Страница 10 из 19
– Скорее уж снегирей и поверх чистый спирт.
Абсолютно безропотно подчинилась. И даже внутреннее ее “Я”, такое обыкновенно строптивое, не противилось совершенно. Расслабилось и наслаждалось происходящим.
– Н-да. Против идиота ты не возразила. Прискорбно. Кстати, твой оливье просто чудовищен. В нем даже горошек зеленый – отрава. Никогда больше не покупай восстановленный, лучше не делать такую покупку, которую потом выкинешь в унитаз. Даже если со скидкой.
Он так просто и не обидно все это сказал. Как у него так получалось? Вроде гадость, а так прозвучало, как будто он даже немножечко восхищен ее способностью делать “чудовищные” салаты.
– Я не умею готовить. И не люблю совершенно. Какой, скажи, смысл тратить силы и время на то, что потом просто сожрут?
Вместо ответа Эндрис открыл очередной свой лоток, вытряхивая в стеклянный салатник нечто странное: похожее на отрезанные чьи-то пальцы в специях и желтоватом желе. Соня еще не успела придумать себе всякие ужасы, как он аккуратно поддел кончиком вилки один из… пусть будет “не-пальцев” и настойчиво ей в рот впихнул. Даже нагло. Соня даже понять не успела, что происходит, только послушно рот раскрыла, как птенец и…
О-о-о… Это было восхитительно! Рыба. Наверное. Изумительно, потрясающе, дайте пять, лучше десять.
– Это невская минога в пряном маринаде. Рыбка такая. Ну как?
– Язык можно проглотить от восторга.
– Вот именно. Если смотреть на еду с точки зрения способа вызвать восторг, то все сразу немного иначе, правда? А теперь мой оливье. С крабами, между прочим. И огурчики тут мои.
Это было натуральное издевательство. Пытка едой.
Когда Соня, постанывая, проглотила очередной мясной рулетик, фаршированный шампиньонами в маринаде, за спиной у них снова раздалось тихое, но очень многозначительное покашливание.
– Утка пахнет вообще-то. И это жестоко. Дед Мороз скоро растает вообще! Пока вы тут… – Снегурочка зыркнула, усмехаясь красноречиво, отчего Соня опять смутилась. Да что с ней такое сегодня!
– Все накрыто, мы ждем только вас, – Эндрис опять, чертыхаясь, принялся протирать очки.
Сонечка оглянулась. Действительно: стол был уже сервирован, да как! Пока она восторгалась и закатывала глазки, Эндрис, словно по-волшебству, все незаметно успел.
– Чудесный ребенок! – в дверях появился веселый “Дед Мороз”, неизменно улыбчивый. Где Эндрис таких родственников набрал? Или у них всех ген очаровательной улыбчивости в семье?
– Она ведь голодная… – запоздалая материнская совесть подала голос, когда не просили.
– Вовсе нет, – сказочные гости отчего-то многозначительно переглянулись и совершенно одинаково ухмыльнулись. Порицают, наверное. – Малышка накормлена совершенно неправильно, но раз в год можно. Мороженое, конфеты, пирожные, шоколад… Не голодная – точно. Проснется утром счастливая и довольная, гарантируем. Где можно переодеться? Жарко очень, простите.
Дед Мороз застенчиво улыбнулся опять.
– В ванной, наверное. Да. Свет там включается…
– Сидите, мы разберемся. И, дядюшка, почему наши бокалы до сих пор сиротливо пусты?
Эти двое развернулись синхронно и выбежали из кухни, как малые дети, смеясь.
– Они близнецы, – в ответ на недоуменный взгляд Сони Эндрис только плечами пожал, открывая бутылку шампанского. – Мы все давно привыкли, не удивляйся.
Ого. На вид и не похожи. Но так дружны и так понимают друг друга! Как будто они на одной волне. Соня вспомнила брата… Ох. Она ведь чуть не забыла, что на днях у него день рождения! Позвонит опять, парнишка вежливо выслушает ее поздравления, на дежурный вопрос: “Как дела?” раздраженно ответит что-нибудь очень язвительное. И все. Еще на год.
Посмотрела на стол. Чего там только не было! Да, Эндрис прав, такими яствами можно заесть все беды и скорби. Даже то, что почти что все блюда были мясными или, на худой конец, рыбными, их не портило совершенно.
А красиво-то как! От вида ажурно вырезанных картофельных корзиночек с селедочной начинкой у Сони аж скулы свело. Чистое эстетическое наслаждение.
