Страница 7 из 39
– А если мне не понравится то, что они делают? Или вам не понравится? – удивлённо спросил Андреас.
– Главное – понять, что эти собаки будут заниматься благоустройством города, а не наших с вами частных домов, где мы можем самостоятельно выбирать мебель и обои, полагаясь на собственные субъективные вкусы. Город – это нечто гораздо больше. Это было во-вторых. А во-первых, в любом случае проект понесут вам на подпись. Если он не будет устраивать вас или меня, то, разумеется, в жизнь воплощён не будет.
– Мне нужно найти псов, которые приведут в порядок нашу общественную инфраструктуру, – догадался Андреас. – И завершить всё к началу Олимпиады, верно?
– Почти, – согласно закивал Тузейло. – Ко Дню Города. То есть к середине июня.
– Работа предстоит колоссальная, вы понимаете?
Тузик понимал это куда лучше самого Андреаса. Вся пешеходная инфраструктура, которую в авральном режиме, наспех и наперекосяк, укладывали во время отстройки города, постепенно рассыпáлась. Да и выглядела она скучно и однообразно, поскольку создавалась по единому шаблону для успешной преждевременной сдачи в эксплуатацию рядом стоящих объектов. В прошлом году, в связи с образованием Российской Автономии и последовавших за этим определённых трудностей, было решено отсрочить ремонт улиц на год. Теперь тянуть уже точно было нельзя. Нужно действовать. На носу висела Олимпиада, и Тузику не хотелось давать президенту Аргентины нового повода тыкать его носом в очередное дерьмо.
– Конечно понимаю, – вздохнул он в ответ. – Поэтому и прошу всё завершить ко Дню Города, чтобы горожанам осталось хоть какое-то время для того, чтобы как следует «обкатать» весь этот ремонт.
Тузейло лукавил. Просто он знал, как многие строители любят опаздывать по срокам. А в данной ситуации позволить им это было ни в коем случае нельзя.
– У вас есть знакомые псы в этой области? – продолжил Тузик.
– Есть, – задумчиво протянул лабрадор-ретривер, глядя куда-то в пустоту. – Но это же дорого, Тузейло Фридрихович!
– Конечно дорого! – невозмутимо согласился Тузейло. – Реконструкция пешеходных зон в многомиллионном мегаполисе не может быть дешёвой.
– У меня есть один такой пёс на примете, – сказал Педро Андреас.
– Он когда-нибудь занимался подобными проектами?
– Да, его команда разрабатывала концепцию общественных пространств в столице Цвергшнаузера.
– Отлично, – выдохнул Тузейло, отметив про себя, что Кёлльн-на-Шпрее – далеко не самый худший показатель.
– Но его услуги стоят дорого, – продолжил лабрадор-ретривер. – И к тому же он живёт в Европе…
– Переедет ненадолго к нам. Ничего страшного. – Тузик пожал плечами.
– Я свяжусь с ним, Тузейло Фридрихович.
– Тогда я жду вас, сеньор Андреас, в этом самом кабинете в понедельник утром с подробным отчётом об оперативной информации по городу, – заключил Тузик. – Также буду ждать первые наработки по реконструкции.
Лабрадор-ретривер задумчиво закивал. Тузейло отметил, что кофе из его кофемашины Андреас отпил только полчашки.
– Попросить Монику, чтобы принесла вам нормальный кофе? – любезно поинтересовался Тузик.
– Нет-нет, – отозвался Педро Андреас, поспешно вставая с кресла. – У меня и вправду много работы. Я могу идти?
– Конечно, сеньор Андреас, – разрешил Тузик, – ступайте. До понедельника.
Вернувшись в Морской, Тузейло с удовлетворением отметил, что горящий в окнах его дома свет ему импонирует. Он уже и отвык приезжать сюда с ощущением, что его, помимо охраны, здесь ещё кто-то ждёт. Ждёт с накрытым столом и ароматом свежеприготовленных блюд в начищенной до блеска светлой гостиной.
Марта вернулась в дом Тузика после того, как была вновь проверена сеньором Афонсо. Ничего нового в её биографии не открылось. Мать-инвалид, скромная квартира в Бананове, а также отец, давным-давно иммигрировавший в Нью-Йоркшир Терьер и, кажется, даже не осведомлённый о том, что его бывшая жена теперь передвигается в инвалидной коляске.
