Страница 2 из 77
Ага, разбежался! Ни одной песни не вспомнилось, ни одной мелодии. Ну не петь же: "Зачем вы, девушки, красивых любите? Непостоянная у них любовь".
А красотки-то мои совсем закручинились. Нет, это совсем не дело, надо срочно что-то предпринимать — у нас через два часа съёмки клипа к "I'm Really Hurt". Вещь не моя, но мне нравится, да и клип задуман классно. Мы там в стильных мужских костюмах, в шляпах… А тут такое море разливанное. Распухшие от слёз глаза не скроешь никакими шляпами.
T-ara — I'm Really Hurt
https://www.youtube.com/watch?v=P4EvcKrjHTE
Сходил за гитарой, настроил, побренькал тихонько, и вдруг сама собой всплыла в памяти подходящая песня. Очень подходящая, совсем-совсем в тему. Нашлась-таки на "складе", пусть и с запозданием. А то, что она грустная — так это даже хорошо. Клин клином вышибают, а слёзы — слезами. Девушки так устроены, что им обязательно поплакать надо, чтобы плохое настроение утекло вместе с потоком слёз. На мне это понятно по какой причине не работает, а на моих сонбе сработать должно обязательно.
Итак, приступаем к лечению хандры ударным методом.
— Внимание! — говорю. — Сейчас я спою вам новую песню как раз в тему. Слушайте и печальтесь. МиСу, эта песня для тебя. Она называется "Я спросила сакуру".
Начинаю петь, подражая интонациям Сергея Никитина и переводя на корейский на ходу, благо текст это позволяет. Получается немного корявенько (кореенько, говоря точнее), но сейчас это неважно. У меня задача другая.
Я спросила сакуру: "Где мой оппа спрятался?"
Промолчала сакура, качая головой.
К ветру обратилась я: "Где мой оппа спрятался?" —
Ветер забросал меня осеннею листвой.
О, кажется я не ошибся. Страдалицы как-то сразу прониклись ещё большей печалью, притихли, только носы то и дело платочками вытирают. Продолжаю в том же духе, добавив в голос вкрадчивой проникновенности:
Я спросила осенью: "Где мой оппа спрятался?" —
Осень мне ответила проливным дождем.
У дождя спросила я: "Где мой оппа спрятался?"
Долго дождик слезы лил за моим окном.
Всё, сработало! Слёзы текут у моих слушательниц просто нескончаемым потоком. Вообще-то, довольно забавно наблюдать, как сидят за столом семь красоток, слушают песню и с наслаждением дружно льют слёзы под грустную мелодию.
Обратилась к месяцу: "Где мой оппа спрятался?" —
Месяц скрылся в облаке — не ответил мне.
Я спросила облако: "Где мой оппа спрятался?" —
Облако растаяло в небесной синеве…
Ну и последний куплет, кульминация горя, можно сказать. Сейчас вы у меня вообще обрыдаетесь и наступит у вас катарсис, после которого можно будет со спокойной душой ехать в студию.
Онни́ моя любимая, где мой оппа спрятался?
Ты скажи, пожалуйста, знаешь ли, где он?
И сестра ответила: "Он ко мне посватался.
И ты теперь зови его,
И ты теперь зови его,
И ты теперь зови его — нунаи́ нампьён".
(Нунаи́ нампьён — дословно муж сестры)
Я спросила сакуру…
Я спросила облако…
Я спросила…
Боже мой! Я, похоже, перестарался! Девчонки не просто рыдают, они ревут в три ручья. Первой взвыла МиСу, за ней БоРамка, которую вообще очень легко развести на "погоревать за жизнь". Что меня поразило — плачут навзрыд по-бабьи даже "железная" ИнЧжон и "ледяная" СонЁн.
"Однако… потоп щас будет", — думаю словами дяди Мити из "Любовь и голуби" и быстренько двигаюсь на выход, потому что чувствую — уже и сам готов обрыдаться над своей несчастливой судьбой. Потому как у Серёги Юркина никакого спасительного выхода из его положения вообще не предвидится — так до самого конца и предстоит куковать в чужом женском теле… Открываю дверь, а за ней стоят ЁнЭ и менеджер Ким.
— Анньён, — говорю. — Подвело вас на это раз чутьё, менеджер Ким. Новая песня только что отзвучала.
— Да мы бы раньше пришли, — отвечает ЁнЭ. — Но внизу парней из "Stars Junior" встретили, Итыка и Хичоля с Йесоном. Ну и заболтались с ними… А кто это там плачет? — тянет она шею.
— Девчонки там слезами обливаются, — поясняю, протискиваясь в дверь. — Я им песню очень печальную спела про несчастную любовь, вот они и разнюнились. Ничего страшного, поплачут и успокоятся. Время ещё есть. А я пока пойду — погуляю, свежим воздухом подышу, а то что-то душно стало. И мокро.
— Ю-уна, я тоже хочу печальную песню послушать, — канючит ЁнЭ. А я вижу, что ей тоже страсть как хочется поплакать.
— Я тебе вечером её спою, — обещаю я и поскорее убегаю вниз по лестнице. Спокойствие, Юркин, только спокойствие. Главное, не заплакать. Настоящие парни, даже запертые в теле молодой девушки, не плачут. Ну, почти не плачут. Разве что иногда, когда никто не видит.
Менеджер Ким стоит на пороге и не решается входить в пугающее любого мужика царство девичьих слёз. Лучше бы они сочжу напились, горестно размышляет он.
* * *
Исправительное учреждение "Анян". Почти полдень
Сижу на уроке математики и ничего не делаю. Изображаю присутствие, пялясь на спины уголовниц, что пыхтят над простейшими задачками. Давно всё решил и даже незаметно дал списать автогонщице ДжиУ. Мы сидим за последними столиками, поэтому наше преступление никто не заметил. А не то враз бы настучали преподу. Здешняя Корея — страна честных стукачей. А в тюрьме "Анян" стукачество возведено в абсолют. На этом здесь всё держится, и я в общем не возражаю. У администрации такой стиль работы, им виднее. ДжиУ делает вид, что старательно решает, чтобы не оказаться разоблачённой. Она хитрая, нарочно сделала пару ошибок и множество исправлений, типа билась над решением, страдала, ошибалась. Время от времени поглядывает на меня с довольной улыбкой. А я что — мне не жалко. Так-то она нормальная, только с лёгким прибабахом. Ну и трёх людей всё-таки задавила.
Вспоминаю сегодняшний сон. Как удачно песня вспомнилась, прямо в строку. То-то сонбе мои разнюнились. Спеть эту песню, что ли, сокамерницам? Подумав, решаю, что не стоит. Жизнь у нас и без того невесёлая, не нужно усугублять её печальными историями про брошенных невест. А не то вспомнит какая-нибудь из них про своего оставшегося на воле оппу, который точно теперь женится на другой — вот слёз-то будет! Как бы и в петлю кто не полез.
Нет, если петь, то что-нибудь весёлое, жизнеутверждающее, но без излишнего пафоса. Тут же вспоминаются посиделки в общаге, Витёк Егоров с обязательной гитарой и под последнюю стопку его коронная и до чёртиков навязшая в зубах песня Олега Митяева.
Мозг мой работает порой в самостоятельном режиме, сам что-то сочиняет, что-то придумывает, вот и сейчас быстро и легко сложилась строка к строке. Сижу, напеваю про себя:
Матрас тюремной койки, похожий на подмётку,
Опять на рёбра давит — поди приноровись.
Но всё же лучик солнца нам светит сквозь решётку.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!