Гильдия

– Я… я так и не научилась, – вздохнула Марло. – А это был гипноз?

– Конечно, – ответил Хэл. – Теперь сядь и успокойся. – Он снова повернулся к Ибану.

– Слушай меня, Ибан, – сказал он. – Ты слушаешь? Смотри на меня.

– Да, Каспар, – спокойно ответил Ибан, переведя глаза на Хэла.

– Слушай меня сейчас и запомни мои слова надолго. Сегодня, когда ты был свободен от службы…

Хэл прервался и взглянул на Марло.

– Это так и есть, верно? – спросил он ее. – Он сегодня свободен?

– Да, – ответила Марло. – Ему надо заступать на службу завтра в восемь утра. Он в дневном наряде, а не в ночном, как другой…

– Я так и думал. – Хэл снова повернулся обратно к Ибану. – Ибан, у тебя был этот свободный день, и как ты думаешь, кто появился у двери поздно вечером? Двое заблудившихся детей. Похоже, их родители, которые живут в другом месте, посетили город по особому разрешению. Дети были слишком малы, чтобы назвать тебе имена своих родителей или родственников, у которых они остановились – только свои имена, которые ты позабыл. Ты испытал великодушие, так что, немного позабавившись с маленьким мальчиком, дав ему немного выпить, ты позволил им остаться здесь на ночь и отложить поиски их родителей на завтра. Ты усвоил то, что я сказал?

– О да, каждое слово, Каспар, – Ибан кивнул.

– Хорошо. Теперь так. Дети заснули в углу, и ты забыли о них и сам пошел спать. Ты проспал все время до следующего утра – если не считать того, что ненадолго проснулся около полуночи, когда постучали в дверь и появились родители, которые искали своих детей. Ты вернул им детей – ты был слишком сонным, чтобы спросить у них имена или документы, – и вернулся в постель. Ты тут же уснул, и проспал до того времени, когда надо было вставать на следующее утро. И все было как обычно – кроме одного.

Он поднялся, взял бутылку и вылил ее в кухонную раковину. Вернулся и поставил пустую бутылку на стол перед Ибаном.

– Когда ты утром вставал, – сказал он тому, – то обнаружил, что прошлым вечером выпил целую бутылку, а похмелья совершенно не было. Об этом стоит рассказать в гарнизоне. Целая бутылка, и ни малейшего похмелья. Об этом действительно стоит им рассказать, ведь так?

– Конечно, стоит, – подтвердил Ибан.

– Теперь, – сказал Хэл, – так как ты прикончил бутылку, возможно, тебе лучше пойти спать, чтобы как следует отдохнуть перед службой.

– Ты прав, – заплетающимся языком произнес Ибан. Он поднялся и, качаясь, направился в комнату, из которой он приносил энергетический пистолет. Они услышали, как он упал на кровать. Хэл взял пистолет и, подойдя к двери, бросил его внутрь. Пистолет упал рядом с кроватью Ибана.

– Ибан! – позвал он. – Ибан, ответь мне! Ты все еще слышишь меня, ведь так?

– Даааа, – послышался хриплый голос.

– Запомни: это указывает на то, что Марло приносит тебе удачу. Отсутствие похмелья – только пример той удачи, которая посещает тебя с тех пор, как ты поселился в этом доме. И причиной тому – Марло. Вы приносите удачу друг другу. Она это знает и именно поэтому так хорошо заботится о тебе. Тебе следует помнить, что и тебе надо хорошо заботиться о ней – если ты хочешь, чтобы твоя удача осталась с тобой. Ты это запомнишь, не так ли, Ибан? Ты хорошо относишься к Марло, и даже если это не так, она приносит тебе столько удачи, что ты хочешь, чтобы ей было хорошо и она была счастлива, ведь так?

– Дааа…

– Хорошо, теперь ты можешь заснуть. – На этот раз ответом был храп.

Хэл вернулся обратно. Марло, по-прежнему стоявшая на месте, разрыдалась, и Аманда, подойдя, обняла ее, а затем отвела в заднюю часть дома, к другой двери, за которой, по всей видимости, находилась еще одна спальня. Дверь за женщинами закрылась.

Хэл подошел к ней.

– Я думаю, что немного прогуляюсь, – сказал он сквозь дверь.

