Страница 8 из 18
Я мог бы сделать мои сказки более занимательными, введя в них некоторые вольности, которыми авторы привыкли их оживлять; однако желание нравиться никогда не могло заставить меня нарушить усвоенное мной правило – не писать ничего такого, что могло бы оскорбить стыдливость и нарушить благопристойность. Вот мадригал, сочинённый одной очень умной молодой девушкой и написанный ею на заглавном листке «Ослиной Кожи», которую я ей послал:
К Мадемуазель
Ваше высочество.
Вероятно, никто не найдёт странным, что ребенку пришло в голову сочинить сказки, составляющие этот сборник; однако все удивятся, что у него хватило смелости вам их поднести. Однако, Мадемуазель, как бы ни был велик контраст между наивностью этих сказок и высокой просвещённостью вашего ума, тот, кто всмотрится в них хорошенько, увидит, что я далеко не так достоин порицания, как может показаться на первый взгляд. Все они содержат весьма разумную мораль, которая выступает более или менее явственно в зависимости от степени проницательности читателя. Но так как ничто не характеризует в такой мере широту ума, как способность интересоваться самыми высокими предметами и наряду с этим нисходить до мелочей, – то никого не удивит, что та же самая принцесса, которой природные дарования и воспитание сделали доступным всё, что есть в мире возвышенного, с удовольствием прочтёт и подобного рода безделушки. Правда, эти сказки дают картину того, что происходит в заурядных семьях, где похвальное желание поскорее обучить детей заставляет родителей выдумывать истории, лишённые всякого смысла, чтобы удовлетворить запросы детей, ещё не обладающих здравым смыслом. Но кому, как не лицам, которых небо предназначило управлять народами, подобает знать, как живут эти последние? Желание приобрести эти познания побуждало иной раз героев, и даже героев из вашего рода, посещать лачуги и хижины, с тем чтобы увидать собственными глазами характерные черты народного быта; приобрести эти познания показалось им необходимым для завершения своего образования. Как бы то ни было, Мадемуазель,
Имею честь пребывать,
Мадемуазель,
вашего королевского высочества
смиреннейшим и покорнейшим слугой.
П. Дарманкур
Спящая красавица
Жили-были король с королевой, которые так огорчались тем, что у них не было детей, так огорчались, что и рассказать нельзя. Ездили они на всякие целебные воды, давали обеты, совершали паломничества, – и ничего не помогало. Но наконец королева всё-таки забеременела и родила дочку.
Богатое было крещение. Маленькой принцессе позвали в крёстные матери всех фей, которых нашли в стране (а всего их нашлось семь), – чтобы каждая вручила свой дар. И так как в то время подношение таких даров было в обычае у фей, то принцесса таким образом получала всевозможные совершенства.
После того, как торжество крещения окончилось, все вернулись в королевский дворец, где был подготовлен большой праздник для фей. Перед каждой из них поставили великолепный обеденный прибор с ларчиком из литого золота, где лежали ложка, вилка и ножик из тончайшего золота, украшенные алмазами и рубинами. Но только заняли они свои места за столом, как вошла старая фея, которую не позвали, потому что вот уже пятьдесят лет она не выходила из своей башни, и все думали, что она либо умерла, либо очарована.
Король велел накрыть стол и для неё, но нельзя было поставить перед ней ларчика из литого золота, потому что их было сделано только семь штук – для семи фей. Старуха решила, что ей не оказывают должного уважения, и пробормотала сквозь зубы какие-то угрозы. Одна из юных фей, сидевшая рядом с ней, услыхала это и, опасаясь, чтобы та не одарила принцессу каким-нибудь неприятным даром, как только все вышли из-за стола, пошла и спряталась за занавеской. Она решила говорить последней, чтобы, если это будет возможно, как-нибудь ослабить зло, которое причинит старуха.
