Невеста каменного лорда

Её сомнения были мне понятны. То, что происходило со мной в последнее время, отличалось от прошлых лет. Никогда раньше я не испытывал столь ярких чувств. Будто во мне боролись двое. Один – лишённый Благословения, другой – получивший его. Но кто победит? И кто из них я?

Глава 9

:Эмили Мунтэ:

Смятение и отчаяние – вот, что я испытывала, узнав историю лорда Грэмта. Если сказанное им правда, то ни я, ни кто-то другой не сможет ему помочь. Этим землям суждено непременно погибнуть, а их лорду – утратить титул.

Теперь, когда я перестала отталкивать жениха, мне было ещё больнее осознавать безнадёжность грядущего.

Шершавая поверхность скамьи, стойкий аромат чайных роз и холодный ветер – всё, что удерживало меня в моменте и не давало погрузиться в черноту мыслей.

До приезда сюда я продолжала видеть солнце, несмотря на любые трудности. Оно освещало грядущие дни и придавало мне сил. Я привыкла радоваться вопреки всему. Но Флуэн и каменеющий лорд Грэмт сделали со мной то, что даже злобная Лукреция не смогла. Они снова и снова погружали меня во мрак и холод. Будто я оказывалась в подземелье этого замка, где с гибнущего древа падал один из последних листков.

– Мне холодно и дурно, – прошептала, обхватывая плечи руками.

– Простите… что я не в силах вас согреть, – прошептал лорд Грэмт.

Его слова показались мне абсурдными. Он сидел так близко, что мог легко протянуть руку и обнять меня, прогоняя холод. Но не стал.

– Зачем вы подписали нашу помолвку? – спросила, отодвигаясь чуть дальше. Эта близость становилась невыносимой.

– Мой хороший друг сказал, что любовь может даже с таким, как я, сотворить чудо. А ваш отец… – он покачал головой. – Я понимал, что нужно отказаться. Но не смог.

– Любовь… – выдохнула я с усмешкой. – Но ведь вы не любите меня. Как и я вас. Это небо останется серым. А эти розы, – окинула взглядом сад, – вскоре засохнут.

Лорд Грэмт молчал. Он не подтверждал мои слова и не спорил. Но в его молчании было всё. Несогласие. Отчаяние. Желание.

– Всё не так, как до вас, – ответил он наконец. – Возможно, Освальд был прав, отправляя меня в Эргейб.

И вот мы вернулись к началу. Когда я противилась поездке в Проклятые земли, а лорд Грэмт надеялся на спасительный дождь.

– Проводите меня в дом. Я замёрзла, – сказала, поднимаясь со скамьи, и спиной почувствовала, как начал каменеть мой жених. Я понимала, что мои слова причинят ему боль, но больше не хотела его беречь. Ради чего?

Мы возвращались из сада молча. За нами семенила угрюмая Лукреция, и я чувствовала на себе её недовольный взгляд. «И это ты называешь прогулкой?» – спрашивала она всем своим видом. Но мне было плевать, как всё выглядело со стороны.

Меня трясло. Лорд Грэмт внушил мне надежду, а потом сам же её отнял.

У двери своих покоев я кивнула жениху и взглядом дала Лукреции понять, что не нуждаюсь в компании. Удивительно, но надзирательница не стала спорить. Её лекции и укоры мне предстояло выслушать позже.

Как только за мной закрылась дверь, я бросила на кровать свою накидку, стащила с себя шёлковое платье и надела другое. Невзрачное, серое и широкое, из тех, что выбирала сама перед поездкой.

Дрожь не унималась. Как и моё недоумение по поводу собственных чувств. Отчего меня так взволновало услышанное? И почему мне была небезразлична судьба лорда Грэмта? Эти странные чувства взялись ниоткуда и ни к чему не вели.

– Это всё жалость, – объясняла самой себе шёпотом и ходила по комнате, словно загнанный зверь. Хотелось сбежать, укрыться от давящего безмолвия этих стен, но бежать было некуда. Во всём замке не было места, где могла бы я спрятаться. Даже сюда, в мою комнату, в любой момент могла зайти Лукреция, или Кэт, или кто-то из слуг. Я чувствовала себя до невыносимости обнажённой перед их взглядами.

Мне вдруг вспомнилась тёмная подземная ниша, куда, кроме лорда Грэмта, не смог бы попасть никто. Её тишина и уединённость. Её защита.

