Последнее фото

Во время прогулки Николас в деталях рассказал историю Авдотьи Павловны и то, как брат ее мужа предложил ему деньги, лишь бы убедить старушку в том, что ее покойный супруг хочет изменить завещание.

– Вышел бы неплохой рассказ, – заметил Петр Алексеевич, когда Николас закончил.

– Сомневаюсь, слишком уж история похожа на мою последнюю книгу.

С этим Петр Алексеевич согласился, но продолжать разговор на эту тему не стал. Решил оставить на более подходящее время.

– И что вы совсем не верите в блуждающих духов?

– Нет, – отрезал писатель.

– Но ваша первая книга была посвящена призраку и имела успех!

– Она вышла десять лет назад за авторством совсем другого человека.

– Но ведь ее написали вы! – возмутился Петр Алексеевич, а потом понял, что тот имел в виду.

Жил писатель скромно. Снимал квартиру в доходном доме, правда, в складчину с еще двумя людьми. Каждый получил по две маленькие комнатки, одну кухню и общую гостиную, едва вмещающую два кресла, комод и диван.

Первым соседом оказался молодой врач Савелий. Он так радовался приходу писателя, что тут же подскочил к нему и стал всего ощупывать. Петр Алексеевич уж было подумал, что тот беспокоится о здоровье, пока не услышал разговор.

– Батюшки мои, Николай, это что, дырка? – Савелий поднял полу пиджака и засунул в него мизинец, который показался с обратной стороны.

– Вышло недоразумение со свечой, пока зажигал одну, вторая, проказница, прожгла маленькую дырочку, – писатель говорил с улыбкой на лице, надеясь на снисходительность владельца костюма.

– Восемь рублей! Восемь! – грозно произнес Савелий.

– Обязательно возмещу, – старался успокоить его Николас. – До тех пор, думаю, Настенька поможет и заштопает прожог.

– Конечно, возместите, только прежде вернете долг за плату вашей комнаты за прошедший месяц.

Тут уже и показался второй сосед писателя, точнее, соседка. Та самая девушка, что ранее вручила Петру Алексеевичу записку. Николас увидел ее и подозвал рукой. Та покорно подошла. Он молча показал ей проблему, повторив фокус с пальцем. На лице он изобразил досаду и пожал плечами.

– Дел-то тут. – Девушка потрогала края отверстия. – Зашью так, что и видно не будет.

– Спасибо, ты всегда меня выручаешь! – Николас улыбнулся девушке. Та на миг взглянула на него, и румянец покрыл ее лицо.

Петр Алексеевич все понял. Просьба эта для такого взгляда весьма простая, девушка явно была готова на большее ради писателя.

– Прошу в мой кабинет, – сказал Николас, обращаясь к редактору, – там поговорим в тишине.

– Постойте… – Настя хотела что-то сказать, но Николас жестом показал, что не стоит.

Он решил, что девушка хочет извиниться за ошибку с запиской. Но та даже понятия не имела, что сделала что-то не так. Она лишь хотела предупредить, что в кабинете писателя ожидают. Хотя ладно, он и так об этом сам скоро узнает.

Николас вошел в кабинет первым. Это была маленькая комната с деревянным столом, креслом и зеленым бархатным диваном, на котором сидел человек. Николас его заметил сразу, но лишь улыбнулся, подмигнул глазом и приложил указательный палец к губам – знак молчания. Мужчина кивнул.

За писателем вошел Петр Алексеевич и был приглашен в кресло. Николас подошел к трехногой вешалке за ширмой и снял пиджак. Редактор, естественно, поздоровался с мужчиной, тот кивнул, но больше не двигался.

– Теперь, когда мы остались наедине, расскажите, зачем меня искали? – спросил Николас, не глядя на редактора. Он снял рубашку, посмотрел на испачканный углем воротник и про себя поблагодарил судьбу, что Савелий этого не увидел.

– Наедине? – Петр Алексеевич вопросительно посмотрел на гостя. Тот с непонимающим видом посмотрел в ответ.

– Я могу выйти, – сказал он, – и вернуться позже, если вам нужно поговорить.

Но Николас его слова пропустил.

– Конечно, а разве в комнате кто-то есть?

Редактор молча указал на диван, писатель выглянул из-за ширмы и бегло осмотрел его пустыми глазами.

