Притворись моим другом

— Тебе нужно лед приложить, — указываю на его скулу, где красуется след от падения с лестницы.

В случайности я не верю, хотя мысль о том, что Власов подрался прогоняю.

— Сядь, — говорит с напором, и мои глаза округляются, — лёд уже не поможет, — давит дальше, но не так агрессивно, — но спасибо.

Сводит брови на переносице, пока я замираю в позе цапли. На больную ногу наступать не решаюсь и садиться тоже не хочу, поэтому недовольно скриплю зубами, не желая подчиняться. Смотрим друг на друга. Я пытаюсь угадать, что же скрывается в голове у Власова. Ведет себя так, словно я ему противна, но появляется в моей комнате, да еще и про ногу спрашивает. Не парень, а коробка, полная противоречий.

— Давно ты стала столь популярна в чате? — не отрывает от меня взгляда, заставляя щеки гореть.

Мне не стыдно. Не я кидала видосики и фото в чат класса. Если честно, я даже не знала, кто там админ. Комментарии просмотрела полностью лишь раз, когда залили первое видео, а потом перестала. Я одна. Их толпа. Что я могу сделать? У меня нет авторитетных родителей или поддержки друзей. Новенькая. Одноклассники по щелчку пальцев Резникова принялись меня травить. Даже самые спокойные не упускали случая кинуть острую шпильку в мой адрес.

— Ева? — снова прибивает интонацией, с которой произносит мой имя.

Сердце пропускает удар. Потом еще один. Я так и молчу, пока Руслан делает шаг ко мне. Нелепейшее состояние, которое сковывает все конечности, не дает шанса сдвинуться с места. Смотрю на Власова во все глаза и отмечаю каждую деталь. Пару родинок справа у виска. Русые пряди, торчащие в сторону. И глаза. Они не голубые. Серые с примесью зеленого. Ресницы темные, не длинные, но густые.

— Давно? — Власов не отличается терпением и интонационно это выдает.

— Почти с первого дня в школе, — отвечаю, не переставая смотреть на него, — а что?

Нос автоматически задираю, потому что мне не нравятся эти вопросы. Не хочу обсуждать тему буллинга. Ни с ним. Ни с кем-то другим. Позиция Власова понятна. Я для него слабачка, которая не в состоянии дать отпор. Что он и поспешил мне сообщить в первый же день.

— Причина? — его правая бровь привлекает мое внимание идеальным изгибом.

Сглатываю и пожимаю плечами. Сейчас никто не станет разбираться, почему вдруг я стала изгоем. И кто мне поверит? Они с первого класса друг друга знают, а меня… Ни дня. Внутри неприятно скребет от обиды, и я складываю руки на груди, стараясь держать равновесие.

— Конфликт с Максом? — молчу, пока Власов скользит изучающим взглядом по моему лицу, от чего оно выдает все эмоции.

Припекает фейс очень сильно. Я лишь медленно выдыхаю, а Руслан делает еще один шаг, сокращая между нами расстояние. Дергаюсь от неожиданности. Власов поддерживает за плечи, но тут же на них давит, вынуждая сесть на край.

— Больше отдыхай, тогда быстрее поправишься, — произносит, отдергивая от меня свои горячие пальцы, словно вместо ткани затронул раскаленные угли.

Меня его отношение задевает. Неприятно, когда от тебя шарахается красивый парень, и да, я признала, что Власов красивый. Глупо было бы спорить.

— Может, я не хочу быстрее, — бубню под нос, а Руслан усмехается.

— Тебе придется вернуться в школу через неделю или позже, — он внимательно смотрит сверху вниз.

Кажется, у меня будет сердечный приступ от его взгляда. Даже не моргает, как и я. Что касается дыхания, то оно давно сбилось с привычного рабочего ритма. Если бы не тёть Оля, то моё бездыханное тело упало бы на жесткий матрас, но она появилась на пороге с подносом в руках.

— Подумала, что вам захочется чего-то вкусного, — Ольга проходит внутрь и ставит поднос на стол, — я уже не надеялась увидеть Лининых друзей, — обращается к Руслану, выражение лица которого, как маска хамелеона, невозможно считать эмоции верно, — спасибо, что помог ей, а то она слишком гордая у нас. Будет на краю пропасти висеть, но помощи не попросит.

— Тёть Оль! — пытаюсь возмутиться, но она лишь отмахивается.

— Ну-ка, — кидает мне с улыбкой, — пока чай не остыл, лучше садитесь за стол. Тебе помочь?

