Страница 12 из 25
– Прекрати, ни к чему это, – мужчина перебил подругу, и задумчиво потер небритый подбородок. – Неужели никто не заметил то, что видели мы? Едва ли тут собрались слепые старцы; у этого доходяги на спине во всю горели печати, а всем словно плевать было.
– Не думаю, что кто-то в суматохе и при таком зрелище что-то разглядел, да и дружки быстренько его убрали с глаз. В одном я не сомневаюсь: тому рыжему скоту просто необходимо вправить мозги; небесам одним известно, что они замыслили. Вдобавок, мое чутье подсказывает, что они не спустят подобную дерзость несчастной владелице в их поганую сторону, и это еще одна из причин как следует их взгреть. Заодно полюбуемся, что там за колдовство такое…
– Сдается мне, ты перебрала, – Кирт подхватил боевой настрой спутницы, широко улыбнулся и его глаза загорелись азартом. Чего скрывать, у него самого руки чесались пересчитать кости бандитам.
Тем временем разбойники тяжело продвигались по сугробам, пытаясь в темноте разобрать хоть что-то, их ноги утопали в плотном снегу – дороги давно занесло. Позади еще виднелся свет в окнах «Привала охотника», оставшегося за двумя сопками вниз по склону.
– Эй, Манрид! Какого хрена ты выволок нас на ночь глядя на холод? Я зад себе отморозил еще на предыдущей стоянке, когда ты заставил меня и Алеба караулить лагерь, пока все вы храпели! – тучный и рослый мужик обернулся на идущего позади него рыжебородого предводителя, ожидая реакции.
Последовало неловкое молчание, все словно раздумывали над прозвучавшим возмущением, в мыслях соглашаясь с каждым словом, но не решаясь перечить Железному Кулаку. И все же они осторожно, но стали в один голос требовать вернуться на постоялый двор, от которого еще недалеко ушли. Манрид обвел взглядом толпу недовольных подельников, раздумывая, как поступить. Он не был глуп, природа наделила его на редкость цепким умом, хитростью и крепкой хваткой, что позволило ему сколотить и встать во главе банды, поэтому все от него ждали правильного решения.
В юношестве Железный Кулак не отличался покладистостью, уважением к другим, даже к собственным домочадцам, его постоянно ловили на кражах и мошенничестве. Нет, ни поселение, в котором он жил, ни его семья не бедствовали, всего и всегда было в достатке, и что толкало юного Манрида на совершение мелких преступлений – неизвестно. Сам же Манрид редко мог совладать со своим непростым характером и задавить того демона, что управлял им, нашептывал ночами лишь Железному Кулаку понятные речи, и подталкивавшего к тому, что было недопустимо, а иногда и ужасно. Но в сообразительности и смекалке ему нельзя было отказать уже тогда. Со временем рыжебородый покорился той тьме, что пришла с ним в момента рождения, и набравшая силу с годами, и стал настоящим, каким и должен быть: он сбежал из дома, отказался от фамилии своего отца, предпочитая более не связывать себя с семьей какими-либо нитями. Вкус полной свободы, кочевого образа жизни и вседозволенности он познал почти сразу, сумев прибиться к каким-то плутам, сновавшим по округе. Чего только Манрид не пережил за годы скитаний, а уж сколько раз он был бит, и не сосчитать! Но каждый раз ему удавалось спасать самому себе жизнь, оставляя в дураках любого желающего выбить дух из тела проклятого недоросля.
К слову, о его шайке уже давненько ходили не самые добрые слухи по некоторым частям Конгелата, особенно они прославились в восточных чертогах, где за них назначили награду. Сначала он со своими людьми промышлял мелким мошенничеством, вымогательством, но после того, как они напали на маленькую шахтерскую деревушку в Белых Водах, одной из восточных провинций, и разграбили ее, перебив добрую половину жителей, им пришлось бежать, ибо слухи об этом страшном происшествии распространились быстро. Так они оказались в Хиддене, и затихли на время. Но недолго оставались в тени.
– Переночуем там! – наконец произнес Манрид и указал на едва виднеющуюся впотьмах и сквозь метель расселину в горном склоне. То, что внутри пещера, не было никаких сомнений. – В таверну вернемся с солнцем, но лишь для того, чтобы вынести оттуда все, что можно утащить, и повеселиться вволю. Сейчас же туда возвращаться нет смысла. Или вы желаете бежать в ночи неизвестно куда да еще и с добычей?