– Хотите сесть на диван, не отказывайте себе в этом удовольствии.

– Позвольте, но на диване сидит человек, который, по всей видимости, тоже пришел к вам! – Голос дрогнул.

На лице писателя появилась улыбка.

– Простите меня, Петр Алексеевич, за мои слова, но вы, видимо, сегодня переволновались, раз вам кто-то мерещится.

Незнакомец понял, что стал невольным соучастником розыгрыша, а вот Петр Алексеевич, вероятно, нет. Он съежился и внимательно посмотрел на гостя.

– Вы как кот, который смотрит в пустоту, – сказал Николас. – Замечали такое за этой живностью? Говорят, кошки видят то, чего не видят люди.

– Прекратите, – редактор сказал так, словно ничего не боялся, вот только голос его выдал.

Терпеть больше не оставалось сил, и Николас рассмеялся. Гость улыбнулся, но, скорее, не от шутки, а от неловкости самой ситуации. Петр Алексеевич в очередной раз ничего не понял.

– Простите мне мою шутку, не мог удержаться, вы с таким трепетом говорили о мистике, что невольно натолкнули меня на этот безобидный розыгрыш, – сказал Николас.

Писатель полностью переоделся и теперь красовался в старом потертом костюме-тройке, видавшем лучшие дни. Белая рубашка давно пожелтела, зато ее мягкость была так приятна телу. Он отклеил бороду и усы, а аккуратно зачесанные волосы растрепал руками, после чего удовлетворенно вздохнул.

– Меня вы не провели, – гордо ответил Петр Алексеевич, – но мне стыдно за вас перед вашим же гостем.

– Прошу простить. – В два шага он оказался рядом с незнакомцем и протянул ему руку. – Николас Райт, писатель-мистик.

– Георгий Александрович, начальник почтовой службы.

Старший редактор с уважением взглянул на гостя и на самого писателя, раз к нему заходят такие люди.

– Рад знакомству, – ответил Николас, затем обратился к редактору, – если вы позволите, быстро обсудим причину появления Георгия Александровича, после чего вернемся к вашему вопросу.

В ответ Петр Алексеевич лишь пожал плечами, хотя на деле этот гость вызывал в нем неподдельный интерес, а редакторское чутье подсказывало, что пришедший принес интересную историю. Николас взял табуретку, скинул с нее вещи, поставил рядом с гостем и присел на нее.

– Я не займу много вашего времени, – сказал Георгий Александрович, достал из нагрудного кармана небольшое фото, чуть шире, чем ладонь, и протянул его писателю.

На фото был сам начальник почтовой службы в компании прекрасной девушки. Правда, девушка вышла нечетко. Лицо скрывала белая вуаль, хотя черты проглядывались.

– Хороший снимок, но почему вы показываете его мне? – поинтересовался Николас.

– Рядом со мной моя покойная супруга Анна.

– И ее дух вас тревожит? – разочарованно спросил Николас.

– Нет. Это фото сделано неделю назад в годовщину ее смерти.

Вот теперь жуткое напряжение повисло в кабинете писателя по-настоящему. Вмиг объекты в тени обрели мрачные контуры, пустота зашептала, тьма приближалась и сжимала пространство.

Писатель внимательно посмотрел на снимок. Ничего подозрительного. Георгий Александрович продолжил.

– Я был один в момент съемки.

– А вы видели, как проявляли фото? – Николас нахмурился.

– Да, в том суть ритуала. Меня отвели в темную комнату, где при мне проступила картинка.

– Ритуала? – спросили в один голос редактор и писатель.

– Вы не знали, что в Петербурге появился загадочный фотограф? Он делает снимки с духами близких людей. Но не каждого он приглашает для фотографии. Мне повезло. Он сказал, что моя тоска настолько сильна, что удерживает дух моей супруги рядом со мной.

Внутри Николаса кольнуло.

– Вы уверены, что это ваша супруга?

– Посмотрите на открытую часть лица, там вы увидите родинку на щеке. Ее я никогда не спутаю.

– И вы хотите, чтобы я разуверил вас в подлинности этого фото? – Николас вернул снимок.

– Как раз наоборот. Хочу, чтобы вы избавили меня от сомнений. Если, и правда, моя Анна следует за мной и оберегает меня, то жизнь вновь обретает смысл.