Дувушка

Сама она почему-то ожидала познакомиться если не со студентом, то с довольно молодым человеком, а получается – Рустам вполне взрослый мужчина. И эта черная ухоженная бородка с проседью… Зачем он ее носит? Хотя, ему очень идет, и выглядит он для своих лет с ней достаточно свежо.

Анна предложила сфотографироваться.

– Лучше в гостиной, там больше света, – сказала она Рустаму, доставая фотоаппарат.

Эта квартира была темной по сравнению с предыдущей, несмотря на четырнадцатый этаж, и через несколько лет после переезда Анна стала замечать, как сильно ее это угнетает.

Ей не хватало света, ей не хватало солнца, ей не хватало ощущения свободы, хотя площадь была чуть ли не вдвое больше прежней.

В этом доме все время кто-то стучал, что-то сверлил, душераздирающе работая перфоратором, прыгали дети, кричали их родители, шумели пылесосы и стиральные машины, а больше всего доставала музыка из квартиры этажом ниже, прямо под ними.

Слышимость здесь была фантастической, и ежедневная долбежка по мозгам привела к тому, что после многократных просьб «убавить звук» пришлось воспитывать соседа так, словно он был нашкодившим щенком. Сосед, вроде, понял – стало получше, но все равно пробивающееся буханье не давало ощущения покоя.

Тишайшие жильцы сверху – и те давили на психику. Все время приходилось контролировать свою речь, следить, не громко ли говоришь.

Алекс с Рустамом уселись на диван. Анна несколько раз нажала на спуск, не особо стараясь – у обоих яркие, с крупными чертами лица, резкость навелась мгновенно. К тому же она не хотела никого мучить, знала: первые кадры, как правило, самые лучшие.

– Пленочный? – поинтересовался Рустам, – у меня есть знакомый, на пленку снимает.

– Это трудно. У нас обычный, цифровой, – Анна оценила его стремление вовлечь ее в общий разговор. Видимо, в отличие от многих мужчин, Рустам считал женщин за людей.

Потом все пошли на кухню: там за столом уютней, чем в гостиной, места хватало, и бегать с переменой блюд недалеко – достаточно протянуть руку.

Хозяева усадили гостя напротив экрана. Телевизоры в их доме использовались исключительно в качестве проигрывателей фильмов, и сегодня Алекс хотел показать видеоролики, сделанные из семейных фотографий.

Закусок было не очень много. Анна в какой-то момент своей гостеприимной жизни решила: довольно урабатываться перед посиделками, а теперь переживала, что получилось скудновато. Но и их не осилили – то ли Рустам был не голоден, то ли опасался есть в незнакомом доме, то ли тактично не хотел обременять хозяев.

Время шло незаметно. Анна в очередной раз взглянула на гостя: он с интересом следил за происходящим на экране. Попутно успевал отвечать на вопросы и подхватывать тему разговора, обыгрывая произнесенное собеседниками.

Единственное, портил застолье телефон, лежащий на столе слева от Рустама, на который он то и дело косился. Когда через полтора часа принялась названивать его жена, интересуясь, где супруг, Анна недоуменно пожала плечами: «Так пусть и она приезжает». Рустам, как попугай, слово в слово повторил приглашение Анны чуть слышным елейным голоском.

Посидели еще немножко и решили сделать небольшой перерыв.

Мужчины ушли в кабинет смотреть работы Алекса – Рустам и не знал, что муж Анны в свое время увлекался живописью.

Сам же Рустам окончил худграф, параллельно получил еще и второе – математическое – образование, побывал в аспирантуре, но там не сложилось, и сейчас работал ведущим программистом в одной очень солидной конторе. Правда, хорошо ли там платят, спрашивать, естественно, не стали – знали: зарплаты в таких местах могут быть как достаточно приличными, так и вполне умеренными или даже не очень высокими.

Чужие доходы Анну мало волновали, ей было гораздо интереснее услышать нечто новое для себя, что-нибудь необычное или забавное. Все бывшие сослуживцы и студенты Алекса, с которыми ей довелось общаться, были неординарными людьми.

Анна не стала загружать посудомоечную машину – обычно это делал Алекс, а помыла тарелки и приборы руками. Потом пошла за мужчинами, позвала пить кофе.

