Страница 37 из 39
– Нехило, – заключил Тузейло, с омерзением думая о том, что пёс, который по ночам занимается страстным однополым сексом, теперь стоит у руля огромного мегаполиса.
– А почему он приставал именно к вашему сыну? – на всякий случай спросил Тузейло. – Их же там трое, насколько я знаю.
– Не знаю и знать не хочу, – отмахнулся бигль. – Может, мой Армон и повод дал. Он у меня из «тех», к сожалению. Дурная кровь, по ходу. Анхелика проклятая…
Афонсо заметно погрустнел. Тузик решил, что разговор зашёл совсем не в то русло. Прямо сейчас в Барилоче идёт опознание супругов Веласко, в городе орудует «крот», а они сидят и обсуждают какие-то глупости.
– Если не Андреас крот, то тогда кто? – спросил Тузик, возвращая диалог в деловое русло.
– Я думаю, вы сами сможете его вычислить, – пожал плечами бигль. – Всё-таки вы, а не я бóльшую часть времени проводите в администрации. Признаю: Андреас подозрителен. Тут всплыла некая Пилар Кастро из Следственного комитета. Оказалось, она выдавала лживые заключения судмедэкспертизы. Мы прошерстили её контакты, и оказалось, что она слишком часто связывалась с канцелярией мэра города. Как при Дримбидже Доне, так и при Андреасе.
– Мне надо подумать. – Тузейло ощутил, как его накрыло странное возбуждение. Ответ будто уже был готов у него в голове, но всё это пока находилось в состоянии полнейшего бесформенного месива, в котором ему срочно необходимо было разобраться. – Я могу остаться наедине?
– Пожалуйста, – просто разрешил Афонсо и поднялся с дивана. – Позвоните, когда закончите думать. Только прошу, – напоследок подал голос бигль, перед тем как покинуть помещение, – насчёт Педро и его пристрастий никому! Я дал ему слово, что общественность не узнает. Взамен на верность Автономии.
Тузик остался в гостиной в полном одиночестве. Он стянул со стола чистый лист бумаги, взял в лапы карандаш и принялся наносить пометки. Невольно вспоминая теорию множеств, Тузейло рисовал пересекающиеся кружки, делал штриховку, выписывал сбоку небольшие поясняющие списки.
Он всерьёз подозревал Андреаса. Педро работал в администрации ещё во времена отстройки города два года назад. Андреас тогда вполне мог быть осведомителем Буэнос-Айреса. И так удачно подвернувшийся грузовик на Мемориальной, когда они с Саппи чудом не пострадали, а Березин попал в больницу, в которой его в итоге потом убили.
Сегодняшний грузовик всплыл словно из точь-в-точь такой же оперы. Тузик был уверен в том, что лапа мастера двух этих аварий была одной и той же. Кастро из Следственного комитета. Она наверняка и была ещё одним осведомителем – ведь глупо считать, что Буэнос-Айрес отправил в Озей всего лишь одного своего агента. Кастро связывалась с аппаратом мэра – Дримбиджа Дона. А теперь, после его отставки, связывается с Андреасом.
Но Андреас невиновен, как говорит Афонсо. Если допустить, что бигль прав, и Педро тут и вправду ни при чём, то кто тогда этот «крот»?
Тузик исключил из цепочки лабрадора-ретривера. И тут же на поверхность всплыл другой пёс. Пёс этот два года назад тоже был далеко не последним персонажем в городе. Ещё он довольно часто совал свой нос туда, куда его не просили, особенно в последнее время. Этот пёс точно так же мог связываться с Пилар Кастро, поскольку работал непосредственно в канцелярии мэра города.
Тут же вспомнился Эдуардо Хороббадо, рассказавший про странную смерть одного из заключённых. Заключённый этот наверняка дал какую-то наводку, проливавшую свет на убийство Ортеги. Наверняка тут была замешана Пилар Кастро и ещё кое-кто. Теперь Тузик был почти уверен, что Педро Андреас тут ни при чём. Всё же было так просто! И как он не мог заметить этого раньше?
– Уже? – Армон Афонсо вернулся в гостиную, после того, как Тузейло подал ему сигнал по мобильному. – Так быстро?
– Я понял, кто этот «крот», – тихо произнёс Тузейло.
– Кто? – Армон сел обратно на своё место.
– Доберман, – просто ответил Тузик, глядя на Афонсо, глаза которого медленно расширялись. – Брайан Кортес.
