Мимикрия: Ирбис

– Совсем обезумел, – переговаривались матросы.

– Может, стоит вернуть этого полоумного, пока не отплыли? – спрашивал капитан.

Марон слышал голоса, но леденящий душу ужас мешал осмыслись сказанное. Перед его глазами была не тяжелая дубовая дверь, а отсыревшая, покрытая плесенью перегородка с массивной решеткой в центре. Сознание Марона было погружено в переживания трехлетней давности, когда корабль, нанятый Амоком попал в шторм и начал тонуть. Сидя на сухом полу светлого трюма, бывший Феодал бредил событиями прошлого. Его большие глаза с маленькими зрачками смотрели в дальний угол, откуда впервые показалась вода после того, как корабль ударился о камни. Жидкая соленая смерть быстро подползала к ногам Марона. Удар… Еще удар… Мужчина услышал крики за дверью. Корабль вздрагивал и сотрясался. Пленника подбрасывало и больно швыряло об пол. Судно накренилось, и новая пробоина начала извергать губительные струи в трюм.

Марон вскочил на ноги и начал метаться по сухому помещению. Объятый бредом, он начал захлебываться в воде, что три года назад заполнила его легкие почти на сто процентов. Марон выл, рвал на себе волосы и обливался потом. Он был в такой агонии, что не заметил, как в трюм кто-то вошел.

– Все хорошо, – послышался детский голос.

Это было так неожиданно, что видения прошлого рассеялись, уступив место растерянности и исступлению.

Марон почувствовал, как маленькая теплая ладошка взяла его перепачканную кровью кисть.

– Ты в безопасности. Я тоже боюсь плавать, но это судно очень надежное и плыть нам всего один день…

Марон опустил взгляд и столкнулся с зеленоватыми глазами Геллы. Она говорила, и звук ее голоса действовал на мужчину успокаивающе. Постепенно напряжение в теле спало. Марон сел на пол и начал растирать виски руками.

– Ты задыхался, когда я вошла. Выглядело очень страшно, – продолжала говорить малышка, держа раба за руку.

Внезапно за дверью послышались шаги. Через мгновенье в трюм вбежал встревоженный отец.

– Гелла, я же запретил тебе…

– Папочка, Злому было очень страшно, я должна помочь, – начала спорить Гелла.

– Ты должна слушать своего отца, или кончишь, как твоя мать, – в сердцах крикнул мужчина.

На глазах Геллы выступили слезы. Девочка начала быстро краснеть. Мужчина обнял ребенка и начал извиняться.

– Прости, я не должен был так говорить… Просто очень испугался за тебя.

– Злой совсем не опасен, – всхлипывая, говорила малышка.

– Мир не такой, каким кажется. Мы ничего не знаем об этом человеке…

– Неправда, я знаю. Он не сумасшедший, просто боится плавать. Он, наверное, однажды пережил кораблекрушение, поэтому так себя ведет, – заявил проницательный ребенок.

Внезапно что-то пришло на ум малышке. Она высвободилась из объятий отца и куда-то убежала.

– Вот непоседа. Опять что-то задумала, – ворчал себе под нос отец.

Он нарочно делал вид, будто не замечает Марона. Не смотрел в сторону раба и выглядел крайне озадаченным.

Через несколько минут девочка вернулась. Она держала в руке красивую игрушку в виде тигренка.

– Мистер Пушистые Лапки поможет тебе не бояться плавать, как помогает мне не бояться темноты, – с улыбкой сказала малышка и протянула мужчине тигренка.

– Но ведь это твой любим… – обеспокоенно воскликнул отец.

– Не спорь, папа, Злому Мистер Пушистые Лапки нужнее, а я уже взрослая, чтобы бояться темноты. Она всего лишь отсутствие света.

В этот момент Гелла выглядела так умилительно, что отец не смог сдержать улыбки.

Девочка подошла к Марону и обняла.

– Не обижай тигренка, его сделала моя мама.

Положив игрушку у ног раба, девочка развернулась и пошла к выходу. Отец бросил на игрушку нервный взгляд и пошел следом.

