Страница 3 из 71
Атлас снова сжимает руки, и на секунду мне кажется, что он злится на меня, но потом я чувствую, как Гейб занимает место рядом с нами, слегка толкая меня, когда разваливается там. Когда Атлас рычит на него, он огрызается: — Дай мне, блядь, передохнуть, меня только что накачали наркотиками и выбили из меня дерьмо.
Моим узам это совсем не нравится, и мой дар вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить.
Гейб вскрикивает, когда он ударяет его, вскакивает на ноги, словно думает, что я собираюсь разорвать его разум на части. У меня нет сил расстраиваться из-за этого. Они ведь не знают о других вещах, которые я могу сделать.
Они вообще ничего не знают.
Гейб выясняет это первым. — Моя головная боль и головокружение прошли.
Я слышу шаги, и мои узы узнают Грифона, когда он подходит к нам, его голос низкий и гравийный, когда он кричит: — Что это, блядь, было? Что, блядь, только что произошло?
Я чувствую, что братья Дрейвен приближаются, и даже в парализованном состоянии я немного напрягаюсь, и тогда Гейб снова говорит, более жестко, чем я когда-либо слышала его раньше: — Не делай больше ни одного гребаного шага к моей Связной, иначе я вырву твою гребаную глотку зубами.
Я задаюсь вопросом, кто из команды был настолько глуп, чтобы попытаться подойти к нам, потому что он не может так разговаривать с одним из Дрейвенов, но затем Нокс говорит, с ехидством в голосе: — Она также и моя Связная.
Атлас насмехается. — Нет, она – твоя груша для битья, твоя любимая жертва. Она – злодей по умолчанию в каждой из твоих историй. Если ты приблизишься хоть на дюйм, я выведу весь гребаный самолет из строя, чтобы остановить тебя. Больше никаких предупреждений.
Я пытаюсь открыть глаза, чтобы подготовиться к войне, которая вот-вот начнется, потому что Нокс Дрейвен не отступит, но я чертовски устала.
Может, оно и к лучшему, что я просто умру в бою того, что сейчас произойдет.
Снова раздается шаркающий звук, а затем Нокс огрызается: — Отведите ее в спальню. Нам нужно поговорить. Сейчас же.
В спальню?
Конечно, в самолете Норта есть гребаная спальня. Конечно.
Пока Атлас бережно поднимает меня на руки, как будто я ничего не вешу, прижимая к груди, как будто я драгоценная, я слышу звуки самолета, наполняющегося людьми, и приказы, которые выкрикивают повсюду, готовясь к взлету.
Я не знаю, почему он считает меня драгоценной, я только что погубила десятки людей, и все же он ведет себя так, как будто сейчас я для него еще важнее, чем когда-либо прежде.
Он уверенно стоит на ногах, даже несмотря на толпу людей вокруг, когда проводит нас в другую комнату, а затем осторожно опускает меня на кровать, натягивая одеяла и укладывая их вокруг меня, прижимаясь губами к моему лбу.
Меня почти бесит, что я не могу признать это или попросить его о большем.
Я слышу шаги в комнате, а затем дверь захлопывается.
— Тогда поторопись, Дрейвен. Я хочу, чтобы ты вышел из этой комнаты и убрался как можно дальше от Оли на этом гребаном самолете, — огрызается Атлас, и я снова пытаюсь открыть глаза. Не-а. Ничего.
Нокс рычит себе под нос, а шаги приближаются к кровати. — Она только что исцелила нас всех. Ты не думаешь, что нам нужно поговорить об этом? Ты не хочешь, чтобы нам рассказали, что именно только что сделала наша маленькая лживая Связная?
Гейб фыркнул. — Связные могут исцелять друг друга в тяжелых ситуациях, ты это уже знаешь. Двигайся, блядь, дальше. Ты просто хочешь спорить из-за каждой мелочи, потому что не хочешь признать, что был не прав насчет нее. Не дай Бог, блядь, признать, что ты был неправ. Я видел, как Сопротивление хорошо ее рассмотрело, Нокс. Они знали ее. Она бежала все это время, и теперь мы знаем почему. Оли нужна им, потому что может делать то, чего не может ни один из Одаренных…
Нокс прервал его. — Она больше, чем просто гребаная Одаренная, вот что я пытаюсь сказать. Она не просто вылечила нас настолько, что мы смогли выжить, она исправила все. Все! Мои пальцы снова прямые, Гейб. Она исправила травму, которая случилась двадцать гребаных лет назад.
