Наивная смерть

Глава 21

Луиза поднялась в отделение интенсивной терапии, а Ева повернулась к Мире.

– Ну как?

– Она превосходная актриса.

– В драмкружок ходит.

– Меня это не удивляет. Мне нужно провести с ней больше времени, вероятно, не один сеанс, чтобы прийти к окончательному заключению, но я склонна согласиться с вашими выводами. Ей чрезвычайно льстило мое внимание, хотя она ни на минуту, ни на секунду не забывала о вас. Хотела быть точно уверена, что вы не пропустили ни одного сказанного ею слова.

– Я не пропустила. Она весьма подробно описала якобы состоявшийся разговор с матерью. «Я – лучшее, что у нее было в жизни», «Я буду сильной и храброй». И не забыла вставить, что ее мать иногда болеет. Все отрепетировала, все спланировала. Ей пришлось импровизировать, потому что Кора испортила ей финальную сцену.

– Возможно, только отсрочила. Аллика Страффо, возможно, никогда не проснется. Ева, она наслаждается спектаклем. Больницей, кризисом, тем, что больничный персонал обращается с ней так бережно. Страхом и горем своего отца, вниманием няни.

– О, да, она выдоила из этого все, что могла. Но скоро ручеек иссякнет. Я прошу вас и Луизу употребить влияние, бросить весь ваш вес на то, чтобы Страффо и Рэйлин сегодня вечером оказались тут в больнице в одной из семейных комнат. Девчонка не должна подходить близко к матери.

– В такой ситуации, когда мать лежит в палате интенсивной терапии, персонал больницы всячески поощряет общение родных с пациентом. – Как и Ева, Мира взвесила все «за» и «против». – Если вы предупредите персонал, они не смогут это скрыть. Она может заметить.

– Да уж, она заметит. – Ева прошла несколько шагов по коридору и повернула назад. – Ладно. Я хочу, чтобы ее охраняли круглосуточно. Найду кого-нибудь с опытом в медицине, но ее должен охранять мой человек.

– Думаете, Рэйлин захочет закончить то, что начала?

– Может, и нет. На данном этапе – вряд ли. Но рисковать я не хочу. Я предупрежу Луизу, а она сумеет довести до сведения девчонки, что ее мать будет находиться под круглосуточной охраной по медицинским показаниям. А мне придется воткнуть нож в Страффо: сказать ему, что Аллика находится под подозрением в совершении двух убийств, и я ставлю охрану на дверях.

– Он и так еле держится.

– Я на это и рассчитываю, – возразила Ева. – И я надеюсь, что он отпустит вожжи. Рэйлин никогда ничего не делает от отчаяния или импульсивно, поэтому, я думаю, на данный момент Аллике ничто не угрожает. Это просто предосторожность.

– Как вы собираетесь справиться с Рэйлин?

– Пусть думает, что ей опять сошло с рук. Пусть успокоится, пусть думает, что ей удалось заморочить мне голову. Бедная девочка, ее мать убила двоих и решила наложить на себя руки. Мне придется выложить это Оливеру Страффо. Это будет нелегко.

– Он вам не поверит.

– Ну, не знаю, может, и не поверит. Я пока над этим размышляю.

Папочка был вне себя от ярости. Рэйлин не могла услышать все, что он говорил и что ему говорила лейтенант Даллас, но она видела, что слова лейтенанта приводят его в бешенство. Ей удавалось подслушать только отдельные кусочки, когда он повышал голос, но и этого было довольно, чтобы доставить ей удовольствие.

Дурацкая полиция, думала она, свернувшись клубочком на диване в зоне ожидания и притворяясь спящей. Думают, они такие умные? Да она гораздо умнее!

Если бы не вмешалась эта настырная дура Кора, ее мать была бы уже мертва. Хотя, подумала Рэйлин, может, так даже лучше. Мама все равно умрет, она видела это по окружавшим ее напряженным и мрачным лицам взрослых. Все они думают, что она умрет. Зато так гораздо интереснее.

Вот мисс Хэлливелл объясняла про то, как вести себя на сцене. Если кто-то из партнеров забудет свою реплику или скажет что-нибудь не то, надо все равно оставаться «в образе» и действовать, как персонаж, которого играешь. Так и тут.

По-прежнему лежа с закрытыми глазами, Рэйлин внутренне усмехнулась, когда до нее донесся голос отца:

– Моя жена борется за свою жизнь.