Она идет в мою сторону, но на мое удивление Власов подает мне руку.

— Я помогу ей сесть, — вежливо так произносит, что у меня глаза готовы выпрыгнуть.

Чудеса трансформации хмурого Руслана в милого одноклассника.

— Хорошо, — тёть Оля бросает на меня двусмысленный взгляд, от которого у меня конечности холодеют.

Не хочу знать, о чем она там думает. Не день, а бред какой-то.

— Чай стынет, — Власов кивает на свою руку, когда дверь за Ольгой закрывается.

— Я сама могу, — поднимаюсь и упрямо смотрю на Власова, который убивает меня взглядом, но все же отходит в сторону, позволяя допрыгать до стола и даже отодвинуть стул.

В молчании садимся за стол, и я ставлю перед одноклассником чашку с чаем и вазу с пирожными. Не знаю, что говорить и как вообще реагировать. Разумные правила гостеприимства вылетают из головы. Руслан же, кажется, чувствует себя в своей тарелке. Рассматривает стопку книг на краю стола, а я нервно стучу пальцами по столу.

— Скажи, — выдавливаю из себя, потому что тишина напрягает, — почему ты пришел?

— Узнать, как твоя нога, — упирается взглядом в меня, и оставшиеся вопросы комом застревают в горле.

— Я тебе не нравлюсь, — набираюсь смелости и выпаливаю, игнорируя жар, который при этом приливает к щекам, — почему помог?

— Еще вопросы? — он наклоняет голову и делает глоток чая, пока я не знаю, куда запихать свои руки от нервов.

— Ты на этот не ответил, — упрямо складываю руки на груди, чтобы не трястись перед ним, как заяц.

Власов усмехается и слегка подается вперед. Я тут же теряю весь запал и фокусирую взгляд на пострадавшей скуле. Только не выдерживаю. Снова возвращаюсь к глазам.

— А с чего ты взяла, что ты мне не нравишься? — серьезно так спрашивает, что я лишь рот открываю.

Глава 18

Евангелина

— Хороший мальчик, — тёть Оля активно расставляет тарелки, а я комком сжимаюсь, стараясь не смотреть на маленькую коляску, которую она взяла для удобства, чтобы дела по дому делать и следить за Артёмкой, — вежливый. И глаза красивые.

— Ага, — там и кроме глаз есть на что поглазеть, добавляю мысленно и выставляю перед собой руки, принимаясь рассматривать заусеницу на большом пальце.

Руслан ушёл сразу после звонка на телефон, так и не уточнив, что имел в виду. Зато я ломала голову над его вопросом. С чего я взяла? Серьезно?! Может, с того, что он смотрит на меня, как на жалкую букашку. Или с четких определений, которые мне дает. Теряюсь даже, какую из причин поставить на первую строчку списка.

— Линка, мне бы твои годы, — усмехается тёть Оля, откидывая со лба прядку волос, после чего садится за стол и поглядывает в коляску, где агукает мой брат, — ешь, пока не остыло.

Напрягаюсь всем телом, кога Ольга поднимается и орудует за моей спиной, мило называя братишку по имени. Еда колом в горле встает, но я медленно выдыхаю, чтобы успокоиться. Артёмка здесь и никуда больше не денется. Либо я смирюсь, либо сойду с ума. Третьего не дано.

Только думать проще, чем осуществлять. Я на протяжении всего ужина поглядываю то в тарелку с борщом, то в окно, за которым уже стемнело. Кухню покидаю первой, что вполне ожидаемо, и баррикадируюсь в комнате. Долго сижу в темноте на краю кровати и перевариваю случившееся.

Сознание верещит от того, что Руслан Власов сегодня был в моей комнате. Здесь. Прямо передо мной. Цепенею от шока. Слишком запоздалая реакция, но она бьет по груди, как молот.

Боже…

Падаю на постель спиной и изучаю тени на потолке до тех пор, пока не тяжелеют веки, и сон не накрывает теплым покрывалом.

Следующие дни проходят монотонно. Я ем, сплю, читаю и по какой-то неведомой причине заглядываю в чат класса, где властвует тишина. Пару раз кто-то спрашивал домашнее задание, а потом ни одного сообщения. Даже странно. В пятницу мы с тёть Олей идем на прием к врачу, который скрупулезно осматривает моё боевое ранение и оставляет дома до вторника. Я блаженно выдыхаю. У меня появляется возможность настроиться на «радушный» прием одноклассников после долгого отсутствия.