Марта встретила его в своей рабочей униформе – розовом халатике, белом переднике, слипонах и белых носочках. Маленькое милое создание породы йоркширский терьер стояло посреди гостиной, держа в лапах пипидастр, и испуганно смотрело на вернувшегося хозяина дома.
– Привет, Марта, – поприветствовал её Тузейло, вешая пальто на вешалку.
– Здравствуйте, – тихо и почему-то виновато ответила Марта. – Ужин готов.
– Благодарю, Марта.
– Я пойду приберусь на втором этаже, хозяин…
Слово «хозяин» изрядно резало Тузику слух. Его едва не передёрнуло.
– Хорошо, Марта. Я позову тебя, если мне что-то понадобится.
Вооружённая пипидастром горничная упорхнула вверх по лестнице. Тузейло тряхнул головой, посчитав, что таким образом слово «хозяин» вылетит обратно через уши, и направился в столовую. Его ожидали приличного вида стейк, салатно-овощной микс и бокал красного вина. Вино Тузик не любил, но Марта пока этого не знала. Наверное, хотела как лучше.
Стейк оказался средней прожарки, чуть с кровью, как Тузику нравилось. А с соусом чимичурри мясо оказалось просто божественным. Даже вино, которое он не сильно жаловал, пилось с охотой и оставляло приятное послевкусие. Тузейло отметил, что Марта смогла сделать так, чтобы он наслаждался ужином, а не просто набивал себе живот, как на протяжении всей последней недели.
На сердце потеплело. Теперь дома его не только ждут, но и вновь вкусно кормят. Пусть даже и за деньги, в отличие от Аниты.
– Десерт, сеньор? – В дверях появилась Марта с подносом печенья альфахорес, латиноамериканского аналога макарун. – Сама пекла. Простите, я забыла: кофе или чай?
Тузейло ответил не сразу. Его грудь будто сжало в тиски. Случилось это сразу, как только Марта вошла в столовую. Женщина в доме! Как же он об этом не подумал? Демисексуальность Тузика определённо давала сбой. Раньше у него даже и мысли не возникало всерьёз заинтересоваться кем-нибудь, кроме Аниты. Очевидно, сказывались недели воздержания и огромный стресс, перенесённый неделю назад. Тузейло сдерживал себя из последних сил, чтобы не схватить Марту и не прижать её к себе.
– Нет, Марта, вечером я пью чай, – сдержанно ответил Тузик, чувствуя, как к паховой области начинает приливать кровь. Пока она наливала ему чай, он едва не завыл от переполнявших его в тот момент чувств.
Горничная наполнила его чашку и удалилась, пожелав хорошего вечера, а Тузейло остался один на один со своими мыслями.
Печенье оказалось едва ли не самым вкусным из тех, что он пробовал в своей жизни. А чай – самым сладким и ароматным. Тузик снова потряс головой. «Нельзя давать волю своим инстинктам!» – мысленно сказал он самому себе.
Марта не была «постельной» карьеристкой. Это он уяснил ещё тогда, в прошлый раз, когда Анита привела её в дом. Марта хотела стабильную и хорошо оплачиваемую работу, и ничего больше. А он, старый дурак, вздумал тащить её в кровать. Марта ему в дочери годится – она ведь чуть старше его Аньки. Нет, так нельзя!
И всё же, как же непросто быть высшим политическим деятелем! Если ты не женат или вдовец, то тебе даже даму сердца нельзя толком найти, чтобы уже на следующий день это не стало достоянием общественности! И что же теперь – при виде любой красивой юбки сжиматься, как школьник? Так тоже дело не пойдёт. Несолидно президенту Российской Автономии поджимать хвост и уши каждый раз, когда рядом будет находиться красивая собачка.
Тузик находился в бесконечных думах вплоть до того, как лёг в кровать и благополучно уснул. И только одного сегодня он не заметил: за весь этот вечер он почти не вспоминал об Аните и не мучил себя тем, что и так уже неизменно случилось в стенах «Виктории» ровно неделю назад.
Паутина
Супруги Веласко прибыли в Озей вечером того же дня, когда сеньор Афонсо объявился на пороге их дома. Согласно материалам, которые им передал бигль, Федерико Торрес покинул город на следующее утро после траурной церемонии, в субботу, 17 апреля. Ходить и лично опрашивать всех его знакомых Афонсо строго настрого запретил, поскольку желал, чтобы комбинации супругов Веласко оставалась в тени.