Другая Лили

Вот оно что, всё-таки Отдел Тайн, это отчасти радовало, это лучше, чем оказаться в темницах Блэков. Не стала отказываться от его предложения и пошла посмотреть, что за книги лежат на полках, но увы, рукописи были либо настолько старыми, что названия на обложках не печатали, либо они были на непонятных мне языках, брать что-либо в голые руки я опасалась.

Возможно, мужчина думал, что я пойму, что там находится и оценю его коллекцию, но увы, это было как с Томом и его письмами, я ничего не понимала, надеюсь, мой скучающий вид сочтут за незаинтересованность, а не за полное незнание. Через минут пять пришёл его коллега, мужчина лет сорока, мы устроились в креслах и начали разговор.

— Ваша личность очень заинтересовала нас с самой первой книги. Сначала было любопытно, потому что мы находили связи между будущими потомками знаменитых родов, чего уж скрывать, некоторые из наших сотрудников узнавали в ваших персонажах своих будущих внуков, — усмехнулся самый первый мужчина, который привёл меня в свой кабинет, — но когда мы изъяли из Хогвартса зеркало Еиналеж, шутки кончились, — резко становится серьезным говорящий, — мы не думали, что найдём его, всё-таки до описанных вами событий приличное время, но оно всё-таки уже было в школе полной детей.

— На втором курсе после информации о месте нахождения входа в Тайную комнату, с нашей помощью и активной поддержкой устранили Василиска, — добавляет второй мужчина, — мы знали и раньше, что он находится в школе, но не предполагали, как проникнуть в его логово, а директора нам не позволяли обследовать школу вдоль и поперёк. На третьем вы ввели в повествование одного из Блэков, и мы поняли, что история, которой вы делитесь со всеми нами, не закончится, если мы не вмешаемся.

— За вами была слежка сразу после упоминания Блэков, — а вот эта новость меня шокирует, хоть я и пытаюсь делать вид, что спокойна, но думаю, они прекрасно видят и замечают, как мое тело напряглось, а в глазах плещется страх. — Они вычислили ещё в первый месяц после публикации Узника Азкабана, что приходит один и тот же человек под обороткой за письмами, но вам повезло, что они не стали сразу предпринимать активные действия.

— К слову о вашей корреспонденции, мы с первой книги сотрудничаем с гоблинами и обезвреживаем ее. Мы не допускаем до вас опасные или вовсе смертельные письма и посылки. А поверьте, их становится с каждой книгой больше. От просто недовольных фанатов, до людей, которые узнали себя или своих детей в произведении.

— А разве гоблины могут участвовать в делах магов? — на мой удивленный вопрос последовал вполне логичный ответ.

— Гоблины не лезут в дела обычных волшебников — это факт, — подтвердил мои мысли мужчина, — но они не могут не подчиняться определенным волшебникам из-за клятвы. Если что-то угрожает волшебному сообществу — они обязаны помочь нам предотвратить угрозу, на этом мы их подловили, если хотите так думать, и получаем их поддержку, — будто читая мои мысли он продолжил, — если вы переживаете о содержимом ваших писем, не стоит. Мы получили от них только допуск на проверку безопасности содержимого, без раскрытия содержания писем и тому подобное.

— Позже, если захотите, сможете получить доступ к содержимому и именам отправителей опасных писем. Не обессудьте, но их содержание мы изучили, чтобы при возможности знать личности тех, кто вам может угрожать, да и нам проще обеспечивать вашу безопасность, зная их, — после его слов удивление очень явно читалось на моем лице.

Ранее я ещё удивлялась, что не было ни одной попытки покушения или другого вреда для здоровья за столько книг. Гермионе, вспомнилось, фанатки прислали письмо с гноем бубонтюбера лишь за статью Скитер в Ведьмином Досуге. Были мысли, что может сама Эйлин или гоблины не допускают опасное, а оказывается вот оно что.

— После вашей последней книги Блэки активизировались, лишь с нашей помощью Эйлин удалось уйти от них в последний раз, хотя она их даже не заметила, — сжала кулаки, чтобы сдержать дрожь, которая прошла по моему телу от ужаса, который мог быть, если бы ее поймали. Мне все равно, как и когда они узнали, что за письмами приходила Эйлин, ее безопасность меня волновала больше, с разочарованием отмечаю, что наш маскарад и оборотка была бесполезной.

