Страница 3 из 14
– Да не боись, он не на людей. Если и наколешься, денёк помутит и всё, а вот нечисти мало не покажется.
– А-а-а, тогда ладно. Спасибо…
Пристроив оружие в изголовье, Гверн плюхнулся на соломенную подстилку.
Вот и вооружился. Конечно, из такого раритета было бы неплохо хоть немного пристреляться, но, увы. Хотя, всё равно даже такой древний рыдван лучше, чем ничего. Правильно говорит Старый Лис, чего только в этой жизни может не пригодиться. И кстати, очень даже неплохо пригодилось. Правда, ещё неизвестно, как бы к этому отнеслись стражи, узнав, что последний раз использовал арбалет, чтобы закинуть верёвку с крюком в узенькое смотровое окошко высоченной каменной башни. И особенно, какой потом наутро поднялся переполох. Всю округу на уши подняли. Герцог каждую собачью конуру обыскать заставил, чтобы найти наглеца. Но стражам о таких вещах знать совсем необязательно. В конечном счёте, Кехт получил честный ответ на вопрос. Если что, с арбалетом управляться обучен. Только вот знать бы ещё, что это за загадочное нечто, о котором так никто и не рискнул заговорить. Молчат все как рыбы. Прямо заговор какой-то…
Сквозь сон пробился едва слышный плач. Тоненький, жалостливый, со всхлипываниями, детский голосок.
Ожесточённо потерев заспанное лицо, Гверн приподнялся и недоумённо гляделся.
Откуда плач на глухой дороге посреди ночи? Почудилось? Или зверь какой? Из других пассажиров детей вроде никто с собой не везёт. Шестеро мастеровых мужиков с пожитками и вечно спящий тощий дед, к которому все стражи относятся с заметным почтением. Чей-нибудь папаша, не иначе.
Плач послышался снова где-то совсем недалеко за кругом.
Прихватив арбалет, Гверн поднялся и направился к Кехту, настороженно вглядывающемуся в темноту.
– А, не спится, – усмехнулся здоровяк. – Да, похоже, куковать нам теперь так до самого утра.
Гверн присел рядом на корточки.
–Значит, ты тоже это слышал?
– А это смотря что, – многозначительно пошевелил бровями Кехт.
– Ну, плач. Ребёнок где-то плачет.
– Ребёнок? – хмыкнул Кехт. – Эвона как. А мне вот шепоток чей-то слышится. Заманчивый такой. Будто молодка какая меня зовёт.
– Да какая там молодка! – фыркнул Гверн. – Говорю тебе, дитё там плачет. Факел дай, я сам схожу погляжу.
– Вот-вот, – мрачно кивнул Кехт. – Так они нашего брата за круг и заманивают. Кому плач, кому шепоток, а кому что другое. Сиди и не рыпайся, скоро ещё хлеще будет.
– Хлеще?
– Ага. Да вон она уже, явилась, не запылилась, – Кехт покосился куда-то влево. – Тьфу ты, пакость какая! – с отвращением сплюнул на землю. – Да уж, молодка, как есть…
– Какая ещё молодка?
Гверн рывком повернулся.
На границе круга замерла высокая тощая старуха в драном саване. Ночной ветерок лениво теребил длинные седые космы.
– Это.… Это кто?
– Мастер Кехт! Там!
– А ну цыц, олухи! Вижу без сопливых! Сядьте тут! – Кехт властным жестом осадил подбежавших встревоженных юнцов с арбалетами. – Кто, говоришь? А никто не знает. Каждый раз новое. Вот сегодня старуха, а в следующий раз ещё чего-нибудь другое привидится.
– Так это просто морок, да? – чуть успокоился Гверн.
Тогда не страшно. Пугать-то они пугают здорово, но особого вреда от них никакого, если солнечник есть и духом не слаб.
– Морок? – замялся Кехт. – А это смотря как на это дело посмотреть. Оно, конечно, может и морок, да не совсем. На самом деле она выглядит иначе и в неё можно попасть. Если конечно сможешь.
– Смочь? – Гверн с сомнением оглянулся. – А чего тут мочь-то? До неё шагов сорок, не больше. Даже мне раз плюнуть.
– Ну-ну…
– Что за шум? – сзади подошёл Тревор. – А-а-а, вижу. У нас ночная гостья…
– Угу, – кивнул Кехт, – она. Вон Гверн в неё даже попасть берётся.
– Вот как? – оживился Тревор. – Ну-ка, ну-ка!
– Так что, правда можно? Без дураков? – заподозрил какой-то подвох Гверн.
– Конечно. Давай, валяй! – приободрил Тревор. – А вы тихо все! – приструнил оживившуюся молодёжь. – Ещё успеете!
