Последняя фантазия

Глава 13

Покинув преподавательский кабинет я отправился домой. Оказавшись за воротами академии, я огляделся по сторонам и в памяти всплыл довольно точный маршрут до дома, через два канала, мимо парка вдоль набережной, пешком чуть больше часа. Арт ходил здесь раньше, и никогда ничего не опасался. Сейчас же, меня пас как я понял, начальник нашей охраны, и как предсказывал На Дель, долго ждать не пришлось — метров через триста меня нагнала карета запряженная восьмеркой, и из открывшейся двери выглянула довольная рожа Хадса.

— Запрыгивай.

Когда я забрался в карету Хадс протянул мне глиняную бутылку с водой. Я набрал в рот воды, сполоснул пасть и попытался было открыть окно, дабы сплюнуть, но не нашел никакого рычажка или ручки. Повернулся к Хадсу и тот улыбаясь, покачал головой.

— Не открывается же.

— Хмля — пробубнил я одним носом, и слегка приоткрыл толстую и оказывается очень тяжелую дверь. Раньше мне ее всегда открывал кто-то другой, и я не думал что она такая тугая и массивная. Сплюнув воду я выхлебал половину фляги, и вернул ее Хадсу. Тот протянул мне бумажный сверток и я надорвав его, нашел внутри нечто похожее на местную шавуху — половинку круглой лепешки, разрезанную вдоль и набитую мелко порубленным мясом, какой-то зеленью и сыром.

— Дель сказал ты останешься в кампусе на ночь, я решил что утром ты сразу домой пойдешь, сегодняшний учебный день пропустишь. Ну что там, сумел он помочь?

— Да, сумел. Ларчик просто открывался. У меня видишь ли, манохранилище выжгло к херам. Нет у меня больше внутреннего накопителя.

— Ох Арт. Честно сочувствую… Ты как вообще после такой новости?

— Не страшно — я показал Хадсу камень на цепочке, и черпанув чуть-чуть силы, зажег на ладони крохотную шаровую молнию — в конце концов есть внешние, можно жить и так.

— Мой учитель — грустно усмехнулся Хадс — пол войны на протезе прошел. Нормально пацан, прорвемся.

— А чего ему новую… конечность, не отрастили?

— Так не умели тогда еще…

Карета вздрогнула и остановилась, снаружи послышались голоса, наш кучер с кем-то спорил, но о чем пока не понятно.

— Чего это они там? — Хадс чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу — почему стоим?

— Туда вертай… — разобрал я ответ нашего, невидимого мне из окна собеседника, голос которого перекрывали звонкие удары, видимо кто-то что-то куда-то заколачивал — куда едешь?

— Слепой? Гербов не видишь? Поместье Адд. Мне прямо надо.

— Направо давай, и через две улицы сможешь налево повернуть, потом снова налево через две улицы и объедешь нас, тут не проехать.

— Только не говори мне что ремонт дороги — спросил я у вернувшегося в карету Хадса.

— Точно. Мостовую перекладывают.

— Тут хоть не каждый год надеюсь?

— Не — Хадс махнул рукой — но иногда надо. Город древний, канализация древняя, тоннели иногда проваливаются. Приходится свод чинить и мостовую перекладывать. Это что, вот в вашей усадьбе когда ее только купили, еще до первого вашего с матерью и сестрами визита сюда, пол провалился, тоже в канализационном тоннеле свод не выдержал. Так перекладывали, а потом снова трубы прокладывали и полы стелили…

Пока Хадс рассказывал мне об особенностях местной канализационной системы, карета тяжело повернула на перекрестке направо, и с одной из крупных, богатых улиц, вдоль которой стояли красивые дома, которые мне нравилось разглядывать, свернула на примыкающую улицу, рангом пониже. Мостовая узкая, две кареты с трудом разминутся, а если обе будут как наша то и не смогут наверное, дома попроще — фасады гладкие, без лепнины и узоров, просто кирпичная кладка, где-то крашеная, где-то естественного цвета красного кирпича, окна поменьше, да стекла тусклее, тоже в целом красиво и аутентично, но не так нарядно как главные улицы.

— Если еще одна карета вроде нашей, навстречу попадется, мы же тут застрянем — озвучил я Хадсу свою озабоченность — повезло что никто навстречу не едет.

— Повезло. Мерзкие улочки, всякий раз застреваем, постоянно приходится чуть ли не плетью с дороги люд сгонять… Сегодня тихо.

В окно я увидел как мы приближаемся к перекрестку с каким-то совсем уж узким переулком, значит полпути проехали. На следующем перекрестке повернем налево, и снова поедем по живописной богатой улице с красивыми фасадами, и насколько я вспомнил, минуем статую императора, я кстати все хотел ее посмотреть… В следующий миг Хадс бросился на меня, выхватывая нож, и я даже успел подумать что тут мне и конец, но вместо того чтобы вскрыть мне глотку, он навалился на меня всем телом а потом карета опрокинулась.

— Падшая женщина!

Меня несколько раз приложило сначала об потолок потом об пол. Трещало дерево, ржали кони, кучер кстати даже не вскрикнул. Карета перевернулась наверное раз десять, прежде чем замерла лежа на боку.

— Разделить ложе с твоей матерью! Что за мудня… Мудня?

Я выбрался из под полуоглушенного Хадса, с удивлением обнаружил рядом со своим лицом висящую в воздухе шаровую молнию, надо же, не забыл про нее, не вылетело из головы и что еще удивительнее — этот электрический шарик, болтаясь в кувыркающейся карете, не поджарил задницу ни мне, ни Хадсу. Снаружи доносились крики, звон железа, конское ржание, топот ног по булыжной мостовой… Черт в нас что врезалась другая карета?

Дверь вылетела словно ею выстрелили из пушки, и внутрь заглянула морда, с явно недобрыми намерениями. Разбираться пришел сей господин чтобы помочь нам, увидев наше дорожно-тележное происшествие, или же чтобы добить, я не стал. Крошечный шарик электрической сферы мухой метнулся навстречу сунувшейся в карету морде. Вспыхнуло, грохнуло и в клубах дыма в карету через дверной проем, словно в колодец свалилось тело. Не испепелил, да и не убил скорее всего, разряд был слабоват.

— Он жив? — уточнил я у Хадса, на что тот молча извлек еще один нож, взамен того что обронил. Я успел отвернуться и прикрыть лицо ладонью, на которую тут же брызнула кровь.

— Уже нет.

— Точно?

— Точно. От глотки до мудей вскрыл.

— А, вот что значила мудня, понятно…Хадс! Кто это?

— Я не знаю.

По карете что-то гулко грохнуло, и она перевернулась еще раз. Мы грохнулись с боковой стенки, которая была полом, на крышу, которая стала полом теперь. Стенки кареты украшенные классической такой каретной стяжкой, обшитые кожей, с чем-то как я теперь понял, мягким и упругим под ней, смягчили удар и вроде как никто из нас ничего не сломал. Лежа на полу, который раньше был крышей, я повернул голову и выглянул в окно, которое теперь находилось внизу, ниже колена.