– Хорошо. Вернись сюда до двадцати двух часов. В это время начнется комендантский час, – ответил голос Аманды.

– Непременно.

Он вышел из дома.

На улицах было полно спешащих людей в одежде из мешковины. Никто не обращал внимания ни на него, ни друг на друга. Казалось, что их подстегивает необходимость сделать все дела к определенному времени. Хэл обратил внимание, что примерно у одного из десяти на одежде было краской написано слово «РАЗРУШАЙ». Он бродил по улицам, пытаясь проникнуться ощущением жизни городка.

Результат оказался странным. Судя по внешнему виду и манере поведения, местные жители жили в страхе, позабыв о надежде и достоинстве. И все же ощущалась некая прирожденная независимость и упрямая воля к выживанию – в сдержанных голосах, вежливости, с которой люди обращались друг с другом, в явно желанных, хотя и кратких беседах случайно встретившихся людей, которые, похоже, были друзьями, в том, как вели себя люди, из-за спешки столкнувшись друг с другом.

Многое ушло, но кое-что все же осталось. Вопрос, который Хэл сейчас задавал самому себе, был таким: осталось ли все еще что-нибудь, на чем можно было бы воссоздать былую структуру общества экзотов, или же эта некогда могучая Осколочная Культура ушла навсегда?

Надеяться было соблазнительно, но… Время приближалось к восемнадцати часам, а он все еще находился на некотором расстоянии от дома Марло. Хэл автоматически запечатлел в памяти маршрут своих блужданий, так что знал – обратно ему надо пройти примерно восемь кварталов.

Когда он вошел в дом, Аманда сидела на скамье в большой комнате.

– Где Марло? – спросил он.

– Спит, – ответила Аманда. – Я воспользовалась ее припасами и приготовила еду для нас троих. Но мне думается, что она больше нуждается во сне, чем в еде – хотя ей очень нужно и поесть тоже. Я оставлю ей еду в тарелках у нее в комнате; и если она проснется ночью, то сможет поесть. А пока садись, и мы поедим сами.

Хэл сел. Еда, приготовленная для них Амандой, не шла ни в какое сравнение с той, какой в свое время угощали гостей в домах экзотов. Но это был основательный обед – бобы и что-то вроде кэрри из местных овощей, с большим количеством пряностей, хлеб из местного зерна и вода в качестве напитка.

– Я думаю, вода достаточно безопасна? – поинтересовался Хэл, поднимая свой стакан.

– Водопроводы, сооруженные экзотами, пока еще это гарантируют, – ответила Аманда. – Хэл, они определенно схватили Ниер и того сержанта, который находился на постое в этом доме – за какой-то акт сопротивления против оккупантов. Или, во всяком случае, за нечто большее, чем нарушение какого-нибудь второстепенного постановления. Несомненно также, что они убиты. Все, что знает Марло – это то, что однажды, когда сержант находился здесь, в доме, явилась группа солдат и увела его и Ниер. Марло говорит, что Ниер сказала ей, что сержанту дали новое назначение, и потому ему придется теперь жить в гарнизоне, и что он также нашел там хорошую работу для Ниер, так что она не будет теперь жить дома. Марло знала, что та говорила не правду – лишь для того, чтобы Марло не тревожилась. После того, как солдаты увели сержанта и Ниер, их больше никто не видел.

Хэл покачал головой.

– Так вот оно как.

– Да, вот так, – сказала Аманда. Их глаза встретились. – Ты думаешь, что внушение, которому ты поверг Ибана – насчет более доброго отношения к Марло, на какое-то время закрепится?

– Со временем подобное внушение ослабевает, – ответил Хэл. – Ты не хуже меня знаешь, насколько хорошо восстанавливаются душевные и телесные силы; и это относится даже к людям с таким характером, как у Ибана. Но, надеюсь, к тому времени, когда внушение ослабнет, он убедится, что ему имеет смысл прилично обращаться с Марло. Возможно, это даже войдет в привычку. Ему придется оправдываться перед товарищами по службе за лучшее, чем раньше, отношение к ней; а люди вроде него имеют свойство в конце концов воспринимать собственные оправдания всерьез, чтобы не признавать, что они поступали как-то не так. Но ничто не вечно. Его рано или поздно переместят из этого дома и определят сюда на постой кого-то другого.