Страница 15 из 19
Верный друг — вот весло,
В путь, так в путь.
Добрый гений от приключений
Когда же молодость берег!
В любые времена
Дуэль всегда одна:
Иль благородство, иль порок.
Мал наш опыт,
Но подлый топот
Отличаем от честной скачки.
Взором свежим
Авось отрежем
Грязь от правды
И ложь от сказки.
А стало быть, а стало быть,
А стало быть — вперед!
Верный друг — вот седло,
В путь, так вместе.
Верный друг — вот весло,
В путь, так в путь.
Старший Малфой выглядел обескураженным и недовольным, зато юное поколение в лице Дафны и Блейза разразилось бурными овациями. С некоторым сомнением к ним присоединились родители Гринграсс и синьора Бьянка. Невилл и Рон раскланялись не без удовольствия и уже хотели уходить, когда капризный голос Люциуса остановил их:
— Господа, я все понимаю, но это было скорее о дружбе, а не о героических подвигах. Неужели я неясно выразился?
Амфибрахий Гринграсс посмотрел на будущего свата с неудовольствием. Разумеется, отец невесты понимал, чем именно эти молодые артисты раздражают Люциуса. Однако придираться к ним было верхом глупости! И крайне дурным тоном, между прочим. Амфибрахий собрался было урезонить потенциального родственника, но жена внезапно сжала его локоть и едва заметно покачала головой. Глава семейства обвел взглядом собравшихся, увидел встрепенувшихся Асторию и Драко — и понял, что лучше не вмешиваться.
Тем временем за кулисами растерянно негодовал Рон Уизли.
— Капец! — шепотом кричал он. — Что у нас есть героического?! И что этот придурок сочтет героическим?! Ну, народ, у нас что-нибудь есть?
— Есть, — зло бросила Гермиона, плечом отодвигая Рона от выхода на сцену.
— Герми?..
Гермиона решительно мотнула головой и распахнула занавес. Вчерашний день выпил из нее все силы, зато вечер разозлил и как будто встряхнул. Если Драко всерьез поверил, что она взяла у Люциуса деньги за расставание с ним, то он не стоил ни ее любви, ни ее великодушия. Никогда она не упрекала Драко за то, что в свое время он был на неправой стороне! Но теперь Гермиона чувствовала за собой право бить наотмашь. Именно это она и собиралась сделать, пусть и не физически.
Девушка подошла к самому краю сцены, расправила плечи и горделиво вскинула голову. Звонким ученическим голосом она объявила:
— Баллада о борьбе.
Невилл на миг схватился за голову, но привычка подстраивать аккомпанемент под выступающего победила. Он взмахнул палочкой, активируя нужный музыкальный амулет.
— Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт.
И дрались мы до ссадин, до смертных обид.
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова «приказ», назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И, друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать.
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев еще теплым мечом
И доспехи надев, что почем, что почем!
Разберись, кто ты — трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его — не тебя, —
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал
По оскалу забрал: это смерти оскал!
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы.
И всегда позади воронье и гробы.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если, руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом —
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Гермиона тихонько перевела дыхание и обвела взглядом притихших зрителей. В стороне судорожно дергал ворот рубашки пунцовый Драко. Прямо перед девушкой раздутый, как индюк, Люциус набирал воздух в грудь. Казалось, еще чуть-чуть, и у него пар пойдет из ушей. Гермиона улыбнулась ему надменно и немного глумливо, коротко поклонилась, прижав руку к груди, и в полной тишине покинула сцену.
— По-моему, можем сворачиваться, — сказала она друзьям. — Никакой договор нам не светит.
— Да это ни в какие ворота не лезет!!! — взревел с той стороны занавеса Люциус Малфой, подтверждая предположение Гермионы. — Да как она смеет?! Во-о-о-он! Вон из моего дома!
— Кхм-кхм, — подала голос синьора Бьянка. — Позвольте напомнить, что это мой дом.
— Скузи, синьора! — не унимался Люциус. — Вон из не моего дома! Я такого не потерплю!!!
— Но вы же просили молодых людей исполнить что-нибудь героическое, — вежливо напомнила госпожа Гринграсс. — И даже изволили перебирать харчами. Юные артисты так старались для вас, а вы!.. Фи, какая неблагодарность.
Слышавшие это артисты переглянулись, пытаясь не рассмеяться. Первой не выдержала Лаванда, прыснув в кулак.
— Ой, нет, только не здесь! — всполошился Рон и поволок жену в дальнюю часть фургона, за реквизит.
— Ну что, собираемся? — невозмутимо поинтересовалась Луна. — Кажется, здесь наше выступление закончилось.
Они с Невиллом ушли, а к Гермионе робко подошел Гарри. Джинни сопела ему в плечо, сопереживая и мужу, и подруге.
— Герми, ты как? — осторожно спросил Гарри.
— Не ожидала от вас такой подставы, — устало вздохнула Гермиона, — но Джин права: приятно было назвать Малфоя козлом.
— Которого? — встрепенулась Джинни.
— Обоих.
— Ты не сердишься? — уточнил Гарри.
— Сержусь, — спокойно ответила Гермиона. — Но уже не очень. Сил не осталось. Идем, ребята. Пора сваливать отсюда. — Она отошла от притихших Поттеров, но через пару шагов повернулась: — И вот еще что. На этом мой отпуск закончен.
— Герми!..
— Сил нет, — выдохнула Гермиона, прикрывая глаза. — Нет у меня никаких сил, — раздельно проговорила она и ушла, оставив растерянных друзей.
В это же время Астория оттащила Драко из-под навеса, где бушевал Люциус и изощренно иронизировали дамы, в тень деревьев. На Драко было жалко смотреть. Астория помахала на него своим веером, потом легонько ткнула кулачком в бок и похлопала по щекам.
— Ну все, все, — уговаривала она. — Не падай в обморок. Считай, что твоя Гермиона тебе отомстила за все хорошее. Ох, и зла же она на тебя!
— Она не моя, — прохрипел Драко.
— Ничего, исправишь эту досадную оплошность. Постараться, конечно, придется, но ты, главное, не отступай. Как женщина тебе говорю: покаяние и смирение! Смирение и покаяние, Малфой, усёк?