– А как же теплые кровати, очаг?! А выпивка?! – все были в недоумении от принятого решения.
– Выпивки у вас с собой предостаточно, костер разведете и согреетесь. А кровати… скоро и они будут… как разберемся со строптивой тварью из таверны, – пообещал главарь и двинулся в сторону укрытия. Его жесткая натура не терпела никаких прекословий и угроз ни от кого, тем более от бабья, которые, по его мнению, должны только обслуживать настоящих мужчин, как он, и раздвигать ноги по первому требованию. И ему ничего не стоило поднять руку на женщину, если та открывала рот не по назначению или начинала вести себя так, будто она была на равных с Манридом, что немедленно пробуждало ярость и оскорбляло его.
Едва бандиты преодолели некоторое расстояние, как за их спинами раздался свист, настолько громкий и пронзительный, что и вой вьюги не сумел заглушить его. В метрах двадцати, быстро огибая черные стволы деревьев, виднелись два стремительно приближающихся силуэта.
– Что за черт? Кто это еще?
Ответом была пролетевшая прямо над головой одного из отморозков стрела.
– Нападение! – заорал Манрид, тут же вытащив из-под накидки увесистый топор и выставив его впереди. Стоило мужчине рвануть в сторону, как другая стрела пронеслась прямо перед его носом. – Кто с луком, стреляй по недоноскам! Сейчас они узнают, с кем связались.
Какой-то долговязый тип пытался выцелить одного из неизвестных, но колючий снег сыпал прямо в глаза, а фигура сливались с теменью, и это осложняло дело. Второй лучник без разбора стрелял туда, где, как ему казалось, появлялись нападавшие. Разбойники бросились врассыпную, пытаясь зайти со всех сторон, дабы окружить нежданных встречных. Железный Кулак укрылся за огромным валуном, из-за которого он спокойно мог видеть направление, откуда явились незнакомцы. Но на секунду их силуэты словно растворились, и среди деревьев суетливо проносились лишь обнажившие свое оружие бандиты. Рыжебородый стремительно покинул укрытие, бросился в глубь леска, жестами раздавая команды своим приспешникам, и жадно рыская глазами по округе.
– Они там! – крикнул толстяк, указывая мечом куда-то в сторону, где тут же пробежала облаченная в тяжелые одеяния фигура.
– Не стойте, как каменные исполины, за ними! Клянусь своим языком: ежели я их поймаю, то спущу шкуру живьем! – Эта игра начала выводить Манрида из себя, а его банда – черта с два! От них не было никакого прока.
– Один есть! – объявил долговязый, опуская лук и ядовито оскалился. Его стрела настигла непрошеного в глубине ельника, было видно, как она вошла в тело, заставив неприятеля свалиться в снег. – Я им займусь.
Не дожидаясь ответа, лучник кинулся в ельник, проваливаясь в сугробы и едва не падая от потери равновесия. Тяжело дыша, он неустанно двигался по следам, оставленных врагом. Через пару минут разбойник наткнулся среди заснеженных елей на неподвижно лежащее тело лицом вверх – это была женщина, смуглолицая, даже во мгле можно было разглядеть темный тон ее кожи. Рядом с поверженной лежал пустой колчан, но лука нигде не было. У «меткого» стрелка сверкнули глаза, он спрятал приготовленный нож и наклонился к жертве – еще дышит.
– Теплая, – он облизнулся, словно омерзительный ящер, и принялся расшнуровывать свои штаны. – Сейчас ты выполнишь свою женскую обязанность, мразь, а после и горло исполосовать тебе будет не грех.
Но стоило ему потянуться к женщине, как обжигающая ледяным холодом сталь коснулась его шеи, и бандит ощутил сильное давление. Бандит застыл, чувствуя, что меч держит крепкая рука, которая не дрогнет и снесет голову. Он в нерешительности перевел взгляд на незнакомку и встретился с прищуренными глазами, полными презрения и отвращения. В ту же секунду мерзавец получил отменный удар ногой в живот, от чего сразу согнулся и повалился наземь, широко раскрыв рот от боли, но не издав ни звука. Девушка мгновенно поднялась на ноги, отбросив в строну стрелу, что угодила прямо в складки ее тяжелой теплой накидки, и перевернула бандита на спину ногой. Долговязый уставился на незнакомцев и зашевелил губами, трусливо моля о пощаде.