Не думая, я схватила с кровати накидку и, тихонько прикрыв за собой дверь, направилась туда, куда, по всем правилам, мне невозможно было попасть. Но, вопреки этим же правилам, коридор и лестница пропустили меня к нише вновь. Уже внизу я замерла, прежде чем взглянуть на древо. Боялась, что увижу ветви тэинора совершенно оголёнными. Но на них по-прежнему было несколько листьев.

– Судьба к тебе несправедлива, – обратилась я к древу, подходя к стволу и кладя ладонь на его шершавую поверхность. – Ты умрёшь за чужие ошибки, – провела рукой выше, туда, где начиналась первая ветвь. На ней, тёмной и корявой, не росло ни единого листка. Только у самого её кончика было заметно тусклое зеленоватое свечение.

Сделав два шага, я приблизилась к зелёному бугорку. Почка. Крупная, налитая соком почка сияла магическим светом.

– Зачем умирающему тэинору давать новый побег? – спросила, касаясь бугорка. Но вопрос остался не отвеченным. Он эхом прокатился по нише и затих.

Подобно лорду Грэмту, я присела на выступавший из камней корень и опёрлась о ствол древа. Прикрыла глаза, отдаваясь мыслям и тишине. Теперь я понимала, зачем лорд Грэмт спускался в это холодное и тёмное место. Здесь не нужно было притворяться.

По моим щекам потекли слёзы. Горячие. Горькие. Я плакала и не знала о чём. О ком. Казалось, обо всём на свете. О себе. Об Оливере. Об Алане Грэмте. И об этом древе, которое не хотело сдаваться. Я оплакивала нас всех.

Когда я поднялась из подземелья, ощущала давно позабытую лёгкость. Будто со слезами освободилась от оков, связывавших меня надеждами, обязательствами и злостью. Тэинор забрал мою тревогу и пробудил силу духа. Это древо было поистине великим и по-прежнему живым.

– Как и сам лорд Грэмт, – прошептала, бредя по коридору, а в мыслях прокручивала противоречивое поведение жениха. Его холодность, легко сменявшуюся желанием. Его взволнованное состояние во время прогулки. То, как время от времени вспыхивали его глаза. Возможно, в первые дни нашего знакомства он и был похож на человека, безвозвратно потерявшего Благословение, но не сейчас.

Будто чувствуя зов моих мыслей, у самого входа в заговоренный коридор стоял лорд Грэмт. Всё та же статуя, в которую я превратила его своими колкими словами. Напряжённые плечи, ровное дыхание, холодный взгляд. Но теперь я знала, что за каменной оболочкой скрывалось что-то большее.

Помедлив, пошла ему навстречу. Шаг, другой. Я приближалась, а лорд Грэмт так и стоял на месте. Изваяние во плоти.

Вот мы уже поравнялись. Он скользнул по мне взглядом – всего на секунду – и отвёл глаза. Будто боялся, что я снова расшатаю его выстроенную за годы одиночества крепость. Но я молча прошла мимо и свернула налево, в сторону наших комнат.

Перед глазами вдруг вспыхнуло воспоминание о появившейся на тэиноре почке. И я остановилась. Ноги отказывались уходить. Я, вопреки собственной воле, обернулась.

Мой взгляд замер на бездвижной фигуре жениха. Посмотрит ли он мне вслед? Сердце в груди колотилось, как бешеное, будто на кону стояла моя жизнь. Я сжала кулаки, не позволяя себе струсить и отвернуться раньше, чем узнаю ответ. Правдиво ли это окаменение?

Время тянулось расплавленным сургучом. Плечо лорда Грэмта дрогнуло, и я поняла – он обернётся.

Медленно, будто это движение доставляло ему боль, он повернул голову и встретился со мной взглядом, в котором уже не было холода. От этого взгляда меня и саму бросило в жар.

Нет, в его истории что-то не сходилось. В ней не сходилось ровным счётом ничего.

Подхватив юбку, я бросилась прочь. Бежала до самой комнаты, будто боялась погони. Но на самом деле убегала не от лорда Грэмта, а от себя самой. Мне было страшно заглядывать в собственную душу. Страшно признаваться себе, что я была не в силах вернуть свою безучастность.

– Проклятая помолвка! – крикнула я, хлопая дверью и замирая. На софе у окна, сложив руки в замок, сидела Лукреция Гийер. Она смерила меня надменным и неприязненным взглядом.