Страница 4 из 8
Глядя на бьющуюся в конвульсиях Европу, со всей очевидностью вдруг становится ясно, что европейская ценностная парадигма более не действует. Модерн не работает – и всё! Можно его штопать, можно пытаться сохранить европейские «ценности» изо всех сил, но, по большому счёту, их уже не спасти. На наших глазах в сегодняшней Европе приходит конец западноевропейской политической антропологии. А на поверхность снова всплывает то, что считалось преодоленным, забытым, изжитым ещё на заре Нового времени – фактор этноса, Бога, религии, коллективной идентичности как таковой. Да, в нынешней светской Европе этнос и религия формально тоже могут существовать, но… только как индивидуальное предпочтение гражданина, как его индивидуальный выбор, как личная прихоть, без какого бы то ни было коллективного и социального измерения. Да, формально религия в Европе не запрещена, но вот уже как пару столетий она не существует там в качестве социального явления. Религии как коллективной идентичности давно нет. А сейчас на религию уже начаты и открытые гонения, вопреки законодательным установкам, считающимся «устаревшими».
Политическая антропология светской Европы трещит по швам. Конечно, Европа ещё может перейти к другим формам развития собственной цивилизации, к другой политической антропологии. Но вот к какой – этот вопрос пока остаётся открытым, и мы здесь лишь попытаемся нащупать самые общие контуры этих форм, основанных, возможно, на реабилитации того, что с такой поспешностью уже было поругано и забыто. Увлекшись своими философскими изысками, мыслители Модерна полностью выхолостили европейскую идентичность, очистив её от Традиции, в исступлении оттачивая позитивистский, прогрессистский и материалистический дискурс до совершенства, как раз через критику других форм политической антропологии. Через полное отрицание Бога и Традиции как таковой, через стирание этнической и всех иных форм коллективной идентичности.
Конец Европы разворачивается на наших глазах, и происходит это быстрее, чем многие ожидали. Пока некоторые с остервенением рвались в Европу, мечтая причаститься её достижений, прогресса, цивилизации, вожделея именно той Европы, которую мы знали последние столетия, эта самая Европа закончилась. Пришла в упадок и рассыпалась, превратившись в глиняные черепки. Какой будет новая Европа и будет ли она вообще? Пока ещё возможна реставрация утраченной в процессе безудержной модернизации традиционной Европы. Европы народов. Европы Традиции. Всё это перспектива. Но сегодня Европа умирает. Причины ее смерти уходят корнями в глубь веков, к началу Нового времени и эпохи Просвещения. Но обо всём по порядку…
Глава 1
Под американским сапогом
Начнём, пожалуй, с актуальной повестки, а именно, с европейско-американских отношений. Но прежде чем взяться за их оценку, необходимо хотя бы в общих чертах обрисовать тот глобальный проект, который с момента завершения Второй мировой войны реализовался под предводительством США, ставших главным бенефициаром двадцатого столетия, с двумя его кровопролитными мировыми войнами и крахом советского лагеря. Объявив себя победителями в Холодной войне, американцы, прежде оккупировавшие часть Европы (которая, впрочем, в итоге досталась им целиком), провозгласили наступление так называемого «Американского века»[3]. По замыслу американских стратегов, финальной стадией его завершения в качестве некоей данности должен был стать однополярный мир, выражающий собой ни что иное, как всеобщую, мировую систему ценностей, единое политическое пространство и универсальную мировоззренческую модель, выстроенную на основе американского и – шире – западного цивилизационного опыта, объявленного идеальным и универсальным. Всё это должно было быть реализовано и воплощено в универсальную общемировую модель, подразумевающую глобальную доминацию США в планетарном масштабе.
И всё же суть глобализации, что следует подчеркнуть особо, кроется не в силовом, жёстком и открытом покорении государств и народов, что было свойственно прежним, более тёмным, с точки зрения современного Запада временам. Основа глобального доминирования выстраивается в первую очередь на принятии западной системы ценностей, своего рода эпистемы[4] западных смысловых кодов. Запад создал эту систему смысловых кодов, прежде чем заявить о своем глобальном доминировании. Именно они определяют скрытую и глубинную структуру мышления, свойственного западной культуре, западной цивилизации, её историческому опыту. Такая структура мышления формирует надындивидуальный порядок восприятия и интерпретации всего – начиная с представлений о Боге, религии, философии, науки, культуры, и заканчивая экономикой, хозяйствованием и бытовым укладом. Это фундаментальные языковые коды Запада, схемы восприятия всего, иерархии практик, с помощью которых можно дать оценку не только происходящим событиям и явлениям, но и создать любую, производную из западной системы ценностей, локальную смысловую или прикладную модель. Проще говоря, Запад там, где есть носители его смысловых кодов, не только понимающие их, но и разделяющие, исповедующие их, использующие их везде, во всех отраслях. Запад там, где доминируют его смыслы и ценности, и чем шире их охват, тем глобальнее Запад, тем ближе законченность и полнота глобализации.
