Страница 3 из 113
Женщина рухнула к его ногам. Я похолодела. Лучше я умру, чем позволю затащить меня в безвременье на… на такое вот.
– Скотина… – прошептала я.
Ал махнул рукой, словно говоря: «И что из того?», повернулся к Кери, нащупал ее маленькую руку в складках ткани и помог подняться. Она опять оказалась босой.
– Кери, – позвал демон и покосился на меня. – Мне надо было заменить ее лет сорок назад, но из-за Поворота все осложнилось. Она даже не слышит, что ей говорят, пока не позовешь ее по имени.
Демон опять повернулся к ней:
– Кери, будь лапочкой, доставь сюда среду переноса, которую ты изготовила нынче вечером.
У меня аж живот заболел.
– Я ее уже приготовила, – сказала я, и Кери моргнула – в глазах мелькнула тень понимания происходящего.
Она посмотрела на меня так, словно впервые увидела, большие глаза были серьезны и непроницаемы. Потом она переключилась на горшок с зельем у моих ног и молочно-зеленые свечки по кругу. В глазах плеснулся ужас – похоже, до нее только в этот миг дошло, что происходит.
– Восхитительно, – оценил Алгалиарепт. – Ты уже приступила к своим обязанностям. Но я хочу, чтобы Кери принесла свою. – Он повернулся к Кери, приоткрывшей рот с мелкими белыми зубами: – Да, любовь моя, тебе пора в отставку. Принеси мой котел со средой.
Нехотя, вся сжавшись, Кери взмахнула рукой, и в кругу между нами возник медный котел со стенками толще моего запястья, уже наполненный янтарной жидкостью с повисшими словно в геле стебельками дикой герани.
Воздух становился все теплей и сильно пахло озоном. Я расстегнула пальто. Алгалиарепт что-то мурлыкал себе под нос, явно довольный собой. Он поманил меня поближе, и я шагнула вперед, нащупывая в рукаве припрятанный серебряный нож. Сердце застучало чаще. Хватит ли условий сделки для моего спасения? От ножа помощь вряд ли будет.
Демон ухмыльнулся, продемонстрировав ровные частые зубы и махнул Керн рукой.
– Мое зеркало, – потребовал он, и маленькая женщина наклонилась и взяла магическое зеркало с того места, где секунду назад его еще не было.
Она протянула зеркало Алгалиарепту будто поднос.
Я поежилась, вспомнив мерзкое ощущение, когда я снимала собственную ауру и заталкивала ее в мое магическое зеркало. Демон – палец за пальцем – стащил перчатки, положил красные, с крупными суставами руки на стекло и широко развел длинные пальцы.
Он вздрогнул и закрыл глаза, когда его аура стала просачиваться в зеркало, стекая с рук будто чернила, завиваясь и растекаясь в его отражении.
– В жидкость ее, Кери, любовь моя. Поторопись.
Она едва донесла это зеркало с аурой Алгалиарепта до котла. Не из-за тяжести стекла – из-за тяжести происходящего. Я понимала, что она снова переживает ночь, когда стояла на моем месте, глядя на свою предшественницу, как я теперь смотрю на нее. Она наверняка знает, что будет дальше, но настолько оглушена, что способна делать только то, что от нее требуют. И по ее откровенному, безнадежному ужасу я видела, что в ней еще осталось что-то, достойное спасения.
– Освободи ее, – сказала я, кутаясь в свое уродливое пальтишко и глядя то на Кери, то на Алгалиарепта. – Сначала освободи ее.
– Зачем? – Демон лениво осмотрел свои ногти, прежде чем снова натянуть перчатки.
– Я тебя скорее убью, чем дам затащить себя в безвременье, и хочу, чтобы ты сначала освободил ее.
На это Алгалиарепт расхохотался: долго и искренне. Он чуть ли не вдвое сложился, опершись на ангела. Каменный пьедестал треснул со звуком ружейного выстрела, удар эхом отдался у меня в ногах. Кери уставилась на меня, бледные губы раздвинулись, глаза так и бегали по мне. Что-то в ней просыпалось, давно задавленные мысли и чувства.
– Ты будешь сопротивляться, – восхитился Алгалиарепт. – Я так на это надеялся!
Он поймал мой взгляд и ухмыльнулся, коснувшись рукой оправы очков.
– Adsmulo calefaco.
Припрятанный кинжал вспыхнул огнем. Взвизгнув, я скинула пальто – оно шмякнулось в стенку круга и сползло на землю. Демон вперился в меня взором.
– Рэйчел Мариана Морган, прекрати испытывать мое терпение. Иди сюда и читай это чертово заклятие!
