Страница 5 из 7
Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз...
Надежда до сих пор не выносила аккордов этой музыки. Накрывало болью как котлом, не давало дышать.
- Наденька, маленькая моя... Дай мне руку, вот так, - тёплое родное прикосновение, - Обещай мне... Обещай, что никогда не покинешь город. Не выедешь из него даже на минуточку. Ни в Зеленогорск, ни куда-то ещё. Обещай мне, доченька. Обещай!
Сухие пальцы сжались с неожиданной силой. Нина едва не вскрикнула от боли. Синяки потом не сходили долго...
- Мам, ну что ты такое говоришь... Хочешь, принесу ещё чаю?
- Обещай!
- Хорошо, мама. Не уеду. Да и куда мне ехать-то?!
- Вот так, - мамины пальцы ослабли. - Вот так, Наденька. Помни, Кольцо... Оно, похоже, исчерпало себя. Оно помогло нам в первом цикле, и во втором тоже, и в последующих... Но сейчас... Спасение стало блокадой. Что-то надо делать, что-то. И Полина... Береги Полину, она должна жить...
- Мама, что с тобой?!
- Всё хорошо, Наденька. Всё так, как и должно быть. Круг замыкается снова. Ты будешь счастлива, Наденька. Верь мне. Ты проживёшь очень счастливую жизнь, солнышко... Надо только что-то решить с Кольцом... Оно... не должно быть...
Надя могла поклясться, что отвела взгляд всего на миг. На один-единственный миг, но и его хватило. Мама прикрыла глаза, улыбнулась, и следующий её вдох оказался последним. Надя не вдруг поняла, случилось. Мама словно бы уснула. Но рука отяжелела, соскользнула вниз и бессильно повисла, едва касаясь кончиками пальцев пола.
- Мама! Мамочка-а!
Дальше провал. Тяжёлый пресс на груди, и невозможно вдохнуть. И белое лицо Саши:
- Дыши, Надюша! Вдохни, маленькая. Вдохни, вдохни...
Пресс на груди слегка приподнялся. И получилось наконец-то протолкнуть в лёгкие почти нормальную порцию воздуха. И ещё одну. И ещё. Хорошо было бы заплакать, но слёз отчего-то не было совсем.
Как Саша поняла, откуда? Как очутилась рядом так вовремя? Она осталась на ночь и сидела рядом с кроватью, где, свернувшись под одеялом в разгар нечаянного лета, забылась в тяжёлом, без сновидений, чёрном сне Надя.
Теперешняя Надя жила и дышала сейчас благодаря своей старшей сестре, поспешившей на помощь так вовремя...
Ах, мама, мамочка! Зачем ты ушла от нас так непростительно рано?..
***
Прочесть тетрадку не получалось, всё время что-то мешало. То со смены придёшь уставшая и вымотанная так, что ни до чего. То внезапно нагрянет Саша. Она перестала предупреждать о своих появлениях. Попробуй угадай, когда явится! И следила, следила, следила. Тормошила. Надоедала. Достала!
- Кольцо не должно быть, - говорила тогда мама.
Надя полагала, что речь шла вовсе не о кольце всевластья из старой сказки. Нет, здесь была спрятана какая-то страшная и горькая тайна. Ну что ж, имеем Кольцо, которое надо - что? Сохранить? Разорвать? Как? Где найти его? Таинственная зелёная тетрадь хранила ответ. Оставалось лишь прочитать его.
***
Ночью шёл снег. Плотной стеной, белой метельной круговертью, с воем и хохотом разошедшегося на полную катушку циклона. Но утро встретило Нину сказочными пейзажами. Бешеный ветер стих, унялся и снег, потеплело, с крыш звонко зашлёпало в жестяные трубы водостоков.
Решение пришло внезапно, как удар. Тетрадку в сумочку и - в центр. В мамино, а теперь и её, Нади, любимое место города - Петропавловскую крепость.
Нева подмёрзла у берегов. Белые, занесённые снегом, поля наползали на набережную большими пластинами. Между трещинами в пластинах стояла чёрная, даже на взгляд холодная, вода. Середина же реки, свободная ото льда, ощутимо зеркалила, отражая серое небо и древние дома на берегу.
Обещали похолодание, но пока стояла плюсовая температура, несмотря на снег, и город затягивало бестеневой белёсой блёклостью. Купол Исаакия едва проступал сквозь неё размытыми контурами. Нина открыла тетрадку...
Записи шли сумбурными, отрывочными фразами. Судя по разному цвету чернил, их делали в разное время. Дат не было. Какой-либо логической связности не было тоже.
"Я прочла не больше страницы. Правок нельзя допустить. Не нашла бордовой тетради, взяла зелёную. В прошлый раз она была бордовой. Кольцо накапливает расхождения. Не только в цвете тетради, но и в поступках, людях, событиях. Плохо..."
"Полина активировала Кольцо, а я встала на Него. Жизнь Полины - во мне. Жизнь Города - во мне и Полине. Когда и как это случилось в самый первый раз? На подходе по меньшей мере четвёртый круг. Бабушка. Мама, я. И Надежда... Я назвала младшую дочь Надеждой, я нарушила...до неё все мы были Верами, только Верами. Младшие дочери. Хранительницы и вечные жертвы Кольца..."
"Мы - жизнь твоя, Ленинград! Твоя опора, надежда, твоё дыхание. Кольцо не должно быть разорвано. Во имя памяти Полины... Во имя тех, кто будет жить после нас, кому мы помогли дожить до Победы..."
"Я сойду с активного полотна Кольца после того, как увижу бабушку с внучкой. Мой путь продолжат другие..."
'Кольцо не должно быть разорвано. Враг не сломал нас тогда, но на том не успокоился. Не случайно трамвайная сеть выкорчёвывается из Города. На прошлом Круге масштаб был меньше. Кольцо не должно быть разорвано! Под этим девизом мы жили всю жизнь, но спасение обернулось погибелью: у Города исчезает будущее и в первую очередь страдает виновник - трамвай...'