Страница 1 из 2
Влад Борисов
Вечная жизнь
По тенистой улочке небольшого городка неспешно вышагивал высокий седой мужчина в парадной форме космического флота. Редкие прохожие поворачивались ему вслед, гадая, что завело столь экзотического гостя в эти тихие края. Еще более редкие парочки шушукались, многозначительно кивая друг другу, чтобы потом, при встрече, посплетничать с родственниками или друзьями. Надо же – настоящий космонавт. Не сотрудник космопорта или офисная крыса из управления, а целый пилот! Для сонного тихого местечка, забытого деловым миром, это была новость.
Сергей Михайлович Логов – для знакомых просто Михалыч – не просто прогуливался по ухоженной аллее, наслаждаясь свежей зеленью и чистым воздухом, лишенным влияния промышленных зон по той простой причине, что они тут напрочь отсутствовали. Дело, которое привело его в незнакомый ему доселе городок, было настолько странным и необычным, что он долго сомневался в его целесообразности. Наконец, решившись, он оделся по всей форме, надеясь, что это придаст ему солидности и послужит хоть каким-нибудь основанием не посчитать его выжившим из ума стариком.
Он не ожидал, что произведет на местных такое впечатление и станет объектом всеобщего внимания. Все-таки летная жизнь пилота космического тягача приучает к социальной замкнутости в небольшом пространстве, ограничивая общение только с одним человеком – с самим собой. Теперь он успел пожалеть, что не оделся попроще, но куда было отступать, когда половина пути уже позади?
Не дойдя несколько метров до заветного номера дома, Михалыч вытащил сигарету и принялся крутить ее в руках, шурша табачными крошками, собранными в бумажный цилиндр.
– Дяденька, а вы взаправдашний космонавт? – маленький мальчик с леденцом в руке не сводил восхищенного взгляда с синей с золотыми нашивками формы пилота.
Михалыч обернулся на голос и вздрогнул, выронив так и не прикуренную сигарету. «Что-то я совсем нервный стал. Хватит уже вздрагивать от вида каждого подростка,» – обругал он себя, но изобразил улыбку и спокойным голосом произнес:
– Конечно. Самый, что ни на есть.
– А вы видели звезды? Вблизи? Вот так, как я сейчас вижу вас?
– Так близко на них смотреть нельзя, сгоришь, – с серьезным видом ответил Михалыч и потрепал мальчишку по вихрастой макушке, – Вырастай побыстрее и все звезды будут твоими. Или одна… Но самая красивая, – тень набежала на его лицо и он быстро свернул разговор, – К сожалению, я спешу, так что ты беги, родители уж верно волноваться начали!
Для подтверждения своих слов он решительно повернулся и быстро поднялся по невысоким ступенькам к скромной орехового цвета двери. Кнопочка винтажного звоночка провалилась под нервным пальцем неожиданно легко, заставив Михалыча поволноваться за его исправность. Он нажимал несколько раз, пытаясь тщетно уловить хоть какую-то реакцию за дверью.
Поэтому, быстро распахнувшаяся дверь явилась для него неожиданностью, заставив отпрянуть на полшага назад.
В дверях стояла невысокая седая женщина, строго взирая поверх толстых очков в роговой оправе. Михалычу она напомнила его первую школьную учительницу, вот так же встретившую его первый класс на пороге школы. «Может быть это кредо любой интеллигентного вида старушки – казаться учителем начальных классов?» – мелькнула у него мысль.
– Ну-с, молодой человек, – взгляд старушки смягчился, разглядев форму пилота, – Чем могу быть полезна?
«Сработала форма-то», – не к месту подумал Михалыч, а произнести что-то дельное не смог:
– Добрый день. Понимаете… Вы только выслушайте меня до конца… – и замялся в нерешительности.
– Понимаю, – неожиданно пришла на помощь старушка. – И обязательно выслушаю до конца. Да вы проходите, не стесняйтесь.
Она отошла в сторону, приглашая в дом, и Михалыч неуклюже ввалился в крохотную прихожую, чувствуя себя медведем в посудной лавке. Переминаясь с ноги на ногу, он бросил беглый взгляд на открывшуюся перед ним комнату и замер. На тонком комоде, у дальней стены, стояла красивая фотография: молодые мужчина и женщина, прижавшись друг к другу, обнимали стоящего перед ними невысокого подростка. Подростка, которого Михалыч узнал бы из тысячи.
