Идеальный расчет

На окраине город не казался беднее и грязнее, те же дома, чистые улицы, только больше стало складов и мастерских. На улице пахло хлебом и копченостями, видимо здесь же находились пекарни.

Дома, огороженные низкими аккуратными заборами, начинались сразу за этим районом, и их было видно хорошо, но мы не проехали дальше – возница остановил недалеко от забора, за которым шумели машины. Пыхало так, будто там стоял паровоз, что нужно было как можно быстрее отремонтировать.

– Я дождусь вас, кора, - возница помог мне спуститься и сам остался походить у ворот.

– Хорошо, я не долго, - улыбнулась я ему с благодарностью и надавила на дверь, что со скрипом открылась внутрь.

Под навесами из горбыля шла работа: здесь пилили и строгали доски, прилаживали дверь к дверной коробке, собирали что-то большое из струганных досок прямо на полу, присмотревшись, я поняла, что это перегородка. Мужчины были большей частью взрослые, не моложе сорока.

– Кого потеряли, кора, - спросил мужчина с усиками подвернутыми вверх и густой бородой, что заметил меня первой. Я в этот момент раскрыла рот на увиденный вдали паровой станок для распиловки.

– Я ищу мастеров, что будут делать мой заказ, - размыто ответила я, уже понимая, что здесь работа кипит, и мало кто готов будет перейти ко мне, а больше шансов получить мастера, который переймет науку и сам станет делать то, что придумала я.

– Говорите, что хотели. У меня работают самые лучшие! – гордо заявил громила, что больше походил на кузнеца. Он цепким взглядом осмотрел меня и, поняв, что вдова в плохоньком платье не заплатит много, ослабил хватку. Теперь он хотел, чтобы я скорее ушла, не мешала ему работать, не отнимала время.

– Посмотреть хотела, что умеете. Кое-какая мебель нужна для кухни.

– Ящики вон там стоят, но они уже проданы, - махнул он в сторону навеса, где хранилась готовая мебель. Тем самым он дал мне разрешение на осмотр, а я не собиралась торопится, потому что хотела знать какой инструмент есть в этом месте, хотела понять на что можно надеяться.

Крупная мебель сбиралась «в шип», и это меня порадовало, потому что гвозди для такого используют только плохие мастера. Шкафчики желтели маслом, которым их пропитали не единожды – это была мебель для среднего класса. Я помнила, как меня раздражали одинаковые кухонные гарнитуры, «стенки» и «горки». В них не было души, не было лица хозяина. Меня убивало то, что заборы у нас строили из массива, а мебель из клееных опилок. Помню, как напугала маму, купив на первом курсе огромную доску, что сама лично обработала, заморила и покрыла лаком, а в день, когда она была на смене, установила, как столешницу, вырезав в ней отверстие для раковины.

Все это я проделала только потому что меня трясло от крошек, западающих между отдельными шкафами кухонного гарнитура с пластиковыми ручками.

Только спустя пару месяцев мама поняла всю прелесть, что заключало в себе дерево. Сейчас я находилась в мире, где нет склеенных опилок, но цвет мебели люди могли себе позволить один. Вот для них мы и будем делать мебель, для них мы и сделаем несколько оттенков.

Небольшие рабочие столы, которые моя бабуля называла «залавком», тяжелые выдвижные ящики, плохо обработанное дерево – вот из чего состояла готовая продукция этой небольшой, но по местным меркам достаточно успешной организации.

– Что-то присмотрели, кора? – тот же самый мужик вошел под навес, откуда я следила за работой всего коллектива.

– Пока нет. А есть у вас дерево другого цвета?

– Ха! Привезу, коли оплатите, но оно в пять раз дороже этого.

– Из него вы все делаете так же?

– Да, а как еще? – он искренне удивился. – Дорогую мебель, что стоит в домах лордов строят долго, да и обрабатывают так, что ни одна ворсинка не чувствуется. Такая работа стоит огромных денег. Мы делаем заказы новых горожан, что покупают квартиры на окраинах.

– Много приезжих?

– А вы не знали? Я думал вы из них, ну, из тех, кто продал свою ферму.

– Нет, я из поселка, в котором добывали уголь.

