Наивная смерть

– А что я могу? Только спросить его напрямую. Как еще я могу бороться с недомолвками и ухищрениями?! – В голове у Евы ворочался тяжелый жернов. – Недомолвки кажутся мне оскорбительными, ухищрениями я не владею. Уж, во всяком случае, не на ее уровне, тут и сравнивать нечего. В конце концов, все сводится к одному: это его выбор. Вот он пусть и выбирает. Меня работа ждет.

Ева двинулась прочь из комнаты, но остановилась и заставила себя повернуться лицом к Соммерсету, встретиться с ним взглядом.

– Она манипулирует людьми. Это я сразу поняла. К тому же она красивая, светская, блестящая, искушенная. Держу пари, ей хватит ума удовольствоваться тем, что Рорк уже сейчас имеет. Вообще-то по типу она ему гораздо больше подходит. Я думала, ты обрадуешься, если он сменит меня на нее. – Ей пришлось перевести дух, чтобы голос не задрожал. – Она не будет оставлять кровавые следы, возвращаясь домой. Она точно знает, какое платье надеть к званому ужину. И уж она-то не забудет, что этот чертов званый ужин назначен на такой-то день и час! Потому что ей не придется в этот момент стоять над трупом! Вот я и хочу понять: с какой стати ты мне все это рассказываешь?

– Она прекрасно смотрелась бы под руку с ним. Она безупречно владеет французским и итальянским. Она может быть обворожительной, когда захочет. Но она его использует. Она будет брать, брать, брать… А если ей это зачем-то понадобится, даже если таков будет ее каприз, она бросит его на съедение волкам. А сама будет смотреть, кто возьмет верх. – Соммерсет допил виски. – Вы, лейтенант, частенько бываете грубы, вы, безусловно, невоспитанны, у вас весьма смутные представления о том, чего требует свет от жены человека, занимающего такое положение, как Рорк. Но вы сделаете все, что в ваших силах, вы жизни не пожалеете, чтобы уберечь его от зла. Она никогда не даст ему любви. Вы же не способны дать ему ничего другого.

Да, думала Ева, поднимаясь по лестнице, она не способна дать ему ничего, кроме любви. Никогда она ничего подобного не чувствовала до встречи с ним, никогда не ощущала такой боли, такого мучительного, выматывающего душу страха его потерять. Как же она могла забыть, что любовь несет с собой этот мучительный страх?

Потому что до встречи с ним она не знала такого оглушительного счастья, волнения, наслаждения спокойствием и комфортом, заглушавшего все остальное.

Ева прошла в свой кабинет, запрограммировала целый кофейник кофе. До встречи с Рорком, вернувшись домой, она, скорее всего, погрузилась бы с головой в работу. Так почему бы и сейчас не поступить точно так же?

Сейчас у нее еще больше причин поступить точно так же. Этого требует долг.

Человек убит. Убит человек, который, по свидетельствам всех, кто его знал, был славным парнем. Обычным парнем, способным в отличие от многих принести реальную пользу обществу.

У нее не было никаких улик, указывающих на то, что он хоть раз в жизни кому-то причинил зло. Никогда не распутничал, не употреблял и не распространял наркотики, не крал, никого не шантажировал, не изменял жене.

Ну, положим, пообедать в ресторане – еще не значит изменять, напомнила себе Ева, пока несла кофейник к столу. И трахать женщину за двенадцать лет до свадьбы с другой – тоже не измена.

Рорк не станет ей изменять. Об этом можно не волноваться.

Но если он почувствует соблазн? Вот в чем все дело.

И это дело не имело никакого отношения к Крейгу Фостеру.

Ева сидела, поставив локти на стол и опустив голову на руки. Надо просто выбросить этот вздор из головы, вот и все. Очистить ее от ненужных мыслей. Стоит, наверно, принять таблетку от головы. Что-то надо делать с этой дурацкой головной болью, черт бы ее побрал. Так и молотит в черепе.

Ева с досадой рванула на себя верхний ящик, зная, что Рорк оставил там коробочку с голубыми таблетками на всякий случай. Она терпеть не могла принимать таблетки, но другого выхода не было. Если не принять таблетку, она не сможет работать.

