Ужин с Доктором

Вас выделить мне 15000 рублей наличными до конца текущей недели. В случае Вашего

отказа я буду вынужден доложить директору и правоохранительным органам о

некоторых подробностях исчезновения государственных средств, имевшем место 31

января с.г. и о котором мне случайно стало известно в ходе нашей с Вами совместной

командировки в г. Харьков. Заранее предупреждаю, что у меня имеются некоторые

предположения о том, куда делись вышеупомянутые деньги. Моими соображениями,

наверняка, очень заинтересуются в прокуратуре. Извините за столь дерзкие слова, но

другого выхода у меня нет».

Подписи под текстом не было.

Владимир Иванович медленно сложил исписанный листок, поднял налитые кровью глаза на Павла и, тихим, но зловещим голосом, прошипел:

– Да как вы смеете!? Какое вы имеете право!? Да, я вас!.. Я не знаю, что я с вами сделаю! Вы… вы…

Тут, Владимир Иванович широко открыл рот и глаза его вылезли из орбит. Ему, вдруг, стало нечем дышать, он резко рванул в сторону воротник рубахи, затем схватился рукой за сердце, другой рукой попытался нащупать спинку стула, вскочил с места, споткнулся и, если бы стол не стоял перед ним, то он упал бы прямо на пол. Термос звонко грохнулся о пол. Бутерброды с маслом и колбасой были раздавлены. Бумаги, лежавшие до этого на столе, разлетелись по сторонам. Стакан с карандашами перевернулся, а счетная машина с грохотом свалилась вниз и ее пластиковый корпус треснул пополам. Павел, испугавшись, подскочил к Владимиру Ивановичу, схватил его под локоть, усадил на стул и, со страхом наблюдая за происходящим, начал понимать, что если сейчас этот человек умрет от инфаркта, то это все. Конец! Это тюрьма! Павлу стало вдруг очень жутко. Что я натворил!? Я же… я же не знал, что у него больное сердце… Если-бы сейчас можно было все вернуть на свои места, если бы все отменить…и не надо никаких денег. Не надо уже ничего. Надо бежать. Быстрей! Вниз… я еще успею, меня никто не видел. Еще не закончился перерыв. Подальше от этого места.

Внезапно послышались шаги за дверью. Павел почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом. Все… Пропал. Меня увидят и все поймут. Господи, что же делать!? Сам не понимая, как это могло случиться, Павел быстрым прыжком очутился у двери, тихонько повернул ручку замка и этим самым запер двери изнутри. Затем, оперся спиной о дверной косяк и почувствовал, как холодный пот тонкими струйками стекает у него между лопаток. Надо задержать дыхание.

В дверь осторожно постучали. Никакого ответа. Стук повторился. Тишина. Павел посмотрел на неуклюже сидящего на стуле главбуха и увидел, как тот с закрытыми глазами жадно глотает воздух. Он жив? Надо воды и открыть окно…

Услышав удаляющиеся шаги, Павел облегченно вздохнул и внезапно почувствовал навалившуюся на него усталость, какое-то безразличие и вялость. Подойдя к окну, он распахнул его настежь и свежий воздух, а с ним вместе и шум города, ворвались в кабинет. Странно, но страх куда-то исчез. Павел почувствовал

какую-то уверенность в том, что делает. Впервые за много лет он чувствовал себя

хозяином положения. И это было чувство сладостной упоенности, какой-то легкости,

головокружения, почти экстаза. Он теперь главный! Он может вершить судьбы и от

одного него сейчас зависит жизнь этого человека.

Владимир Иванович попытался приподняться на стуле. Павел подошел к столу, сел прямо на него, свесив ноги вниз и, дождавшись пока главбух откроет глаза, твердо заявил:

– Я вижу, что вам уже лучше. Я сначала подумал, что вы умрете. Хорошо, что этого не получилось. Может, вам дать воды?

Владимир Иванович тяжело качнул головой в знак согласия и с ненавистью посмотрел Павлу в глаза. Павел налил в стакан воды из графина, поднес ее к губам пострадавшего и помог ему сделать два глубоких глотка. Отпив немного из стакана, Владимир Иванович опять откинулся на спинку стула и слабым, дрожащим голосом сказал:

– Вы – негодяй. Вы… вы чуть не убили меня. Какое вы имеете право? Врываетесь и…

Затем, видимо сделав большое усилие над собой, он попытался подняться, но не смог и остался сидеть на том же месте.

