники. Вид свекрови пребывающей в добром здравии и в отличном расположении духа, когда она сама провела ночь на нарах, вызвал у Вероники бурю негодования.
Не церемонясь, она подошла к столику, на котором стоял телефон, и нажала на рычаг, прервав разговор Светланы Георгиевны. Последняя удивлено подула в трубку, повернулась к телефону, проверить в чем там дело, и увидела Веронику. Будучи женщиной со стальным характером, она не вздрогнула. Лишь слегка приподняла одну бровь, точно наткнулась взглядом на нечто неподобающее, и спросила:
— Тебя выпустили?
— Представьте себе, да, — Вероника уперла руки в бока. — А если бы не вы, меня бы и не посадили.
— Я посчитала, что урок пойдет тебе на пользу. Я научу тебя уважать старших.
Вероника задохнулась от возмущения. Свекровь не скрывала, что намеренно отправила ее в тюрьму! С таким наглым противником трудно состязаться.
— К тому же теперь закон будет на моей стороне, — добавила Светлана Георгиевна.
— О чем вы?
— О Мите, естественно. Вряд ли суд оставит ребенка с матерью-уголовницей.
— Вы не посмеете, — покачала головой Вероника. — Я не совершила преступления. Все это одно сплошное недоразумение. К тому же заявление вы забрали.
— Заявление я, допустим, забрала из жалости к тебе. Чтобы тебе, дурехе, не дали пятнадцать суток. И, конечно, из любви к внуку. Он бы скучал без мамы.
— Именно из любви к внуку вы намерены лишить его матери? — спросила Вероника.
— Такая мать ему ни к чему. Какое воспитание ты ему дашь? — Светлана Георгиевна поднялась, грузно опираясь на трость. — То, что тебя пригласили пожить в доме, еще не значит, что ты можешь копаться в моих вещах, как в своих собственных. Что ты искала? — свекровь шагнула к Веронике. Она походила на чекиста, ведущего допрос: еще немного и в ход пойдут пытки.
— Ничего, — пробормотала Вероника. Ее лепет выглядел неубедительно, но под строгим взглядом свекрови она растеряла боевой пыл.
— Интересно, — Светлана Георгиевна поджала губы, — почему это «ничего» ты искала именно в запертом кабинете Леопольда?
— Я его там видела, — выпалила Вероника.
— Леопольда? Где?
— В кабинете.
Светлана Георгиевна покачала головой:
— Кажется, проблема глубже, чем я подозревала. Мало того, что ты не имеешь понятие о такте и нормах поведения в обществе, так ты еще и психически нездорова. От такой матери ребенку одни проблемы, — сказала, как отрезала свекровь.
Даже в худшие детдомовские годы так Веронику никто не оскорблял. Глядя в спину уходящей свекрови, она впервые почувствовала, что может проиграть суд. Светлана Георгиевна говорила столь убедительно, что Вероника сама едва не поверила в свое помешательство. Она представила эту женщину на суде, столь же бодро вещающую о ее невменяемости и криминальных наклонностях. А потом себя, мямлящую что-то о невиновности. Ну и чью сторону примет суд? Ответ поверг Веронику в уныние. Ее шансы на победу ничтожно малы, но сдаваться у нее нет права. Ведь речь идет о ее единственном сокровище − о сыне.
После разговора со свекровью Вероника прямиком отправилась в детскую. По пути она несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь. Не хватало только срывать зло на ребенке. К Мите она вошла, сияя улыбкой.
Няня смотрела телевизор, сын играл, предоставленный сам себе. Мастерил из конструктора «Лего» бензозаправку. Вероника автоматически отметила про себя, что игрушка из дорогих. Она не в состоянии купить сыну такую вещь. Неужели Светлана Георгиевна опустилась до подкупа? Подобный ход часто применяется непутевыми родителями. Но Вероника не ожидала встретить его в арсенале свекрови. Похоже, ради наследства Светлана Георгиевна готова пасть и не так низко.
— Мама! — Митя увидел Веронику и бросил к ней с объятиями. — Где ты была утром?
— Выходила по делам.
— А няня сказала, что ты себя плохо вела, и тебя забрали в полицию.
Вероника послала полный негодования взгляд смущенной няне и пояснила:
— Она это придумала. Я всегда себя хорошо веду. И ты тоже хорошо себя веди. Ты больше не ходил на чердак?
— Нет, — Митя энергично затряс головой. — И никогда не пойду. Мне там не понравилось. Много пыли и грязи.
Вероника подозревала, что пыль и грязь ни при чем. Сын боялся спиритической доски. Она произвела на него неизгладимое впечатление, раз и навсегда внушив страх перед чердаком. Но спорить и тем более объяснять, что доска неопасна, она не стала. Пусть держится подальше от чердака.
— Смотри, что мне бабушка Света подарила, — Митя с гордостью продемонстрировал конструктор, подтверждая опасения Вероники.
— Очень красиво, — похвалила она, а потом не удержалась и прокомментировала: — Я смотрю, вы с ней неплохо проводите время.
— Она ничего, — признался Митя. — Не такая злая, как я думал.
Следующий час Вероника посвятила игре с сыном, хотя внутри продолжала негодовать. Светлана Георгиевна развернула настоящую войну за любовь внука. Чего она хочет добиться? Неужели всерьез думает, что сможет склонить Митю на свою сторону? И тогда на суде на вопрос: «С кем ты хочешь остаться?», он ответит: «С бабушкой Светой».
Веронику так и подмывало отыскать свекровь и высказать все, что она о ней думает, но она благоразумно сдержалась. Прошлая ссора вылилась в ночное заточение. Неизвестно во что ей обойдется еще одна. Светлана Георгиевна играла по-крупному. Лишний раз связываться с ней себе дороже.
Подавив, а частично и законсервировав до лучших времен, свой гнев, Вероника вышла в сад. Там ее на пути к вожделенным письмам ждала преграда. Вероника недооценила растение. Ветви куста покрывали мелкие, но острые колючки. Она вспомнила, что Митя жаловался на них. Когда он упал, колючки серьезно поранили его.
Куст рос так плотно к стене дома, что обогнуть его было невозможно. Вероника с грустью осмотрела руки. Она гордилась их нежностью, пользовалась специальными кремами, надевала перчатки, когда мыла посуду или пол, чтобы не пересушить кожу. Страшно представить, во что превратится кожа после встречи с шипами. Хотелось верить, что стопка старых писем стоит этих жертв.