– Ясно. Лорды забирают свои фермы, оплачивают тем, кто строил там дома, и им с большим трудом хватает на небольшие квартиры. Люди продают скот, чтобы хватило денег на приличное жилье. Те же лорды решили, что фабрики много выгоднее, и принимают бывших фермеров на свои фабрики и заводы.

– А фермы? Они пустуют?

– Нет, туда приезжают крестьяне, которые будут несколько лет бесплатно работать только за право жить в готовом доме. Для них это невиданная роскошь. Те, что жили раньше в далеких глубинках перебираются ближе к городам.

– А глубинки? – спросила я, решив, что раз мужчина разговорился, нужно выяснить все, что можно.

– Те земли королева отдает своим солдатам, - он сказал это таким тоном, словно это ни хорошо, ни плохо. Не испытывал он от этого гордости, но и отвращение от этого не выказал. Я вспомнила о том, что говорить о королеве в осуждающем тоне непозволительно и поспешила сменить тему. Кто его знает, перевернет все по-своему, и виси потом на площади, и совсем не на доске почета.

Мы простились достаточно тепло, и я обещала, что обязательно заеду еще раз. Мне нужно было попасть еще в одну мастерскую сегодня, чтобы завтра начать искать место и посетить лесопилку. Дэйзи будет страшно рада тому, что я надолго пропадаю из дома – Мэри будет полностью в ее распоряжении. С этим что-то нужно делать, но пока я решила не заводить себя мыслями о ревности.

Следующая мастерская была меньше, да и находилась в кирпичном здании. Места здесь раза в три меньше, чем в первой, а мастеров только три.

Здесь меня встретили тишиной. Сначала я даже удивилась, и решили, что ошиблась адресом, но запах дерева все же заставил пройти весь цех. Полноценные два этажа, но только половина помещения имеет перекрытие между ними. В передней части бардак и разбросанные по полу обрезки досок, кора между тремя огромными столами. Здесь же лежат три молотка, ручные пилы.

– Есть кто-нибудь? – крикнула я и решила, что дальше от двери уходить не стоит.

– Чего хотела, - из темного дверного проема. Что вел во вторую часть здания щурясь от света вышел молодой парень. Лет семнадцать, высокий и тощий, как дранка. Серые глаза делали его похожим на полупрозрачную дьдинку. Светлые волосы, совсем не загорелая кожа, серые штаны и рубаха, стеганная безрукавка и сапоги ниже колена.

– Кто хозяин? Хотела заказ сделать, но гляжу, у вас работы и вовсе нет. Плохо работаете?

– Хорошо работаю, только вот зажал нас Крат, всех переманивает к себе.

– Крат?

– Мастер с соседней улицы. Отец мой запил, хочет продавать мастерскую. Прошу его не торопиться, а он говорит, что на этом месте, почти у них за спиной ничего не получится.

– А как он вам мешает-то? – я не могла понять каким образом можно заставить человека делать заказ не там, где решил сам, а куда приведут.

– Распустил слух, что у нас доски гнилые, а сам покупает там же. Нескольким заплатил, и теперь они говорят, что покупали у нас все. Мол, через неделю зеленые пятна выступили.

– Все умеешь делать? – я посмотрела на него склонив голову.

– Чего я не умею, мой отец умеет. Только вот, не хочет он больше владеть мастерской.

– Веди к отцу, поговорим, - мотнула я головой и направилась к выходу. Место мне это очень понравилось, потому что перегороженное помещение позволит сделать покрасочную закрытой. Чтобы морить доски нужны ванны. Просто кисточкой здесь не обойдешься, а там было как раз то, что нужно: окна во двор, возможность установить дверь между цехами, нужная высота, чтобы установить кран балки.

Отец был похож на купца или на средней руки барина, но точно не на мастера, который должен юлой вертеться с досками. Кудрявая борода, глаза чуть на выкат, залысина. И к этому прилагалось заметное брюшко, которое он и чесал, когда мы с его сыном вошли в здание со двора.

– Если нужна одна кровать мы не возьмемся, - быстро мазнув по мне сонными глазами лениво сказал владелец убыточного бизнеса и откинулся на стуле. Ему бы очень пошел сотовый телефон, в котором он обязательно рассматривал бы девиц в купальниках, а может и без них.