– Ваша жена покушалась на свою собственную жизнь. Мне очень жаль. – Голос лейтенанта звучал так спокойно. – Надеюсь, она выкарабкается. Я говорю искренне.

– Чтобы вы могли обвинить ее в двух убийствах? Да Аллика в жизни пальцем бы никого не тронула.

– Кроме себя самой? Слушайте, говорю еще раз: мне очень жаль. Я не говорила, что мы предъявим ей обвинение. Говорю вам сейчас – считайте, что я оказала вам услугу, – но я вам прямо говорю: мы не можем сбросить со счетов попытку самоубийства. Мы обязаны принять это во внимание. Если она когда-нибудь сможет заговорить, я обязана допросить ее. Понимаю, как вам тяжело, и, видит бог, это тяжко отразилось на вашей дочери. Я стараюсь дать вам время, чтобы подготовиться.

– Просто уходите. Просто уйдите и оставьте меня наедине с моей семьей.

– Я ухожу. Я вернусь, если она выйдет из комы. Оливер, берегите себя и дочь. Девочка прошла через такое… Дети не должны через это проходить. Не каждый взрослый выдержит.

Не открывая глаз, Рэйлин почувствовала, как отец садится рядом с ней. Очень осторожно, очень бережно он погладил ее по волосам. Она так и не открыла глаз, услышав, как он тихонько заплакал.

Сколько же ей еще ждать? Когда уже можно будет попросить пиццу и банку шипучки?

Ева вынула рацию, выходя из больницы. Рация ожила у нее в руке, прежде чем она успела вызвать Пибоди.

– Даллас.

– Говорить можешь? – спросила Пибоди.

– Да, как раз выхожу. Аллика в критическом состоянии, на аппаратах. Шансов мало. Я поставила охрану на дверях и еще одного с медицинским опытом у нее в палате. Ведущий врач – Луиза.

– Удобно.

– Да. Я слышала, как она сказала Страффо, что он должен проводить с ней как можно больше времени, говорить с ней, говорить ей, чтобы держалась, чтобы боролась. Может, это поможет. Откуда нам знать? Девчонка играет бесподобно, но Миру ей обмануть не удалось. Не в этот раз. Так что у нас есть поддержка.

– У нас есть нечто большее. Я нашла дневник.

Еве хотелось сплясать, она еле сдержалась. Она толкнула дверь и вышла из больницы.

– Я знала, что не зря держу тебя при себе.

– Тебе легко говорить. Я часами его искала.

– И где нашла?

– В кухне, в утилизаторе мусора. Я прочесала весь пентхаус, задержала патрульных, чтобы они мне помогли. И почему я сразу не подумала об утилизаторе мусора?

– Ну и что от него осталось?

– Целехонек. Он был в таком шикарном металлическом футляре с ее именем. Я сразу поняла, что там внутри – книга. Слышу, как она там стукается, когда трясу футляр. Да и по форме, и по весу… Футляр покорежен, но он успел пройти всего один цикл, как мне кажется. Заперт наглухо. Замок слишком мал для универсального ключа, да и погнулся он. Наверно, придется его резать.

– Я заеду и захвачу его. Рорк сумеет справиться с замком.

– Отлично. Я позвоню Макнабу, скажу, что празднование Валентина придется отложить.

– Нет. – Ева села в машину. – Мне потребуется время, чтобы все свести воедино. Чертовски мудреное дело. Я возьму дневник, зарегистрирую его как вещественное доказательство.

– Я уже зарегистрировала удаленным доступом.

– Тем лучше. Поезжай домой, расслабься, выпей, займись сексом с Макнабом, если уж без этого нельзя.

– Без этого нельзя, – тут же откликнулась Пибоди. – Без этого никак нельзя.

– Если мне придется тебе позвонить, не забудь блокировать видео. Не хочу ослепнуть. Мы соберем это дело и закроем его. – Ева отключила связь. – Ну, Рэйлин, маленькая дрянь, – пробормотала она, – теперь не уйдешь.

Пока Ева ехала, по дороге информируя Миру и Уитни о последних событиях, Рорк выбирал шампанское для ужина.

Почти весь день он работал и теперь надеялся, что очень скоро они с Евой отложат все свои дела. И будут просто наслаждаться обществом друг друга.

Он знал, что ей понравится выбранное им меню ужина. Она посмеется от души. Для их интимного домашнего ужина с глазу на глаз он выбрал пиццу со сладким перцем. Ее любимое блюдо.