— Не удивляйтесь так, мы давно знаем кто прятался за обороткой, как и знаем кто вы. Если бы не наша помощь, Эйлин давно бы уже вычислили, а поверьте, за вами «охотятся» не только «уважаемые» Блэки, — скривился мужчина, будто съел лимон, видимо, сам точит на них зуб, — а нам очень важно знать то, чем закончится история, и действовать исходя из общей картины происходящего.

— Сегодня же, — продолжил другой мужчина свое объяснение, почему они без предупреждения меня забрали, — вас было решено схватить и доставить в Блэк-хаус. Мы их опередили, полагаю, они будут думать, что опоздали, и вас схватили их конкуренты. Мы их отвлекли, чтобы они не заметили ваших родных, так что за них вам не стоит беспокоиться, — после его последнего предложения у меня получилось перевести дух. Мысли, что будет с родителями и Пет не давали мне покоя.

Решила спросить их, не они ли в таком случае одолжили крестраж Тома, но почему тогда, так долго не возвращали, если признаются в содеянном.

— Нет, это были не мы, но мы провели своё расследование по этому поводу, а как вы понимаете у нас гораздо больше возможностей, нежели у мистера Реддла, — улыбается мне мужчина под конец фразы, — это был Дамблдор, — вот так просто мне сообщают эту информацию, в целом, для меня ожидаемый результат, — он исследовал диадему и хотел ее уничтожить, но после вашей записки передумал, хотя скорее испугался, что сделает только хуже.

— Он не хотел ее возвращать, тянул до последнего, но мы «мягко» намекнули, что ему не стоит и дальше тянуть с возвращением, — добавляет второй сотрудник. — Мы прекрасно осведомлены к чему приводят крестражи и их отсутствие рядом с владельцем, не считая наших огромных скрытых библиотек обо всем, что только успели придумать волшебники за тысячи лет, и заканчивая нашим шпионом в рядах, так сказать, не называемого, — улыбается мужчина.

— Признаюсь, мы проморгали создание стольких крестражей, — глубоко вздыхает старший мужчина, смотрит на меня внимательно, что-то решая в своей голове, и продолжает, — обычно, если кто-то создал один, мы ещё можем закрыть глаза в зависимости от веса волшебника в магическом мире, но как только заметим, что у него начинается безумие, по-тихому устраняем его и его крестраж. Если маг создаёт два крестража — это стопроцентное уничтожение. Не удивляйтесь, эта практика действует не только в нашей стране, в Европе похожая ситуация, — откровенно делятся со мной информацией, — но как мы понимаем, у мистера Реддла их гораздо больше, чем два. И для нас всё, что мы должны сделать с ним и его «кусками», осложняется еще его силой и способностями. Сильные маги сами по себе живут долго и не боятся смерти, поэтому не идут по этой скользкой дорожке. Только слабые маги решаются идти на этот отчаянный шаг в попытке продлить свою жизнь, по крайней мере на моей памяти именно так всегда и было, — заканчивает свою речь мужчина, решаю спросить сколько ему лет в таком случае, и как они поняли, что речь идёт именно о крестражах.

— Мне триста лет, милочка, — явно гордится своим возрастом мужчина, который вовсе не выглядит на свой возраст, я ему, на первый взгляд, дала лет шестьдесят, не больше, — мы поняли, что речь пойдет о крестражах ещё с первой книги, а вторая лишь полностью подтвердила наши догадки. Почему мы их не уничтожили раньше в вашей истории нам самим очень интересно, — немного хмурится мужчина на свою мысль, — но скорее всего мы просто не нашли их, как я говорил ранее, маги делают один, максимум два крестража, и держат их всегда при себе, зная о последствиях. В вашей истории он их хранил явно не у себя дома, поэтому наш шпион не смог сообщить информацию об их местоположении, а мы не смогли их уничтожить.

— Кстати описанные вами комнаты в книге это нечто вроде «коридора», — добавляет уже молодой сотрудник, хотя вполне возможно, что и его возраст далек от моей оценки, — мы бы не допустили никого до настоящих лабораторий и того, что мы скрываем. Шары пророчеств, маховики, для нас это детские игрушки, уничтожение которых для нас не имеет особого значения.