Гверн пожал плечами и, заученно выцелив верхней гранью наконечника болта тощую призрачную фигуру, нажал спусковой рычаг.
Сухо щёлкнула тетива. Болт легко, словно масло прошил грудь старухи и проскрежетал по камням. Призрак даже не пошелохнулся.
– Ну что, убедился? – проворчал Кехт. – Вот-вот. Видит око, да зуб неймёт.
– Но ведь я в неё попал! – запротестовал Гверн. – Вы же сами видели!
– Попасть-то попал, да не попал, – вздохнул Тревор. – Ладно, дело ясное. Эй, там, у костра! Хорош дрыхнуть! Давайте-ка подымайте мне сюда деда Лутдаха…
В ярком свете костра показались два дюжих молодца, бережно ведущие под локоток того самого непонятного вечно спящего старичка.
– Кхм, – прокашлялся старик. – Ну что, ребятки, никак опять упыри пошаливают?
– Да есть немного, – улыбнулся Тревор. – Ты уж, отец, подмогни нам, как можешь. Никак нам опять без дедушки Лутдаха не обойтись.
– Э-хе-хе, – сокрушённо вздохнул старик, – да видать никак. Ладно. Где оно нынче там сиживает? – поднёс козырьком ладонь к глазам, вглядываясь в темноту.
Окружающие затаили дыхание.
Не понимая, зачем весь этот балаган, Гверн недоверчиво оглядел напряжённые лица.
Это что, такая жутковатая шутка для новичков, или какой-то магический ритуал? Старуха маячит у него прямо под носом, а он смотрит, пёс знает куда.
– Ага, кажись, вижу родимую, – хихикнул старичок. – Вон она, близёхонько сидит на камушке. А ну-ка сыночки, справу мне!
Тревор поднёс арбалет.
– Держи, отец.
Лутдах со вздохом поднял оружие на уровень глаз.
– О-хо-хо, тяжеловат. Годы уже не те....
Чуть замешкался и выжал спусковой рычаг. Болт со свистом ушёл в темноту. Раздался жуткий визг, перешедший в булькающий хрип. Старуха растаяла как наваждение.
– Вот и нет вашей мамки, – с сожаленьем опустил арбалет Лутдах. – Всё, ребятки, чем мог, помог. Готовьтесь, сейчас начнётся…
– Вот даёт, дед! – восхищённо прошептал кто-то из молодых. – С одного…
– Заткнись, Тадг! – жёстко оборвал Тревор. – И вы все! Считай, Кехт!
В темноте раздался протяжный вой. Один за другим тоскливый клич вразнобой подхватили хриплые глотки. Дойдя до самой высокой ноты, разом стихли.
– Кажись восемь или десять, – шепнул Кехт, сторожко поводя арбалетом.
– Пять сзади, шесть спереди,– торопливо подтвердил Тревор. – Так, сынки! Приготовились! Сейчас упыри выскочат все разом. Как появятся, бить только на телегах! Онгхус, твои мальцы добивают их копьями! Если кто…
Пронзительно вереща, царапаясь когтями перепончатых крыльев, на телеги вскочили лохматые приземистые существа. Лошади пронзительно заржали и встали на дыбы, пытаясь порвать привязь.
– Залп, вашу мать! – истошно заорал Тревор.
Сухо защёлкали арбалеты. Три упыря в корчах завалились назад, судорожно сжимая окровавленную грудь. Остальные бросились к стражам, яростно скаля клыки.
Пропустив от неожиданности первый залп, Гверн лихорадочно огляделся, выискивая подходящую цель. Поймал ребром болта несущуюся навстречу рычащую тварь и выжал спуск. Болт прошёл выше и, с визгом срикошетив от камня, ушёл в темноту.
– Не стрелять! – гаркнул Тревор. – Лошадей перебьёте! Берите их на копья!
Смачно впечатав приклад в подлетевшую оскаленную морду, Гверн пнул наземь корчащееся тельце и с хрустом вонзил нож в мохнатую грудь. Упырь жалобно всхлипнул и обмяк. Из скособоченной оскаленной пасти дохнуло жутким смрадом. Точно так же когда-то давным-давно в детстве воняла сгнившая в придорожной канаве корова.
Гверн зажал рот и невольно согнулся, борясь с подкатившей тошнотой. Яростно вереща, сзади на спину тут же вскочил упырь, распарывая куртку когтями.
– Да твою же мать!
Наугад ткнув ножом за голову, Гверн повалился навзничь. Что-то глухо хрустнуло, словно наступил на сухую ветку. Послышался сдавленный стон.