Страница 67 из 92
Закрыла глаза унимая пульс, стараясь дышать ровно и не поднимать напряжённые плечи. И Роман, словно считав молчаливое согласие, осмелел ещё, прикасаясь плотнее и чувственнее.
— Хх! — захлебнулся вдруг восторженным шёпотом, — он пихнулся! Пихнулся! И ещё! Ну-ка, — рука чуть сместилась, улавливая новые шевеления, — ну-ка, где ты там? Э-эй, держи пять, карапуз!
И я не выдержала. Резко развернулась, спасая живот от прикосновения. Нельзя! Никому нельзя! Только мне и… И… В горле раздулся ком, в носу засвербело. А Роман, снова поняв по-своему, опустил ладонь на мою щёку, шаря глазами по лицу, заправил за ухо прядь.
— Я тоже волнуюсь, Слав. До сих пор иногда кажется, что сплю — настолько невероятно, что встретил тебя… И… — замялся, подбирая слова. — И… — Но слова, видимо, не шли, поэтому он улыбнулся слегка сконфуженно и просто потянулся с поцелуем.
У меня звёзды перед глазами полетели, и удушливым круговоротом зазвенело в голове, когда губ осторожно коснулись губы! А в груди, из самых наболевших недр, вырвалось вдруг такое… горькое!
— Нет! Нет-нет-нет, Ром, нет… — замотала я головой, испуганно пятясь, упираясь спиной в подоконник. Роман непонимающе замер. — Я не могу, Ром… Прости. Прости, я не могу!
Выскользнула из объятий, и к выходу. Роман следом.
— Слав, что? Что не так, Слав?
Пытался меня удержать, но я вырывала локоть, и, плотнее запахивая на груди пальто, едва ли не бежала куда-то вперёд, в дымку собственных слёз.
— Ну куда, ты? Давай довезу хотя бы! — крикнул уже вслед Роман. — Слав!
Всю дорогу до дома я то ревела, то успокаивалась, то начинала дико раскаиваться, что повела себя как дура, а то наоборот, ёжилась, пытаясь избавиться от ощущения чужих ладоней на животе.
Кто кроме Игната имеет право его касаться? Кто смеет говорить с малышом? Кто смеет говорить про нас МЫ и строить планы на НАШЕ будущее?!
Господи, как же я устала ждать, но как мне нужен именно ОН, и никто другой! И как это глупо, но из самого сердца — не просто простить его предательство, а словно бы так в него и не поверить! И вот, факты — одно, а в ушах другое — хриплым, словно на грани отчаяния шепотом: «Просто верь мне, Слав! Чтобы ни случилось — верь!»
Ноги сами понесли вдруг — бегом по усыпанному листьями тротуару и мелким лужицам. Вперёд и вперёд, пока дыхание не зашлось болью в груди, хоть ненадолго заглушая ту другую, непроходящую. Замерла, хватая ртом воздух… И закричала в небо:
— Ну где ты-ы-ы?! Где?
Испуганно шарахнулась женщина с полными пакетами, рассмеялись, неприкрыто пялясь, какие-то малолетки. Чуть замедлил шаг, словно сомневаясь не предложить ли помощь, мужчина в возрасте. Не предложил. Отведя взгляд, так и прошёл мимо. А я… Мне вдруг стало стыдно. Вспомнился ни за что обиженный Роман и мой малыш, которому конечно нужна будет полная семья, а в противовес этому — лишь долгие месяцы полной тишины, словно я никогда и не была знакома ни с Игнатом, ни с кем-либо ещё из Конторы.
Бжикнул сообщением телефон, глянула — от Романа. Помедлила… и не стала открывать. Лишь, оглядевшись, обнаружила, что забрела совсем в другой микрорайон, и пошла обратно. Домой.
Роман писал ещё. Я не читала, но, когда он начал звонить, всё же отправила сообщение, что у меня всё нормально, просто хочу побыть одна.
«Как долго?» — спросил он.
«Думаю, завтра всё будет хорошо» — ответила я.
Но на следующий день, когда он приехал и долго звонил в дверь, я сделала вид, что меня нет. Украдкой проследила как он вышел из подъезда — с цветами и плюшевой игрушкой, поднял голову, вглядываясь в мои окна. И вдруг решительно направился обратно к подъезду. Я замерла, чувствуя абсолютное нежелание вступать в контакт… Но Роман и не стал больше названивать. Просто вскоре вернулся к машине уже с пустыми руками.
Когда он уехал, я выглянула в подъезд — медведь с букетом в лапах сидел у меня под дверью. Такой терпеливый и добрый… но грустный. И я не смогла его не подобрать. Жалко стало — словно это человек, с разбитым сердцем. Словно это… сам Роман?