Она проглотила таблетку, запила ее кофе, и тут Галахад трусцой вбежал в кабинет: ему надо было взять разбег, чтобы запрыгнуть на стол. Он тяжело шлепнулся и уставился на Еву.

– Мне работать надо. – Но все-таки было удивительно приятно провести ладонью по его пушистой шерстке и почувствовать, как он потягивается под ее рукой. – Мне надо работать, а не то я с ума сойду.

Передвинувшись за столом, Ева вставила в прорезь компьютера диск с данными.

– Компьютер, провести перекрестную сверку списков служащих и клиентов на диске А со списком родителей, администраторов, учителей и подсобного персонала на диске Б. Доложить о совпадениях.

«Принято. Работаю».

– Вторичное задание. Стандартная проверка данных с диска В, включая уголовные досье, финансы, занятость, гражданское состояние, образование.

«Принято. Работаю».

Может, что-то всплывет? Что-то, касающееся родителей или опекунов, которые были в здании в то утро.

– Дальнейшее задание. Вывести данные по административному, учительскому и подсобному персоналу школы Сары Чайлд в алфавитном порядке на первый стенной экран.

«Принято. Данные выведены на первый экран… Первичное задание завершено. Совпадений нет».

– Ну да, конечно. Это было бы слишком просто. Используя те же списки, провести перекрестную проверку родственников, бывших супругов или сожителей.

«Принято. Работаю… Вторичное задание завершено. Куда вывести результаты?»

– Вывести на экран компьютера.

Отодвинувшись от стола в кресле на колесиках, держа в руке кружку с кофе, Ева начала изучать результаты. Ничего «горяченького». Кое-кого разок шлепнули по рукам, но все вполне традиционно. Хранение наркотиков с целью личного употребления – встречается на каждом шагу. Мелкая кража в магазине четырехлетней давности. Никто не сидел. Никто не совершал тяжких уголовных преступлений.

Прежде чем приступить к изучению данных на стенном экране, Ева закрыла глаза и начала перебирать в уме все, что уже знала. И что хотела бы узнать.

Яд в горячем шоколаде. Термос, оставленный без присмотра, доступный любому в течение нескольких временных интервалов в то утро. Как и всегда.

– Погоди-ка!

Ева резко выпрямилась и прищурилась. Она позвонила Лиссет Фостер.

– Лейтенант Даллас. Извините за беспокойство, но у меня есть еще пара вопросов. Вы сами каждое утро готовили горячий шоколад для мужа?

– Да, я же вам сказала.

– А сами вы когда-нибудь его пьете?

– Нет. Слишком много калорий, – устало ответила Лиссет. – Я добавляю немного настоящего шоколада в соевое молоко и стандартную порошковую какао-смесь. Он об этом не знал.

– А кто-нибудь еще знал об этой добавке?

– Моя мама. Это она научила меня так готовить шоколад. Кто еще? Я уверена, что говорила об этом у себя на работе. Ну вроде хвасталась. И еще я могла рассказать Мирри. Но это был мой маленький секрет от Крейга. Он бы не хотел, чтобы я тратила на него так много денег.

– Я заметила банку с сухой какао-смесью у вас в кухне и запас жидкого шоколада в банке из-под женских витаминов.

– Это было идеальное место. Он никогда не полез бы в банку с моими витаминами, вот я и решила, что лучшего тайника не придумать.

– Мы отослали сухую смесь и жидкость на экспертизу. Кто-нибудь еще знал, где вы их храните?

– Смесь – пожалуй. Но не шоколад. Вы думаете…

– Наша лаборатория определит, нет ли следов посторонних примесей в сухой смеси и в жидком шоколаде. Кто-нибудь навещал вас дома в прошлые выходные, перед смертью вашего мужа?

– Нет. По-моему, нет. В субботу я выходила на время за покупками. Но Крейг оставался дома. Он не говорил, что кто-то заходил в мое отсутствие.

– У кого-нибудь есть запасной ключ? Дубликат? Ваш код?

– У Мирри. На всякий случай. Но…

– Хорошо. В вашем здании нет ни камер наблюдения, ни привратника?

– Мы не могли позволить себе квартиру в таком доме. Но мы живем в хорошем районе. У нас никогда не было неприятностей.

– Хорошо, миссис Фостер. Спасибо, что уделили мне время.