Упс.
Я чувствую, что моя жизнь сейчас станет еще сложнее, если это вообще возможно, но что бы они ни ответили на это заявление, я их не слышу. Вместо этого мой разум наконец догоняет мое тело, и я погружаюсь в небытие.
Глава 2
Я просыпаюсь в незнакомой кровати, в комнате, которая определенно не является самолетом, чувствуя себя одновременно хорошо отдохнувшей и больной на живот.
Место слишком роскошно, чтобы быть одной из комнат общежития, невозможно ошибиться в богатстве каждого предмета мебели, вплоть до мягкости подушек у меня под головой.
Я мгновенно напугана до чертиков.
— Ты в безопасности, Олеандр. Атлас и Гейб вышли, чтобы принять душ и найти еду. Я сказал им, что присмотрю за тобой.
Черт побери, я точно знаю, в чьем особняке нахожусь.
Я оглядываюсь и вижу Норта, сидящего в мягком кресле на дальнем конце кровати, пиджак снят, а рубашка на груди частично расстегнута. Рукава закатаны, чтобы показать его предплечья, и я думаю, что это его самый непринужденный вид, который я когда-либо лицезрела, за исключением того раза, когда я видела его без рубашки, но я не могу думать об этом без слюней.
Его глаза такие же напряженные, как всегда.
Я не могу поверить, что ему удалось уговорить Атласа выйти из этой комнаты, и немного злюсь, что меня вообще сюда привели. Какой смысл давать мне здесь комнату, если меня просто запихнут в случайные кровати, когда все полетит к чертям?
Норт продолжает наблюдать за мной, его глаза становятся все острее, чем дольше я молчу. — Тебе что-нибудь нужно? Вода или ванная? Ты проспала сорок восемь часов, мы уже начали беспокоиться.
Да, и то, и другое, но говорить о моче с этим человеком как-то странно. Гах. Я встряхиваю руками, чтобы они не дрожали, прежде чем отодвинуть одеяла. Он следит за каждым моим движением, и когда я на секунду приостанавливаюсь, чтобы взять себя в руки и проветрить голову, он встает, чтобы подойти и помочь мне.
Я не могу справиться с его руками в любое время, не говоря уже о том, когда чувствую себя так ужасно, поэтому я отмахиваюсь от него. — Просто направь меня в нужную сторону, и я буду в порядке.
Норт хмурится на меня, его брови напряжены, а затем он машет рукой в сторону дальней двери. — Нам нужно поговорить, когда ты выйдешь. Я принесу тебе воды.
Я сдерживаю стон и начинаю двигаться. Ванная комната потрясающая, все мраморное, повсюду дорогие светильники, и я чувствую себя как в чертовом дворце. Когда я мою руки после самого долгого мочеиспускания в моей жизни, то улавливаю легкий аромат мыла, и закрываю глаза, делая глубокий вдох. Что-то оседает в моей груди, как будто мои узы рады, что этот запах на мне, а потом я понимаю, что это мыло Норта и запах Норта.
Ну, блядь.
Конечно, он привел меня в свою чертову спальню, и конечно, он живет в такой роскоши. Конечно, черт возьми, это все его. Я стараюсь не вздрагивать, увеличивая температуру воды, чтобы хоть немного смыть запах. Неважно, что мои узы жаждут этого. Неважно, что мне кажется правильным – пахнуть им.
Он ненавидит меня, до глубины души, и я тоже не являюсь его поклонницей.
Мне нужно держаться на расстоянии, чтобы мое сердце не вырвали еще больше, чем оно уже вырвано.
Я пытаюсь немного укротить свои волосы, а когда это не помогает, я глажу рукой свою шелковую пижаму.
Э-э-э.
Подождите, что?
Шелковая. Блядь. Пижама.
На мне пижама в полоску, роскошная, с длинными рукавами, глубокого темно-синего цвета, в котором моя кожа выглядит потрясающе. Черт, даже серебристые тона моих волос выглядят великолепно на фоне этого цвета, но все это дерьмо здесь не главное. Кто, черт возьми, меня переодел? Я проверяю и, нет, мое нижнее белье тоже исчезло. Кто-то раздел меня, пока я спала, чертовы извращенцы.