Гости вернулись быстро. Особенно если учесть объем грима, который им пришлось как-то снимать. Теперь это были совершенно другие двое: молодой мужчина, белокурый, голубоглазый, веселый и очаровательная девушка, белокурая и подвижная, будто ртуть. К слову сказать, косы снегурочки были натуральными, а вот как они бороду так закрепили, что даже упорная Леся подвоха не обнаружила – непонятно. Оба примерно ровесники Сони. Веселые, сильные, такие свободные. Хотя у обоих на правой руке по кольцу. Семейные? Надо же. А какими ветрами тогда они тут? Вопросы множились и напряженно жужжали у Сонечки в голове, будто тревожные осы.
– До Парижского Нового года осталось всего пять минут. Или будем ждать теперь центральную Африку? Сан-Томе и Принсипе там, Гвинею-Бисау?
Африку ждать не решились. А потому быстро попрыгали за стол, таймер радостно запустили на громкий звук, проверили наполненность бокалов игристым шампанским (Эндрис пил ананасовый сок, он за рулем) и тихонечко чокнулись. Эти совершенно чужие им с Лесенькой люди не просто помнили, что там, в гостиной, спит чей-то ребенок. Они вели себя совершенно естественно, как будто это был их ребенок. Они разговаривали смешным шепотом, жестами, умудрялись даже смеяться бесшумно.
Так странно. В их семье никто никогда не брал в голову такие простые и очень уютные вещи. Понижать голос или на цыпочках тихо ходить, если спит кто-то рядом? Не бывало такого. И считалось же нормальным. Соня привыкла уже, что если ты спишь, когда остальные не спят, то сам и виноват. Это всегда было правильно. До сегодняшнего дня. То есть ночи.
Соня запуталась. Шампанское как-то внезапно и коварно ударило в голову. Это все нервы! Поймала на себе внимательный взгляд Эндриса. Ужас, он наверное о ней подумает теперь невесть что! Хотя… куда уже хуже! О ней он успел узнать уже очень много всего неприятного: и бестолковая, и неумеха, и жуткая мать. Успела предстать во всей своей красе, так сказать. Он все уже видел и слова ей не сказал. Странный.
Второй свой бокал Соня выпила, лишь краем уха прислушиваясь к разговору гостей.
– Ванька неугомонный же. Я до сегодняшнего дня надеялся, что такие детки, как мой – редкость. Но эта малышка даст жару и Ваньке. Чудесный ребенок. Не дай Создатель их вместе свести, дубль будет куда круче всех Хиросим вместе взятых.
Молодой мужчина был голоден. Очень, но ел безукоризненно-аккуратно, оперируя ножом и вилкой, как продолжением пальцев. Красиво.
Поймал Сонин взгляд, прыснул и пояснил:
– Моему сыну шесть лет. Чума, должен сказать вам. Под стать вашей принцессе. Но он увлекается микробиологией и учит древние африканские языки.
Соня поперхнулась очередным кулинарным шедевром.
А этот изверг продолжил:
– Это все Дашка, жена моя. Она потрясающая. Представляете, проводить Новый год в лаборатории? У нее там сейчас эксперимент, оторваться не может еще… – он взглянул на настенные часы, тихо тикавшие над кухонной дверью, – восемнадцать часов ей осталось. Как раз я успею вернуться, поспать и накрыть праздничный стол. Хоть нормально поест.
Соня слушала и не верила своим ушам. Он так шутит? Или вообще издевается?
– Интересная у нее, наверное, работа. И платят, думаю, хорошо… – заплетающимся языком прошептала то единственное, что в голову пришло.
– Пф! Это чистое хобби, по-моему. Она там с курсантами ставит эксперимент по… – быстрый взгляд Эндриса, и чуть захмелевший молодой человек сразу осекся. – Что-то секретное. Она теперь микробиолог. Увлеклась как-то внезапно, в аспирантуру уже поступила. Умничка моя. Кстати, меня Гвидоном зовут, а сестру – Элис. Да, это мама такая затейница у нас и с фантазией. А то мы как-то и не представились по-человечески.
Имя Деда Мороза стало совсем уже жирненькой точкой во всем вышесказанном. А еще и Снегурочка сверху добавила:
– Ванька у наших родителей сейчас резвится с нашим младшим братом. Учит мелкого ругаться на суахили, – и оба они захихикали.