Они отложили в сторону рисунки, направились снова на кухню. Рустам подошел к шкафу в прихожей, где остались его вещи и, словно фокусник, извлек на свет божий вторую бутылку бренди, тоже в подарочной упаковке, еще и с огромным бокалом в придачу.

Анна была поражена. Рустам пояснил: Алекс сказал ему, они с Анной выпивают ноль семь коньяка на двоих, поэтому он принес две бутылки. Анна, возмущенная наглым враньем Алекса, решила, что отругает его позже, поблагодарила Рустама. Она понимала: гость делал это из уважения к ее мужу, но в тот момент отчего-то приняла на свой счет.

– Мы почему остановились на этой марке, – объясняла Анна, посыпая без спросу орехами мороженое Рустама и заметив, как он на мгновенье замер от такой фамильярности. Но, ничуть не смутившись, продолжала дальше:

– Просто пришли к выводу: это можно пить, пока в России не сильно раскрутили. Коньяков море продается, винограда столько не растет. Алекс, помнишь, нам таксист рассказывал о своем «производстве коньяка»?

Покупаешь старую дубовую бочку… «Дубовую бочку из венгерского колотого дуба с обжигом по требованию клиента» или хотя бы «дубовые клепки средней обжарки», или «дубовые чипсы из американского дуба с сильным обжигом»… Или «экстракт коры дуба для крепких алкогольных напитков» и… – тараторила без умолку Анна, вычитав на досуге в интернете эти «полезные» сведения.

– Отпилить да покрасить…

– Причем здесь «отпилить да покрасить» – обиделась она: Алекс всегда подтрунивал над ней, когда Анна утверждала, как легко что-то сделать.

Выпили кофе, потом пили чай с печеньками, посоветованными старой еврейкой, с которой разговорились в супермаркете – еврейка не подвела, но Анна совсем не помнила, как оказалась с Рустамом наедине, пытаясь показать ему пасодобль.

Пасодобль не задался; зазвучало танго, его тоже не смогли сделать, все-таки не каждый день выпиваешь полтора литра коньяка, да еще в коронном темпе Алекса, словно глушишь водку. Но попыток не оставляли, пока не остановились совсем, тесно прижатые друг к другу.

– Так? – спросил Рустам.

– Так, – подтвердила разгоряченная Анна – хотя было совершенно не так – и кивнула для большей убедительности.

– Ты правда хочешь научиться? – спросила она, почти касаясь губами его лица.

– Хочешь? – с нажимом сказала снова, пристально глядя ему в глаза.

– Хочу, – подтвердил Рустам абсолютно серьезно, и было неясно, почувствовал ли он случайно проскользнувшую двусмысленность.

Он провел рукой по ее волосам, заправил выбившуюся прядку за ухо. Это легкое, почти неуловимое прикосновение было совсем иным, нежели их тесный контакт во время танца. У Анны перехватило дыхание.

Глава II. Белорукая Изольда

3

Вишь, на небе останки

Облаков перламутра –

Я, как сдохшая рыба,

Развонялась под утро.

По ноль семь коньяку

На нос каждого брата!

Полежу на боку –

Мысли мчатся куда-то…

Утро получилось сонно-ленивым. Анна проснулась достаточно поздно, но сразу вставать не стала, а повернулась лицом к окошку и принялась рассматривать небо. Алекс уже бродил по квартире, тоже потихоньку приходил в себя – она поняла это по его осторожным шагам и негромкому позвякиванию посуды на кухне.

Анна поправила одеяло и ощутила терпкий запах на своей коже.

– Рустам, – догадалась она, хотела подняться с кровати, но голова так сильно закружилась, что Анна снова опустилась на подушку.

Протерла глаза – на руке остался след от косметики. Значит, у нее не было сил даже умыться. На пальце – не снятое на ночь кольцо. И цепочка с сапфировой подвеской на шее – Анна никогда не ложилась в постель в украшениях, боялась задохнуться.

Поднесла к лицу руку, ткнулась носом в свое плечо. Подняла край одеяла, прислушалась – похоже, все тело впитало «его» аромат! На прикроватной тумбочке валялись две юбки. Она что, переодевалась при Рустаме? И как здесь оказались совсем другие туфли? Куда делись «гладиаторские» сандалии, пусть и вышедшие из моды, но абсолютно новенькие и «роковые», стоявшие до сих пор в шкафу, видимо ждавшие вчерашнего вечера?

3

Героиня произведения «Роман о Тристане и Изольде».