Что мне оставалось делать? Не подчинюсь – он заявит, что я нарушила договор, затащит в безвременье и отнимет у меня душу в возмещение. Единственный мой шанс – играть до конца. Я покосилась на Кери, мысленно желая, чтобы она отошла в сторону от Алгалиарепта, но она ощупывала выбитые в камне даты, и ее изголодавшееся по солнцу лицо казалось еще бледнее. – Слова помнишь? – спросил Алгалиарепт, когда я поравнялась с котлом.
Бросив быстрый взгляд в котел, я нисколько не удивилась, что аура у демона черная. Я кивнула, и мне стало худо при воспоминании о том, как я случайно сделала Ника своим фамилиа-ром. Неужели всего три месяца прошло?
– Могу повторить по-английски, – прошептала я. Ник… О господи, я с ним не попрощалась! Он стал в последнее время такой чужой, что я не отважилась ему рассказать. Я вообще никому не рассказала.
– Пойдет.
Очки исчезли, мерзкие козьи глаза уставились на меня. Сердце бешено заколотилось, но я сама себе судьбу выбрала. Выживу или умру.
Низкий и звучный, пробравший меня до самых печенок голос Алгалиарепта раздался из его губ. Он говорил на латыни, слова как будто знакомые, но непонятные, как во сне.
– Pars tb, totит mh. Vnctus vnculs, precefacts.– Пусть часть тебе, – повторила я по-английски, по памяти воспроизводя слова, – но целое – мне. Связанный узами просьбы творитель.
Демон улыбался так широко и уверенно, что меня пробрала дрожь.
– Luna servata, lux sanata. Chaos statutum, pejus mnutum.
Демон ухмыльнулся, продемонстрировав ровные частые зубы и махнул Кери рукой.
– Мое зеркало, – потребовал он, и маленькая женщина наклонилась и взяла магическое зеркало с того места, где секунду назад его еще не было.
Она протянула зеркало Алгалиарепту будто поднос.
Я поежилась, вспомнив мерзкое ощущение, когда я снимала собственную ауру и заталкивала ее в мое магическое зеркало. Демон – палец за пальцем – стащил перчатки, положил красные, с крупными суставами руки на стекло и широко развел длинные пальцы.
Он вздрогнул и закрыл глаза, когда его аура стала просачиваться в зеркало, стекая с рук будто чернила, завиваясь и растекаясь в его отражении.
– В жидкость ее, Кери, любовь моя. Поторопись.
Она едва донесла это зеркало с аурой Алгалиарепта до котла. Не из-за тяжести стекла – из-за тяжести происходящего. Я понимала, что она снова переживает ночь, когда стояла на моем месте, глядя на свою предшественницу, как я теперь смотрю на нее. Она наверняка знает, что будет дальше, но настолько оглушена, что способна делать только то, что от нее требуют. И по ее откровенному, безнадежному ужасу я видела, что в ней еще осталось что-то, достойное спасения.
– Освободи ее, – сказала я, кутаясь в свое уродливое пальтишко и глядя то на Кери, то на Алгалиарепта. – Сначала освободи ее.
– Зачем? – Демон лениво осмотрел свои ногти, прежде чем снова натянуть перчатки.
– Я тебя скорее убью, чем дам затащить себя в безвременье, и хочу, чтобы ты сначала освободил ее.
На это Алгалиарепт расхохотался: долго и искренне. Он чуть ли не вдвое сложился, опершись на ангела. Каменный пьедестал треснул со звуком ружейного выстрела, удар эхом отдался у меня в ногах. Кери уставилась на меня, бледные губы раздвинулись, глаза так и бегали по мне. Что-то в ней просыпалось, давно задавленные мысли и чувства.
– Ты будешь сопротивляться, – восхитился Алгалиарепт. – Я так на это надеялся!
Он поймал мой взгляд и ухмыльнулся, коснувшись рукой оправы очков.
– Adsmulo calefaco.
Припрятанный кинжал вспыхнул огнем. Взвизгнув, я скинула пальто – оно шмякнулось в стенку круга и сползло на землю. Демон вперился в меня взором.
– Рэйчел Мариана Морган, преврати испытывать мое терпение. Иди сюда и читай это чертово заклятие!
Что мне оставалось делать? Не подчинюсь – он заявит, что я нарушила договор, затащит в безвременье и отнимет у меня душу в возмещение. Единственный мой шанс – играть до конца. Я покосилась на Кери, мысленно желая, чтобы она отошла в сторону от Алгалиарепта, но она ощупывала выбитые в камне даты, и ее изголодавшееся по солнцу лицо казалось еще бледнее.