В практической плоскости глобализация распространяется через навязывание западной эпистемы. Например, сначала западные подходы навязываются международным инстанциям. Только после этого можно утверждать, что они подконтрольны Западу. Через насаждение западных идеологем[5] и смыслов, в конечном итоге, происходит установление стратегической гегемонии над миром. Было бы заблуждением считать, что это осуществляется через открытое подавление и насилие, что являет собой лишь элемент технологии глобализации, прикладной инструментарий, набор технических мер воздействия, используемых только на завершающем этапе, как последний аккорд для утрированного подчёркивания состоявшейся победы. Сначала победа глобализации происходит в умах интеллектуальной элиты, культурного и экспертного сообщества, медиа, и уж затем, в самом конце, становится достоянием масс. Последние же очаги несогласных, активного сопротивления, неприятия глобализации – жёстко и демонстративно подавляются в назидание и подтверждение правоты тех, кто сделал ставку на глобализацию, выбрал западную систему ценностей, присягнул единому американскому миру.
Так видят мир западные стратеги глобализма. Отсюда вытекает новая стратегическая доктрина США, предполагающая такие меры воздействия, как односторонняя интервенция, когда Америка и её союзники начинают операцию подавления несогласных, не спрашивая ни чьего мнения. А у кого спрашивать, если источник смыслов, глобальных стратегий и всех вытекающих из них решений – это и есть сам Запад с центром в Америке? Отсюда такие понятия, как «ограниченный суверенитет», необходимая только для создания видимости остаточная функция старого, вестфальского мира с его устаревшими, не глобалистскими, а значит заведомо списанными глобалистами в утиль, ценностями и подходами. Чего стоит боденовский[6] суверенитет – концепция XVI столетия, – в мире, где как раз таки сложилась та самая высшая инстанция, источник целей и смыслов, определяющая всё высшая воля, приравнявшая себя к Богу, которая не допускает и мысли о том, что кто-то будет действовать самостоятельно и без её ведома. Это «новый порядок» по-американски, основные параметры его описаны, утверждены, приняты по умолчанию. И горе тому, кто попытается их оспорить.
Так видят глобальный мир его теоретики, так мыслил его, например, американский геостратег Збигнев Бжезинский, создавший геополитическое обоснование глобализации. Так представляет себе мир Пол Вулфовиц, американский экономист и политик, написавший «Руководство по оборонному строительству», где он впервые изложил принципы американской гегемонии в однополярном мире, утверждаемом как данность. Такой подход навязывает миру Дик Чейни, военный и политический деятель, бывший вице-президент США, сторонник жёсткого и окончательного подавления всякого несогласия с американским превосходством и глобальным доминированием. Этого же подхода придерживается американский ястреб Дональд Рамсфелд, идеолог вторжения в Афганистан, Ирак и в целом на Ближний Восток, в чью бытность министром обороны США был принят к реализации план «Великий Ближний Восток», разрушивший стабильность целого региона планеты. Подобных взглядов придерживаются многие другие теоретики и идеологи ползучей глобализации. Главное, что всех их объединяет, это абсолютное мессианство и одержимость идеей глобализма, фанатичная, религиозная вера в исключительность Америки и «благую» предопределённость её цивилизаторской миссии. Операции против Афганистана, Ирака, Ливии и Сирии – это шаги на пути к глобализации, которые были призваны продемонстрировать решимость Вашингтона утвердить «Американский век», ведущий Запад под предводительством США к глобальному и неизбежному доминированию.
3
Целью концепта является продвижение американского глобального лидерства. В его основе лежит точка зрения части американских элит, которые уверены что американское лидерство одинаково хорошо как для Америки, так и для всего мира.
4
Эпистема есть обусловленное исторически культурно-когнитивное подразумевание, совокупность правил и отношений в конкретных месте и времени, формирующих условия существования исторических форм культуры и знания. Эпистема включает набор дискурсивных практик, создающих аппарат производства знания.
5
Идеологема – эмоционально окрашенный квант идеологии, её составляющая единица, фрагмент.
6
Жан Боден, создатель концепции суверенитета, которая положена в основу Вестфальской системы мира, состоящего из суверенных национальных государств.