Тем временем феи стали одарять своими дарами принцессу. Самая юная фея сказала, что она будет первой красавицей в мире; следующая – что у неё будет ангельский характер; третья – что она всё будет делать с удивительной грацией; четвёртая – что она будет замечательно танцевать; пятая – что она будет петь, как соловей; шестая – что она будет играть на всех инструментах в высшей степени прекрасно. Пришёл черёд старой феи, и та, тряся головой больше от досады, чем от старости, напророчила, что принцесса уколет себе руку веретеном и от этого умрёт.
Этот ужасный дар заставил задрожать всех собравшихся, и не было человека, который бы не заплакал. В эту минуту юная фея появилась из-за занавески и громко произнесла следующие слова:
– Успокойтесь, король и королева, ваша дочь не умрёт. Правда, не так уж я могущественна, чтобы совсем отменить страшный дар, который дан был моей предшественницей, и действительно, принцесса уколет себе руку веретеном; но вместо того чтобы умереть, она заснёт глубоким сном и будет спать сто лет, после чего появится королевский сын и разбудит её.
Чтобы избежать несчастья, предсказанного старухой, король издал указ, коим воспрещалось всем в королевстве не только прясть с помощью веретена, но и хранить его у себя под страхом смертной казни.
Прошло пятнадцать или шестнадцать лет, и король с королевой отправились как-то в один из своих увеселительных замков. Принцесса, гуляя однажды по замку из комнаты в комнату, забралась наверх в башню, а там на чердаке сидела за прялкой, совсем одна, какая-то старушка. Эта славная женщина ни слова не слышала о королевском запрете.
– Что это вы делаете, тётушка – спросила принцесса.
– Пряду, дитятко, – отвечала старуха, которая её не знала.
– Ах, как это красиво! – воскликнула принцесса. – Как же это вы делаете? Позвольте-ка мне попробовать, может быть, и у меня так выйдет.
Но как только она взяла веретено – а была она очень живая и немного легкомысленная, да, кроме того, и дар феи понуждал её к этому, – как уколола себе руку и тут же упала без чувств.
Добрая старушка в замешательстве позвала на помощь. К ней со всех сторон сбежалась. Брызгают принцессе водой в лицо, расстёгивают ей одежду, хлопают её по рукам, трут ей виски водой королевы Венгерской[33] – но всё безуспешно.
Тогда король, поднявшийся на шум, вспомнил о предсказании фей и, сообразив, что так оно и должно было случиться, раз уж феи предсказали, велел положить принцессу в самом красивом покое дворца, на ложе, которое всё было вышито золотом и серебром. И можно было подумать, что это лежит ангел, – так была она прекрасна; потому что забытьё не изменило живых красок на её лице, щёки у неё были розовые, губы как кораллы; только глаза были закрыты, но слышно было, как она тихонько дышит, что и показывало, что она вовсе не умерла.
Король приказал, чтобы никто не мешал ей спать, пока не пробьёт час, когда она должна будет проснуться.
Добрая фея, что спасла ей жизнь, приказав спать сто лет, была в Матаконовом королевстве, за двенадцать тысяч миль от того места, где приключилось несчастье с принцессой. Но ей рассказал об этом в тот же миг один маленький карлик, у которого были семимильные сапоги (это такие сапоги, что если их надеть, то за один шаг пролетишь семь миль). Фея сейчас же пустилась в путь – а ехала она на огненной колеснице, которую везли драконы, – и не прошло часу, как её уже встретили. Король предложил ей руку и помог сойти с колесницы. Она одобрила всё, что он сделал, но так как фея была очень предусмотрительна, то подумала, что когда принцесса проснётся, она окажется в большом затруднении одна-одинёшенька в таком громадном замке. И вот что она сделала.
33
Знаменитая венгерская вода Ларендогра (Aqua Reginae Hungaricae, Eau de la Reine d’Hongorie), средневековый «эликсир красоты и молодости» – был одним из первых европейских ароматических составов (духов), содержащим спирт. Тесно связана с именем королевы Венгрии Елизаветы Польской. Согласно легенде, она регулярно применяла особое зелье, позволившее ей сохранить красоту и молодость до глубокой старости. Она очаровала польского принца и получила от него предложение руки и сердца, когда ей было 72 года!