Страница 9 из 23
– А если просто потому, что я такая умная? – засмеялась Ольга.
Чарлз почувствовал возбуждение и вошел в нее. На какое-то время он забыл обо всех заботах и отдался безумству страсти. Когда все закончилось, он откинулся на подушку весь мокрый от пота. Ольга положила голову на его плечо и заговорила:
– Дома я подслушала разговор братьев. Я не до конца поняла, но, по-моему, жизнь императора вскоре внезапно оборвется.
– Как, Ольга, разве твои братья в Петербурге? Неужели Павел стал милостив к ним?
– Как же, милостив… – печально улыбнулась Ольга, – Платоша пообещал жениться на дочке Кутайсова, а ты же знаешь, как благоволит к нему император, так вот, Кутайсов умолял его величество простить Платошу ради своей дочери. И, вообрази, император внял его мольбам.
– Ну, это меня не удивляет. Прислушиваться к советам своего бывшего брадобрея, это как раз в его духе. А вот как Кутайсов поверил твоему братцу? Ведь не думает же он, что его дочь первая, на ком Платон Зубов обещал жениться.
– Он и не поверил сначала, а потом я вручила ему двести тысяч рублей в залог наших твердых намерений с ним породниться… В итоге, не только Платон, а и все мои братья в столице. Какая же свадьба без братьев?
– А ты коварная женщина, Ольга!
Ольга весело рассмеялась и легла сверху на своего возлюбленного.
– Да, я такая, – изображая зловещий шепот, произнесла она, – сейчас зацелую тебя до смерти.
И они снова начали возиться, лаская друг друга. Но новость о том, что на Павла, возможно готовится покушение, не выходила из головы Уитворта и помешала возбуждению его орудия любви. Он отстранился от Ольги и сказал, глядя ей в глаза:
– А ты понимаешь, что внезапная смерть Павла – наилучший выход для нас? Мы бы в, этом случае, без всяких опасений могли быть всегда вместе.
– Теперь понимаю, а тогда я не придала их словам большого значения.
Уитворт надолго замолчал. Он лежал с закрытыми глазами, и Ольга думала, что он уснул. Но он внезапно открыл глаза и сказал:
– Тебе нужно возвращаться в Санкт-Петербург.
– Но, Чарлз! Я ведь только что приехала. Я хочу побыть с тобой…
– Передай братьям, что они могут рассчитывать на любую помощь – продолжил говорить Уитворт, не обращая внимания на ее слова. – Разузнай обо всем, что им нужно и напиши мне. Только не пиши: мне нужен яд или мне нужны деньги. Напиши, мне нужно лекарство или мне нужны бумаги. Я пойму.
– Хорошо. Только не прогоняй меня так быстро. Я так долго к тебе ехала.
– Оля, чем быстрее решится вопрос с императором, тем быстрее мы будем вместе.
– Ладно. Но хоть завтрашний день ты мне позволишь провести с тобой?
– О, конечно, дорогая. Мне и самому не хочется с тобой расставаться.
***
В Зимнем дворце Август фон Коцебу оказался впервые. Пока его вели в кабинет графа Палена, он успел отметить показную роскошь интерьеров. Впрочем, этим же грешил и императорский дворец в Вене, да и, наверное, все дворцы венценосных особ. Видимо, этим властители хотят подчеркнуть свое богатство и могущество, вызвать душевный трепет у тех, кому довелось по случаю или по надобности здесь очутиться.
Август никакого душевного волнения не испытывал. Он радовался, что после полного провала, порученного ему дела, все начало складываться наилучшим образом. Ему даже не нужно искать повода встретиться с графом Паленом, тот сам его вызвал.
Вопреки ожиданию Августа, военный комендант Санкт-Петербурга встретил его не как старого знакомого. Он будто бы забыл о долгих вечерах за карточным столом в Риге, где они вели дружеские беседы и спорили о судьбах мира. Сейчас перед драматургом восседал почти небожитель в генеральском мундире. С нотками железа в голосе он не спросил, а задал вопрос:
– Зачем вы встречались с барном фон Тугутом перед своим отбытием из Вены?