Оставшись снова в запертом трюме, Марон взял игрушку в руки и начал разглядывать. Гелла оказалась права, Мистер Пушистые Лапки помог справиться с наползающей паникой. Чувствуя, что снова начинает дрожать и покрываться потом, мужчина еще пристальней вглядывался в игрушку. Он был не большим специалистом в швейном деле, но заметил, что тигренок сшит очень аккуратно. На ткани оранжевого цвета заботливые материнские руки вышили черные полоски, улыбку и усики. Вместо глаз у игрушки были черные бусины, а к носу и вовсе был прикреплен очень красивый розовый минерал.

Глядя на Мистера Пушистые Лапки, Маронне сомневался в том, что мама очень любила Геллу. Невольно мужчина начал вспоминать своих родителей. Сдержанную красавицу маму и строгого, но мудрого отца. Воспоминания детства непроизвольным потоком хлынули в русло сознания. Замок, сад за крепостными стенами. Белая зима, зеленое лето, пестрая осень. Чувство сытости, защищенности и комфорта. Тогда он не знал, а сейчас понимал, что был счастлив.

Марон сжал тигренка и тихо заплакал над игрушкой, только теперь это не было следствием паники. Мужчина скорбел по себе прежнему, и это было ничуть не легче, чем холодеть от ужаса.

Глава 11

Гелла не обманула, путь до пункта назначения занял меньше суток. За это время Марона успели четыре раза накормить досыта рыбой, хлебом и рисом, а в обед и вовсе принесли станак хорошего вина. Опешив от такого изобилия, раб начал подозревать, что его начали откармливать для жертвоприношения кровожадным западным богам.

После приезда события развивались стремительно. Отвыкшего от комфорта Марона поселили в уютной уединенной хижине. Большая кровать, миниатюрная кухня с небольшим столом и отдельная комната гигиены. Такимиудобствами бывший Феодал не наслаждался со времен жизни в Вестиге.

Рядом с хижиной Марона стоял большой каменный дом, в котором жил Зарий и его дочь Гелла. В первый день новый хозяин был занят и ни разу не навестил свое приобретение. Марон ждал объяснений, теряясь в догадках.

Несмотря на отсутствие Зария, Жуд регулярно приносил напитки и еду. Нового раба кормили на славу. Порции были настолько большими, что привыкшему голодать Марону было не под силу все съесть. Он оборачивал вяленую рыбу, хлеб и все, что может храниться долго, тканью и прятал под кроватью.

Время шло, а Зарий так и не появлялся. Марон ел досыта, спал по полдня и бездельничал. Наконец-то судьба была благосклонна к бывшему Феодалу. Однако неизвестность отравляла жизнь и мешала наслаждаться заслуженным отдыхом. Марон мучился, но, из-за травмы языка, не мог расспросить Жуда. Разумно было бы написать несколько вопросов на бумаге, но западная письменность была не знакома мужчине.

Нелепое предположение о том, что его собираются принести в жертву, начало казаться вполне реальным. По крайней мере, другого объяснения происходящему Марон найти не мог. Не желая отдавать свою жизнь за успешное проведение чужеземного обряда, мужчина втайне изготовил некое подобие кинжала.

Когда нервы были окончательно на пределе, ситуацию разрешила маленькая Гелла. Спустя неделю после приезда девочка постучала в дверь хижины.

– Привет, – с ангельской улыбкой сказала она, когда Марон открыл дверь.

Мужчина кивнул и пропустил малышку внутрь. Он был так рад видеть эту словоохотливую особу.

– Тебе здесь нравится? – спросила Гелла, осматривая комнаты.

Марон кивнул.

– Я просила папу, чтобы ты жил с нами, но он не захотел, – с сожалением сообщила девочка.

Она подошла к кровати и села.

– Ты выглядишь гораздо лучше. Та густая борода ужасно тебе не шла. С ней ты был похож на разбойника, – беззаботно заявила малышка.

Мужчина понял, что добиться от Геллы конструктивной информации будет очень сложно, и загрустил.

– Не расстраивайся, – заметив печаль мужчины, начала утешать малышка, – Остров Скелетон Рокне такое страшное место. Папа говорил, что ДрейкерШанти дошел до последнего уровня и стал знаменит на весь Запад.

Вдруг в хижину вбежал встревоженный Зарий и, увидев девочку,всплестнул руками.

– Вот ты где! Я же запретил ходить сюда, – начал ругаться отец.

– Но кто-то же должен. Злому ужасно одиноко, – оправдывалась Гелла.