Разум кричал: «Ну что ты делаешь? Ну кто, если не он? Где ты найдёшь лучше?!»
Сердце невнятно вздыхало.
Разум доказывал: «Он тебя любит — это раз. Он готов принять чужого ребёнка — это два. Ну и три — ребёнок родится сразу в семье, и для него отныне и навеки будет лишь один настоящий отец — Роман!»
А сердце упрямо молчало, не отзываясь ни единой искоркой в ответ.
Тогда в дело вступили жалость с виной: «Ну вот за что ты его обидела? Человек реально хороший, со всем душой к тебе, а ты? Ты в неё плюёшь. Просто представь каково ему сейчас! Разве он это заслужил? Да и потом — ну разве он плох? Симпатичный, заботливый, умный и образованный. Подумай, каким мужем будет! А каким отцом!!! О себе не думаешь, так хоть о ребёнке…»
Но на этой весёлой ноте я сказала: «Хватит!» — и набрала знакомой с фитнеса.
Глава 35.2
Сбежала от самой себя, зарыла голову в песок, да. Но, как бы то ни было, это помогло отвлечься аж до самого вечера. А уже перед сном, принимая душ, я обнаружила у себя на пояснице припухлость вроде чирья. На всякий случай втерев в неё мазь с антибиотиком, я порадовалась что не болит, а значит, может, и пройдёт само по себе, и легла спать.
Однако под утро проснулась от ощущения покалывания и зуда в этом месте. Машинально коснулась пальцами и обнаружила, что припухлость увеличилась и словно бы вытянулась. Окатило тревогой. То и дело проверяя шишку, буквально поминутно чувствовала, как она твердеет и увеличивается. На всякий случай снова намазала антибиотиком. Погуглила. Выяснила, что образование скорее всего является воспалившейся атеромой и полюбому надо идти к врачу.
К тому моменту, как я приехала в клинику, мне уже было некомфортно в брюках — пояс давил на образование, добавляя мне нервозности, а опухоли болезненности. Однако оказалось, что в этой клинике хирург принимает лишь по предварительной записи. На всякий случай записавшись на послезавтра, я поехала в другую клинику. Там меня принял угрюмый дядька, осмотрел. Уточнил каков срок беременности, как давно мучаюсь с этой штукой. Узнав, что она возникла внезапно, буквально меньше суток назад, врач ещё раз ощупал, похмыкал.
— Раньше бывало такое? Здесь же или где-то ещё по телу?
— Нет, — испугалась я его озабоченности. — А что это?
— Повреждения в этой зоне? Удары, уколы… — пауза, во время которой, я это буквально чувствовала, его взгляд шарил по моим узорам на спине, — импланты?
— Нет. Ничего такого.
— Ну тогда, значит, так, — усевшись за комп, принялся печатать он, — вам нужно будет сдать общую кровь, мочу и коагулограмму, а также уточнить у гинеколога какие анестетики не противопоказаны. На какие-нибудь лекарства аллергия есть? Операции бывали? Хронические заболевания имеются? Хорошо… — Из принтера с тихим жужжанием полез лист с назначениями. — Тогда сдаёте анализы и с результатами ко мне. Будем удалять.
— Это… резать?
— А как ещё? Единственный момент, — окинул он меня озабоченным взглядом, — лучше бы лёжа на животе, конечно. Но тут уж, как говорится… — развёл руками.
— А может, — робко попыталась я, — сначала мази какие-нибудь попробовать? Вишневского, там, или ещё что-нибудь? Вдруг помогут?
Врач глянул на меня с раздражением:
— А вы когда эти… перья у себя на спине вырезали — тоже сначала мазями хотели обойтись, или сразу под скальпель легли?
Я вспыхнула. Он кивнул.
— Ну вот и не надо тут умничать. А если прям неймётся — зачем сюда пришли, идите сразу в аптеку за мазями. Только учтите, что прорвать кисту может как наружу, так и внутрь. В любой момент. А учитывая как стремительно она у вас развивается… В общем, не страдайте ерундой, сдавайте лучше анализы.
На следующее утро я сдала кровь. Результаты обещали уже к вечеру, но вот хирург этот работал только через день. А между тем моя киста ещё сильнее увеличилась, вытянулась и отвердела, стала непрерывно ныть и приобрела синеватый оттенок. И я, дико напуганная, пошла в третью клинику. Но там лишь подтвердили, что образование странное и нужно обязательно удалять и отправлять на гистологию, и тоже попросили анализы и разрешение от гинеколога.