– Вы лжете. У вас нет никаких доказательств. Вы ответите за свои слова. Вы ничего не получите.

Павел, молча наблюдавший до этого за Владимиром Ивановичем, хищно улыбнулся и медленно сквозь зубы процедил:

– Может, хватит уже оскорблений, а? Я к вам вежливо обращался, а вы? Насчет доказательств? А мне и не нужны никакие доказательства. Я просто пойду в милицию и расскажу там все о своих сомнениях насчет вас. А там уж пусть сами разбираются с вами. Вам ясно?

При этом Павел встал, обошел вокруг стола и сел на корточки прямо перед сидящим на стуле:

– И, кроме того, если вы будете продолжать в том же духе я, возможно, подумаю об увеличении указанной мною суммы. Может, в два, а может и в десять раз. Как вам нравится?

Владимир Иванович внимательно посмотрел в лицо Павла и упавшим тихим голосом, ответил:

– У меня нет таких денег. Сумма слишком велика.

Павел улыбнулся этому и зловеще протянул:

– Велика? Вы говорите «велика?» По моим скромным подсчетам у вас только после последнего дела должно было оказаться в руках, как минимум, в три раза больше. А кто его знает, сколько еще раз вы запускали свои руки в государственные денежки. Ну, как вам, а?

После этих слов, Павел встал, сделал вид, что собирается уходить и бросил через плечо:

– Если вы откажетесь, то всю свою оставшуюся жизнь проведете в тюрьме.

Если вас не расстреляют, конечно. А в тюрьме не подают бутербродов с

колбаской и сырком. И долго не уговаривают. И водички из графинчика не подают.

Так что…

После этого он взялся за ручку двери и тут услышал поникший голос Владимира

Ивановича у себя за спиной:

– Стойте, я согласен.

Павел обернулся и, улыбнувшись, сказал:

– Вот так-то лучше, а то зачем-же сразу за сердце хвататься?

На улице начинал моросить дождь. Скоро осень. К морю! Определенно! Павел

вышел на улицу и посмотрел по сторонам. Люди по одному- по двое выходили из

здания столовой, находящейся в сотне метрах от управления. Возвращались на

свои рабочие места. Возьму завтра отгул и позвоню Свете. Пусть приходит.

Деньги есть.

Глава 7

ЭТО вылезло из крана в ванной комнате. Павел брился утром перед завтраком. Внезапно вода перестала течь. Он удивленно подергал кран, покрутил вентиль – ничего! Странно… Лицо намылено и ни капли воды. Придется бриться так. Взяв полотенце из пакета, Павел опять повернулся к зеркалу, но что-то вдруг привлекло его внимание. Какое-то движение. Нет. Ничего особенного. Просто кран дергался вверх-вниз сам по себе. Затем он начал дергаться вправо – влево и наоборот. Затем опять вверх – вниз. Павел отшатнулся назад и уперся спиной о стену. Что за чертовщина!? Может, вода сейчас польется? И тут произошло невероятное: из узкого горлышка водопроводного крана показался… хвост! Такой маленький шнурок с кисточкой на конце. Хвост изгибался в разные стороны. Видимо, владелец этого хвоста с трудом пытался выбраться наружу.

Павел, ничего не понимая, но чувствуя нарастающее отвращение, сбросил с правой ноги тапок, схватил его и изо всех сил ударил подошвой по крану. Послышался жалобный писк и… хвост исчез! Павел постоял секунду, тупо глядя на раковину, а затем выскочил из ванной. Взяв баллончик с «Дихлофосом», он прибежал обратно и, зажав одной рукой нос, другой нажал на пуск, направив струю зловонной жидкости прямо в раковину, на кран и везде вокруг них. Кран закряхтел. Полилась вода. Все как обычно. Ничего странного.

Что это было? Какой-нибудь червь? Змея? Полная чушь. Откуда здесь змеи? Оно пищало. Я это точно слышал. ЕМУ было больно. Боже, какой кошмар! Может, я и впрямь свихнулся? Такого не бывает. Это было… это было похоже на … похоже на черта! На маленького чертенка…На его хвост!