Вот так вопрос! Фон Коцебу чуть не выложил суть своего дела, но вовремя остановился. Сначала нужно выяснить настроение графа относительно своего положения при дворе и его отношение к цезарю Павлу. Поэтому Август спокойно начал излагать свою легенду:
– Я интересовался у него судьбой моей пенсии, ваше превосходительство. Я ведь человек небогатый, а барон фон Тугут выхлопотал мне пенсию. Взамен я отдал венскому театру исключительное право на первую постановку любой моей пьесы. Так вот я хотел узнать, сохранится ли за мной пенсия, если я на какое-то время покину границы империи.
– А барон Тугут интересовался куда вы намерены выехать?
– Естественно интересовался. Он предложил мне тут же составить паспорт и подорожную грамоту.
– И что было потом?
– Потом он завел меня в канцелярию, дал распоряжения, и вышел.
– Так вам будут выплачивать пенсию, господин Коцебу? – раздался голос за спиной.
Август вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял царь Павел.
– Да, ваше величество, – поклонившись ответил фон Коцебу.
– Это справедливо. Я тоже хочу быть справедливым к вам. Пусть титул надворного советника и должность директора Немецкого театра послужат вам моим извинением за причиненные неудобства.
– О, ваше величество! Это несоизмеримо высокая награда. И если я смогу ее чем-то оправдать, вы только скажите.
– А знаете, когда я понял, что вы не шпион Тугута? – улыбаясь спросил царь.
– Когда, ваше величество?
– Когда прочел вашу драму «Лейб-кучер Петра Третьего». Я сразу подумал, что автор такого восхитительного текста и шпион Тугута – вещи несовместные.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился фон Коцебу.
Когда Павел вышел из кабинета, Август обернулся и уперся в сверлящий взгляд графа Палена.
– Я вас не задерживаю, господин Коцебу, – произнес граф.
Август раскланялся, а на выходе сделал вид, что замешкался и сказал:
– Позвольте, ваше превосходительство, пригласить вас на репетицию в мой театр?
– Ха-ха, «в мой театр»! Вы еще, небось, и не знаете где он находится…
– Разве это важно, ваше превосходительство? Важно, что вы это знаете.
***
Генерал Моро разгромил армию австрийцев под Хохенлинденом. Не спас австрийцев ни фельдмаршал Коловрат, ни младший брат императора эрцгерцог Иоанн, руководивший в этой кампании всеми австрийскими войсками. Более того, Иоанн едва спасся, от преследовавших его французских гусар.
Когда эрцгерцог прискакал в Вену, французские войска находились от нее в трехстах километрах. Фельдмаршал Коловрат попросил генерала Моро о перемирии, тот милостиво согласился.
Император Франц был в бешенстве. Он вызвал канцлера Тугута и расхаживал из угла в угол в своем рабочем кабинете.
– Где ваша победа на Рейне, Тугут?! – закричал он, едва канцлер вошел в кабинет, – где ваше решение с русским императором?!
– Я только что получил письмо от доверенного человека из Санкт-Петербурга, ваше величество. Он сообщает, что по недоразумению подвергся аресту и ссылке в Сибирь. Но сейчас он оправдан и приступил к выполнению задания. Вскоре русский вопрос перестанет нас беспокоить. Что касается положения нашей армии, ваше величество, то еще не все потеряно. Французы согласились на перемирие, значит, у них нет сил наступать. Мы перегруппируем свои силы, подтянем резервы и начнем контрнаступление.
– Все! Хватит, Тугут! Я отправляю вас в отставку!
– Но, ваше величество, дайте мне еще один шанс, и я все исправлю.
– У вас он был. Вы им не воспользовались. Я вас больше не задерживаю.
Тугут поклонился и вышел за дверь. Вот и закончилось его время. А может это и к лучшему. Может теперь Хозяин оставит его в покое. Хочется хоть остаток жизни прожить для себя.
После отставки Тугута эрцгерцог Карл согласился вернуться к командованию австрийской армией. Он объехал позиции своих войск и нашел, что для контрнаступления у армии недостаточно сил. Карл дал указания по укреплению оборонительных позиций, вернулся в Вену и доложил императору свой план. Нужно закрепиться на той линии, где остановились австрийские войска и начать с французами мирные переговоры. Главным условием в переговорах ставить отвод французской армии за Рейн. Попутно собирать резервы со всех гарнизонов и крепостей. Если французы не согласятся с этими условиями, ударом с юга отрезать их от коммуникаций и разгромить.