Попаданка для герцога?

– Что уже передумала? – презрительно скривился герцог, – уже замуж хочешь? Боишься одна в поместье ехать? – Мне кажется, он меня ненавидел. Но я же не виновата, что его прабабка решила меня замуж выдать, не спросив, согласна ли я на такой шаг.

– Поместье? – переспросила я, чувствуя как тревожно екнуло под ложечкой.

Мне дадут титул и поместье? Не квартиру, не дом, а целое поместье? Не верю я, что такие подарки просто так делаются. Попой чую, есть здесь какой-то подвох… Давай, Лилька, включай голову! Хватит притворяться глупее,чем ты есть на самом деле. Женщина ни в коем случае не должна быть умнее мужчины – еще одна сомнительная мудрость от моего бывшего, которой я следовала половину сознательной жизни.

Герцог тяжело вздохнул… Кажется, он, как и Марат, считал женщин вторым сортом людей.

– Скажите, сэр, – вспомнила я, как обращались к герцогу его подчиненные, сейчас с любопытством глазеющие на нас из-за своих столов, – что вы имеете в виду, говоря поместье? Я просто боюсь, что неправильно вас поняла.

Ну, а вдруг? Это же другой мир. И как-то сомнительно, что король будет раздавать каждой свалившейся ему на голову девице поместья. Так и разориться не долго.

– В вашем случае это земельное владение, – ответил он, – достаточное, чтобы вы не умерли с голоду, пока не выйдете замуж.

Я кивнула. Этого и следовало ожидать. В таком виде королевская милость уже не казалась подозрительной.

Хотя мне стало немножко обидно. Вопреки здравому смыслу, я уже успела немножко помечтать и представила, что поместье – это гораздо больше, чем «не умереть с голоду».

Я бы хотела крошечный замок с белоснежными стенами, сверкающими на солнце тысячами искр, чтобы издалека он казался сложенным из кубиков сахара-рафинада. И маленькая деревенька неподалеку, из которой счастливые и довольные крестьяне будут приносить мне молоко, сметану и творог от своих коров, яйца домашних кур с ярко-желтыми желтками, овощи, фрукты. И будут кланяться и благодарить меня за то, что так хорошо живется на моей земле.

– А сколько это соток? – вздохнула я, прощаясь с мечтой.

– Соток? – недоуменно переспросил герцог, – не знаю сколько ваших соток, но десятин в поместье, которое вам пожаловал его величество всего лишь около ста. Усадьба там совсем небольшая, но прислуга имеется, есть кому о вас позаботиться.

– О-ох! – только смогла выдохнуть я. Прислуга, усадьба, сто десятин… звучит солидно. И все это только ради того, чтобы я не вышла замуж? Моя подозрительность снова подняла голову. Но ответа у меня пока не было. И я решила, что раз ничего не могу изменить, то пока просто плыть по течению… авось все будет не так уж плохо.

Герцог презрительно хмыкнул и обернулся к своим ребятам.

– Чарни, проводи даму. Пусть Евон баронессе Лили одежду подберет. А все ее барахло спали сразу же. До нитки. Чтобы нигде ничего иномирного не всплыло. О том, что надо молчать откуда эта девица.. дама взялась, я вам даже напоминать не буду, – с ними он говорил жестко, но все же презрения или пренебрежения в голосе не было. Он уважал тех, кто на него работал. А потом он повернулся ко мне, облил холодом из глаз и припечатал, – и вам, леди Лили, настоятельно рекомендую не распространятся о том, откуда и зачем вы пришли из вашего мира. Иначе это будет расценено как преступление против королевской семьи, и вас просто-напросто казнят. – Я испуганно кивнула. Горло от страха снова перехватило. А герцог окончательно добил, – отрубят вам голову.

Ой! Я замотала головой, как собачка на приборной панели. Какой-там рассказывать, да я, вообще, сомневаюсь, что после такого ужаса ко мне голос вернется.

Чарни, тот самый, который бегал за лекарем, вскочил из-за дальнего стола и оказался совсем юным мальчишкой. Понятно, почему он тут на побегушках.

– Прошу вас, леди, – он слегка поклонился мне, изящным жестом указывая на дверь. И я поняла, только что меня вежливо выперли, не давая прийти в себя после перспективы увидеть свою собственную казнь.

