Страница 1 из 133
Враг врагов
Пролог 1
Был ясный полдень, когда Элария, верховная волшебница Ангдэзии, вошла в широкие двери королевского дворца. Здесь, в резиденции правителя, как и во всей столице, не ощущалось и намека на ведущуюся испокон веков войну с темной империей. К этой войне давно привыкли. Притом настолько, что почти перестали обращать на нее внимание. Безразличие усугублялось еще и тем, что война велась где-то далеко от столицы, на восточных рубежах королевства. Мелкие стычки и крупные битвы происходили на нейтральной полосе, что протянулась от моря до моря через весь континент, разделив его надвое. Там, далеко на востоке, лилась кровь, ломались мечи, земная твердь и небесная ширь сотрясались от боевых заклинаний. Но эхо этих грозных событий едва докатывалось до столицы. А с учетом того, что уже долгое время основными поставщиками военной силы стали иные миры, откуда пачками выдергивались новобранцы, столичные жители вспоминали о войне в последнюю очередь, предпочитая волноваться о текущих ценах на зерно и о качестве пива в городских тавернах. Ну а если разговор каким-то чудом и касался войны, то всегда вскользь и не всерьез. Никто не рассматривал возможность скорой победы или поражения, все воспринимали вялотекущий конфликт как нечто обыденное, что было прежде и будет всегда. Как некую часть данности, которая просто есть, словно небо над головой или земля под ногами.
Император Дакрос Безжалостный, владыка темной империи Кранг-дан, давно сделался объектом шуточек и анекдотов. Он не просто не внушал столичным бездельникам положенного ужаса, его и всерьез-то не воспринимали. Дакрос восседал на своем черном троне где-то там, далеко на востоке, и никак не влиял ни на политику ценообразования, ни на качество спиртного. Он давно превратился в детскую страшилку, хотя и дети больше зевали, слушая рассказы о нем, чем действительно пугались при упоминании имени темного властелина.
Даже доходящие с пограничья тревожные новости не могли пошатнуть этого безразличия. В столице плевать хотели на то, что злодейские войска разорили тот или иной приграничный город, сожгли пару-тройку деревень, предварительно вырезав население оных под корень, или угнали пленных в рабство. Все эти ужасы словно бы происходило в другом мире, недосягаемо далеком от столицы. Война с темной империей велась давно, и будет вестись еще долго — так полагали люди. Она не закончиться ни сегодня, ни завтра, ни вообще при их жизни. А поскольку войска империи не проникали вглубь королевства, волноваться было не о чем. Живи себе спокойно, будто ничего не происходит. Пусть себе призванные извне герои дерутся на нейтральной полосе и поливают ее сухую мертвую почву своей молодой кровью. Это происходило где-то далеко и слабо касалось реалий жизни столичных граждан.
Та же легкомысленная беззаботность царила и в королевской резиденции. Если не считать дежурной стражи — закованных в сверкающие парадные латы воинов, застывших тут и там безмолвными и неподвижными статуями, ничто не напоминало о войне. Придворные господа и дамы праздно разгуливали в пышных дорогих нарядах, убивая время предсказыванием сплетен пикантного характера. Все эти графы и маркизы твердо знали, что никого из них не пошлют на передовую, в самое пекло войны. Ни им, ни их детям нечего было опасаться того, что они внезапно окажутся на поле боя, перед несметным воинством черной империи. Им не грозило ощутить своими кишками остроту вражеских пик и мечей. У этих людей все было очень хорошо. Так же хорошо все будет у их детей, и у внуков. Кто-то, конечно, умирал на нейтральной полосе, но только не они. Там гибли пришельцы из иных миров, соблазненные щедрой наградой и обещанием славы. Но лишь немногие из них обретали и то и другое. Большая же часть так называемых добровольцев находила в чужом мире лишь свою гибель. Гибель, зачастую, бесславную и безвестную — в их честь не воздвигались монументы, их именами не нарекались улицы и площади, а барды не воспевали их подвиги в тавернах. Случались редкие исключения, но в основной своей массе призванные герои были обычным расходным материалом, и получали соответствующее отношение. Если кто и помнил о них погибших, так это боевые товарищи. Да и те постепенно забывали павших соратников — новые смерти вымарывали из памяти старые.
