Страница 28 из 48
— Странный?— спросил Данут, но трактирщик, даже ухом не повел. Видимо, слова сносило ветром. Тогда парень тоже заорал: — Почему этот орк странный?
— Так его еще мой дед принимал! Говорил — нисколечко не изменился! Раньше он еще с бабой своей ходил, и с девчонкой, но потом только один.
Данут догадался, о ком идет речь, но говорить ничего не стал.
Часа через четыре показался город орков («Мой город!» — поправил себя Данут.) Зелень, сквозь которую проглядывали крыши домов — прямоугольные — это жилые, округлые — мастерские, лаборатории. Множество мельниц. Данут с улыбкой вспомнил, что при первом знакомстве с ветряками он удивлялся — зачем оркам столько мельниц, если вокруг не видно полей? Теперь-то он знал, что ветряки производят не менее важную вещь — электрическую энергию, от которой освещаются улицы (Столбы с матовыми шарами наверху, которые он по дурости и незнанию принял за идолы!), отапливаются помещения и многое — многое другое.
И, конечно же запахи моря Вотрон! Соленый и терпкий, нежный и ласковый запах. Лучший в мире, с которым может поспорить лишь запах любимой.
— Все, дальше сам доберешься, — сказал трактирщик, заглушая двигатель. — У меня горючки осталось, чтобы только обратно доехать.
Ну, сам так сам. Вонь трициклета уже порядком надоела, голова раскалывалась, лучше пешком, по свежему воздуху! Поблагодарив хозяина постоялого двора, Данут пошел туда, где его дом.
К удивлению парня, улицы были пусты. Разве что, кое-где мелькали женщины и дети, дружелюбно здоровавшиеся с юношей. Ни мужчин, ни парней, не было видно. Дойдя до дома Шумбатара, Данут постучал в дверь и та немедленно распахнулась.
— Данут? — удивленно спросила Талина, открывшая дверь. — Как ты здесь оказался? Шумбатар говорил, что ты остался в Тангейне.
— Шумбатар вернулся? Он жив? — обрадовался Данут.
— Шумбатар жив, он вернулся и снова ушел в Тангейн, забрав с собой все галеры и всех мужчин, — ответила Далина.
— В Тангейне решили, что он погиб и меня отправили к Старейшинам. Вот я ...
— Расскажешь чуть позже, — пресекла Талина попытку парня затеять разговор прямо сейчас. — Самое главное мы с тобой уже поняли, а теперь тебе нужно поесть и успокоится после дороги. Вот, тогда и расскажешь — без спешки, и по порядку.
Талина разогнала по комнатам названных братьев и сестер, обрадованных появлению Данута (Завтра увидитесь, сейчас всем спать!) и отправилась хлопотать, чтобы приготовить своему младшему (не то сыну, не то внуку) ужин, но перед этим отправила парня мыться.
— Ты пахнешь так, как Шумбатар после долгой поездки.
— Помнится, ты говорила, что он пахнет козлом! — улыбнулся Данут, вспоминая начало их знакомства.
— Не обижай благородное животное. Вряд ли уважающий себя козел будет вонять, как бочка с петролом! — засмеялась женщина. — К тому же, я никогда не видела таких грязных козлов.
Данут только развел руками, признавая справедливость суждения приемной матери, отнес мешок и оружие в свою комнату и пошел мыться.
После горячей ванны, одевшись во все чистое и свежее, почти счастливый воспитанник орков сидел на своем обычном месте.
— Мы решили, что Шумбатар погиб, — начал рассказывать Данут, пока Талина выставляла на стол его любимые мясные шарики в коричневом соусе, мягкий сыри свежий хлеб. — В город вернулся голубь, что был на его галере и меня отправили сюда, чтобы я сообщил Старейшинам о союзе фолков и людей.
— Бедный мой мальчик, — обняла Талина Данута. — Галера Шумбатара благополучно вернулась в порт, а голубь, скорее всего, просто сумел выбраться из корзины... Ну, об этом тебе лучше расспросить самого Шумбатара.
Дануту стало обидно. Получается, что из-за какого-то паршивого голубя, сбежавшего из клетки, ему пришлось переться через болото, воевать с лягушками-переростками, а потом еще и драться в трактире? И это, вместо того, чтобы быть в Тангейне, там где Тина! Да что бы ему, Гилберту-перестраховщику провалится на ровном месте!