Армон постепенно приходил в себя, но не решался заговорить.
– Мы никогда не думали на него, а он всегда был рядом, – сказал Тузейло. – Он изначально работал на Буэнос-Айрес, а Ортега не раскусил. И мы, соответственно, тоже. Он всегда был его правой лапой – нам и в голову никогда бы не пришло его подозревать…
– Я ему никогда не доверял, – покачал головой Афонсо.
– Не доверяли, – согласился Тузик. – Но по другой причине. Вы видели в нём пса из «чужой» организации, верного пса покойного Ортеги, в то время как у вас полно своих, не менее верных и проверенных временем. Но будем честны: вы никогда не думали, что он работает на сторону.
– Не думал, – кивнул бигль. – Вы как догадались про него?
– Это всё мои подозрения по поводу Андреаса, – просто ответил Тузик. – Я просто исключил из мыслей нашего мэра. И тут же всплыл доберман. Брайан работает у него помощником, как до этого помогал мэру Дримбиджу Дону. И мне, когда я был главой Озея, а Российской Автономии ещё не существовало. Он всегда имел доступ почти ко всем документам Республики. Он очень много знал про наши с вами мероприятия по обеспечению безопасности. Помните, тогда перед Новым годом?
– Помню, – отозвался бигль сдавленным голосом. – Как раз тогда я переехал в Озей из Домингоса. Мы создали свою собственную, независимую от Буэнос-Айреса службу безопасности, которая по факту отвечала за безопасность горожан. Это шло вразрез с законом, и мы сузили круг псов, посвящённых в это.
– Думаю, Буэнос-Айрес в курсе, – просто ответил Тузик. – Брайану было бы пора на пенсию, если бы он не поставил об этом в известность своих столичных покровителей. Доберман работал очень грамотно. У него был доступ в любую точку, даже в Следственный комитет. У него огромный кредит доверия, сами понимаете. Про Аню тут спрашивал, напрямую.
– Он интересовался вашей дочерью? – удивлённо спросил Афонсо. – Почему вы молчали?
– Я тогда обратил на это внимание, – кивнул Тузейло. – Но он всё так красиво объяснил, что подозрения отпали. Сетовал на то, что вы ему не доверяете и не поручаете никаких дел. Это он убил Ортегу. Я почти уверен. Хороббадо мне рассказал, как в прошлом году убили одного из заключённых. До того, как оказаться в Святом Сириусе, тот пёс был на службе у Гастона. И наверняка что-то знал про Брайана. В итоге его убрали. Не без помощи Кастро, которая с Кортесом контактировала.
– Кастро контактировала с Брайаном, – заключил Афонсо, внимательно глядя на Тузейло.
– Да. – Тузик выдохнул. – Вы сказали, что у неё было подозрительно много контактов с канцелярией Андреаса. А Кортес в этой самой канцелярии и работает. Причём очень давно. Это доберман дал сигнал в Буэнос-Айрес, что нужно раздавить автомобиль Березина, в котором тогда мы ехали с ним и Саппи. Это доберман организовал убийство Березина в больнице. Он был «своим» псом, поэтому его появление в больнице в день убийства ни у кого не вызвало подозрений, даже у Березина. Это он сегодня послал сигнал в Буэнос-Айрес о том, что ваши Веласко вылетели в Барилоче за Федерико Торресом. Те экстренно должны были что-то предпринять, и они не придумали ничего лучше, как воспользоваться старым добрым способом с инсценировкой аварии с участием большегруза. Торрес сбежал из-за него. Наверняка он наткнулся на то, что Брайан Кортес оказался замешан во всех грязных делах Озея за последние два года, ужаснулся, что всё это было санкционировано Ортегой, а может, и вами, и не нашёл ничего лучше, как сбежать.
– Сразу сбежать? – Афонсо был под впечатлением, но всё равно сомневался. – А зачем бежать, если можно дальше наблюдать? Ведь Торрес это любит, мы с вами оба прекрасно это знаем.
Тузейло задумался. Но ответ вдруг снова сам пришёл к нему в голову.
– Я предполагаю, что Торрес не просто пришёл к выводу, что доберман далеко не так чист, как кажется, а стал невольным свидетелем чего-то. Брайан в курсе, что Торресу всё известно, – потому ротвейлеру и пришлось в спешке покинуть Озей. Скорее всего, бежал он именно от добермана. Но это, опять же, лишь моё предположение.