Благородные дамы и господа провожали Эларию взглядами, полными жадного любопытства, словно выискивая тему для грядущих сплетен. Верховная волшебница даже не удостоила их приветствия. Потому что в отличие от них, она отнюдь не была уверена в безопасности столицы и бесконечном характере текущей войны. В самое ближайшее время ситуация могла измениться. Возникла новая сила, которой не было прежде. И сила эта явно не собиралась играть по правилам, подключившись к затянувшемуся на века вялому военному противостоянию. Эта новая грозная сила хотела всего и сразу. Элария мало знала о ней, но того, что поведали ей Лаура и Ильнур — верховная волшебница и верховный паладин приграничного Форинга, внушало нешуточную тревогу. Пока королевство добра и империя зла бодались в своем перманентном конфликте, на нейтральной полосе, среди выжженной войной земли и жутких монстров, вызрело новое зло. И у этого зла было имя. Странное, обескураживающее, и, в то же время, внушающее смутную тревогу. Имя его было — Свиностас.
Немногое удалось узнать Эларии об этом таинственном Свиностасе. Ей пришлось довольствоваться скудной информацией из чужих уст. А Ильнур и Лаура и сами ни в чем не были уверены до конца. Они сообщили верховной волшебнице Ангдэзии, что Свиностас явился из иного мира. Он был призван в числе прочих добровольцев, которыми королевство издавна пополняло ряды своей армии. И поначалу Свиностас никак не проявлял своей инфернальной сути. Изо всех сил он пытался казаться тихим, мирным и беспомощным юнцом, и его спектакль удался на славу. Каким-то образом он даже сумел обмануть распределяющий куб, который не выявил в Свиностасе никаких выдающихся или хотя бы средненьких способностей. Что, конечно же, было неправдой, ибо ни Ильнур, ни Лаура не сомневались в том, что этот Свиностас как минимум черный маг. Так же он неплохо владел мечом, раз сумел победить в бою молодого, но талантливого, паладина Николая, который бросил вызов этому исчадию зла и едва не поплатился жизнью за свой отважный поступок.
Но Свиностас недолго скрывал свою истинную черную суть. Не успев пробыть в этом мире и двух месяцев, он уже наладил дружеский контакт с широко известным злодеем и душегубом лордом Мортусом, одним из самых кровожадных слуг Дакроса Безжалостного. Вместе эта парочка висельников разработала и осуществила жестокий и коварный план. Происками Свиностаса и его черной магии стены Форинга рухнули, и в город ворвались головорезы Мортуса. Немало добрых людей рассталось с жизнями в тот черный день. Город был разорен и разграблен, и лишь немногим его защитникам удалось спастись.
Но это злодеяние стало для Свиностаса всего лишь разминкой. Он не собирался пополнять число рабов Дакроса Безжалостного. Кошмарный пришелец из иного мира сам возжелал стать темным властелином и обрести великое могущество, способное даровать ему возможность творить черные дела повсюду, где захочется. И он бодро принялся за осуществление этого жуткого замысла.
Способ, которым Свиностас решил добиться своей зловещей цели, потряс своей дерзостью и жутью даже Эларию, а уж она-то привыкла ждать от темных сил всего, чего угодно. Но Свиностас сумел удивить верховную волшебницу. Каким-то образом узнав о том, что в старой крепости, стоящей посреди нейтральной полосы, в вечном заточении томится случайно призванный в этот мир огненный демон, он пожелал освободить его и подчинить себе. Коварными уловками он заманил в крепость героев добра и воинов зла, и стравил их между собой, вынудив тех пустить в ход боевую магию. Чары, сдерживающие монстра взаперти, не выдержали, и рухнули. И древний ужас, века томящийся во мраке, обрел свободу.