Он нервно сглотнул и в тот миг ему показалось, что он стоит не в прихожей провинциального дома, а перед начальником космопорта в тот дождливый осенний день, пару месяцев назад…
***
– Ну что ты от меня хочешь? – полный мужчина в рубашке, прихваченной к телу подтяжками, вытер со лба выступившие капельки пота, – Приемом и отправкой грузов занимается интендант. У меня и без этого вон, – он кивнул на широкий экран монитора, пестрящий разновеликими записями, – дел по горло. Если он сказал, что заявок на грузы нет, значит нет. Я же их не рожу!
– Врет твой интендант, Николай. Поверь, ты же меня хорошо знаешь. Восемьдесят шестой взлетел час назад, а до этого три сотни первый и сто четвертый. Значит заявки есть?
– Откуда ты все знаешь, Михалыч? Слухами кормишься? Сто четвертый вышел на техобслуживание, это как тебе?
– А остальные?
– А что остальные? И остальные… Хм… – начальник космопорта пощелкал клавишами и нахмурился, – Разберемся с остальными. Ты вот что, Михалыч, иди отдохни еще денек, максимум два, а я тут разберусь и наведу порядок. Обещаю. О’кей?
– О’кеюшки, – вздохнул Михалыч и вышел из кабинета.
Заявок на доставку грузов не было уже целый месяц. Потерпеть еще день-другой проблемы не составляло. Был бы толк. Почему такая несправедливость – одним заявка есть, а ему нет? А все потому, что с новым интендантом космопорта не сложились отношения. Не понравился ему, видите ли, тон, в котором он позволял себе общаться с административными работниками. А то, что Михалыч полжизни отлетал капитаном в отряде космотранспортников, он в расчет не принимал? Кто такие эти офисные байбаки, в глаза не видевшие черноту космического пространства, ни разу не ощутившую холод пустоты и завораживащей бездны под ногами? Даже сейчас, покинув службу, бывший капитан водил купленный за свои сбережения старенький тягач, не представляя свою дальнейшую жизнь без космоса.
А что такое месячный простой для космического дальнобойщика, когда каждый день стоянки тягача откусывает по кусочку деньги с не такого уж и большого банковского счета? Разорение!
Михалыч не пошел домой, а направился к ангару, в котором на арендованном месте пылился его железный друг. Обгоревшие бока, на которых с трудом можно было разглядеть остатки некогда желтой краски, латки на броне, прихваченные грубым прочным сварочным швом – память о встрече с небольшими метеоритами, просто выщербины и выбоины от встречи с мелким орбитальным мусором. Под выведенными белой краской цифрами «038» красовалась надпись «Звездный сокол». Тягач должен был идти на списание и, чтобы не тратиться на утилизацию, был выставлен космофлотом на аукцион – обычная практика для отживших свое кораблей.
Цена была невелика, и Михалыч как раз сумел обойтись накопленным за время службы капиталом, не влезая в долги. Правда, на ремонт почти ничего не осталось, но так это дело поправимое, если разумно использовать деньги от выгодных контрактов.
– Когда они будут, – вслух произнес Михалыч, заканчивая вертевшиеся в голове мысли, навеянные внешним видом старого тягача.
– Чего разворчался, старый пень? – из тени корабля вышел главный техник, Дмитрий Ломов.
Дмитрий не уступал по возрасту, но всегда пользовался случаем поддеть приятеля.
– Чья бы корова мычала, – в тон ему ответил Михалыч и обнялся со старым другом.
– По-прежнему динамят? – Дмитрий кивнул в сторону управления космопорта. – Ты бы подошел к Николаю, объяснил ситуацию.
– Только что от него. Обещал помочь. Только на душе гадко как-то, как будто попрошайничать ходил…
– Не стушуйся, это нормально. Ты же теперь на вольных хлебах, хе-хе, а заявки и есть твой хлеб. Я что сказать хотел, – голос Сергея стал серьезным, – Движочек тут один нарисовался. Практически новый, да и помощней твоего раза в полтора-два, а типоразмер твой, вот я о тебе сразу и подумал. Настоятельно рекомендую, пока публика не пронюхала. День-два и уйдет, поминай, как звали.