Но Данут, хотя и был еще юн летами, но уже давно знал, что в этой жизни ничего не бывает просто так. Если бы не обратили внимания на голубя, то, по «закону подлости», с Шумбатаром бы точно что-то случилось (тьфу-тьфу — о самом плохом не станем говорить!), а орки так бы и не узнали, что их с нетерпением ждут в Тангейне. С тем же Курбадой могло обернуться иначе — фроглинг, отрабатывая свои векши, мог просто подкараулить его в темном закоулке и, отрубить голову топором. Опять-таки, если бы он не пошел, то не прикоснулся бы к удивительной тайне — долголетию Гунтаря и его семьи (бессмертны они или нет, о том лишь Единый скажет!). Как знать, не удастся ли в более спокойное время вновь побывать в этой усадьбе, поговорить, посидеть в библиотеке (может, к тому времени и Мара немножко подрастет...)
«Тьфу ты, о чём это я?!» — разозлился Данут сам на себя.
Парень вкратце рассказал Талине о своих приключениях, не умолчав ни о предательстве проводника, ни о сертификатах и, даже о том, что в мешке до сих пор лежит голова профессора Периверта. К его удивлению, названная мать заинтересовалась не болотниками и, даже не долгожителями, а знакомством с рысью.
— Знаешь, такого давно не было, — задумчиво сказала Талина. — Чтобы человек, никогда не учившийся бессловесному разговору, так быстро сумел договориться с рысью. С волками, с тиграми — куда ни шло, но с рысью! Рысь — осторожное животное. Говоришь — передал ей образ кота и она успокоилась? Забавно. Обычно, такое знакомство завязывается не с одного раза. Даже опытный человек тратит на приручение дикого животного недели, а то и месяцы. Будь это кто другой — не поверила бы.
Поднявшись, она поцеловала Данута в лоб:
— Я горжусь тобой!
— Случайность, — пожал Данут плечами. — Рысь совсем юная, могла просто удивиться.
— Может быть, — не стала спорить Талина. — Но дело не только в рыси. Ты молодец, что решил отнести голову профессора гворнам. Только, давай я пока уберу ее в сарай. Негоже, чтобы в доме лежала мертвая голова. Принеси мне ее, а сам отправляйся спать.
Данут уже начал засыпать, как услышал два женских голоса.Первый был голос Талины, а второй ... Второй голос принадлежал Слети. Кажется, Талина о чем-то спорила со Слети, убеждала ее и, Данут даже догадался, о чем они спорят. Но, судя по всему, убедить Слети не удалось.
— Ты уже спишь? А мне сказали — вон, мол, твой Данут пришел, беги, дура, пока он опять куда-нибудь не умчался. Так ты спишь или нет? Ну, если спишь, я с тобой просто рядышком полежу, погрею...
Послышался легкий шорох снимаемого платья, шелест падающей на пол одежды и нижнего белья и, под одеяло к парню забралась девушка-орк. Прижавшись горячим телом, начала гладить по спине, по груди, а потом и ниже.
— Хм... Так ты и не спишь...
Ну, какой теперь сон? Если найдется на белом свете мужчина, способный устоять перед горячими женскими ласками, то он, либо святой, либо он не мужчина. А Данут не был святым.
Когда Данут проснулся, Слети уже не было. Куда-то исчезла и Далина. Зато в доме оставались его родственники — кто ему кем приходится, парень до сих пор так и не понял, потому что здесь жили и внуки, и дети.
— Проснулся, соня? — строго спросила Киура — рослая девочка, как две капли воды похожая на Далину. Кажется, это была ее дочь. Или внучка?
— Ага, — кивнул Данут. — А ты, наверное, не спала, всю ночь кавалеров гоняла?
— Ах ты... — огрела его девочка мокрой тряпкой. Потом подошла, уткнулась ему в грудь: — Я рада тебя видеть, братишка.
— И я тебя, старшая сестра.
По логике орков, Данут, получивший статус воспитанника совсем недавно, считался младшим членом семьи Шумбатара и Талины, хотя и был по возрасту старше той же Киуры. Да что там — парень считался младше трехлетнего Бычки. Впрочем, неравенство было только на словах и, никто не пытался помыкать «младшим» братом. И Данут успел полюбить своих «старших» братьев и сестер.
— Матушка велела тебя накормить, — сказал «старшая» сестра. — Умываться — и за стол.