Деваться было некуда, встала и пошла к двери, хотела было взять рюкзак и сумку, но Чарни перехватил их раньше. И улыбнулся. А меня слегка отпустило от его улыбки. Как приятно оказывается, когда тебе помогают хотя бы в такой мелочи. Марат всегда говорил… тьфу на него! Скривилась я от своих мыслей. Не хочу больше о нем помнить. У меня новая жизнь начинается. И хотя пока все очень странно, но пусть она сложится лучше, чем прошлая.

Глава 3

Путь в новую жизнь начался с препятствий. Евон, мужеподобная крупная женщина лет пятидесяти с широкими плечами атлета и плоской грудью, встретила меня с ненавистью. Она молча выслушала распоряжение герцога, переданное ей Чарни и кивнула… и все это, не отрывая от меня взгляда, от которого хотелось съежится и спрятаться под лавку. Здесь, в комнате похожей на кладовую-кастелянскую, кожаных диванов не было, зато вдоль стены стояли массивные, тяжелые, деревянные скамейки. На них Чарни и сгрузил мои вещи.

– Идем, – грубо буркнула Евон. И повела нас в свои пенаты. Она быстро достала из шкафов, где рядами висели вещи разных цветов и размеров, бледно-серое платье и сунула мне, указав крючковатым пальцем на ширму. Мол, иди, переодевайся.

Я вздохнула, мне, кареглазой и светло-русой такой цвет не шел совершенно, превращая и так невзрачную внешность в бледную серость. Но мне Марат и раньше не разрешал одеваться красиво, и привыкла я к таким нарядам.

Опять Марат! Да сколько можно! Я уже не с ним. Я уже так далеко, что он меня никогда не достанет! Так почему я до сих пор следую его правилам?!

– Нет, – остановилась я, споткнувшись о собственные мысли, – мне не нравится это платье. Дайте мне что-нибудь другое. Например вот это, – я ткнула пальцем в то, что висело рядом. Точно такой же фасон, тот же серый, но цвет намного темнее и насыщеннее. Мне должно быть хорошо.

Я не видела, но кожей почувствовала, как мгновенно накалилась обстановка. Ненависть тетки-кастелянши была почти осязаемой. Еще немного и случился случился бы взрыв.

– Евон! – Чарни пришел мне на помощь и перевел огонь на себя… вернее, на герцога, – его светлость будет очень недоволен… Очень…

И Евон сдержалась. Так же молча отобрала у меня светло-серое платье и сунула в руки то, что я выбрала.

Я шла к примерочной и у меня колотилось сердце. Я впервые за много лет настояла на своем. Я впервые за много лет не пошла на поводу у других, а сделала так, как хотела сама. И это было совершенно ошеломительно.

– Леди, – догнал меня голос Чарни, – вам придется снять с себя все до нитки, его светлость велел уничтожить все вещи, что вы принесли с собой. И мне бы не хотелось причинить вам боль пламенем, если вы друг решите оставить себе на память что-нибудь.

– Хорошо, – согласилась я, думая, что у меня нет ничего, что я бы хотела оставить. Наоборот, мой маленький протест и победа в нем окрылили меня. Я сама хотела раз и навсегда покончить с прошлым.

Я не успела снять свои балахоны, как за ширму бесцеремонно заглянула Евон и сунула мне целую кучу каких-то тряпок, оказавшихся нижним бельем. Его было непривычно много, но я легко разобралась что и в какой последовательности надевать. Мне нравилось смотреть на наряды позапрошлого века. Я иногда мечтала, что у меня будет что-то подобное. Очень приличное… еще бы с таким-то количество нижнего белья… чтобы не нервировать мужа, и очень красивое.

Во второй раз Евон заглянула ко мне за ширму, чтобы вручить теплые шерстяные чулки и высокие кожаные ботинки на шнуровке.

Платье сидело на мне идеально. За ширмой стояло большое, ростовое зеркало в тяжелой раме, и я с удовольствием покрутилась намного, любуясь новым нарядом. Даже мои блекло-русые волосы стали ярче, а глаза выразительнее.

– Леди, вы очень красивы, – улыбнулся Чарни, когда я вышла из-за ширмы. И от этой незамысловатой похвалы я вспыхнула и покраснела как девчонка. Даже мочки запульсировали, а в ушах зашумело. Так сильно смутил меня первый за много лет комплимент.