Страница 27 из 39
Редакция газеты, несомненно, выражает свои искренние соболезнования Тузику Озейло, в один миг потерявшему и жену, и дочь. Однако даже в трудные и тяжёлые времена представителю государственной власти стоит действовать строго в рамках закона и не решать свои собственные проблемы, злоупотребляя своими полномочиями.
Статью подготовила специально для The Ozsey Times
Сиси Мэнтирос
– Вот же сука… – проскрипел Тузик, едва сдержавшись, чтобы не запустить стакан с недопитым соком в стену.
– Тузейло Фридрихович, прошу вас, не расстраивайтесь, – тихо пролепетала Марта. – Может, это всё не совсем так…
– В каком смысле не совсем? – гаркнул он и развернул перед горничной газету.
Марта не успела ответить, как хлопнула дверь и с веранды вернулась колли. От неё не укрылось возникшее напряжение в доме.
– Что-то случилось? – аккуратно спросила она.
– Друзья твои объявились.
– Какие друзья? – не поняла Сашка в растерянности.
– Из Ozsey Times. – Тузейло продемонстрировал ей обложку газеты. – Ты же у нас в British Times вроде как работаешь…
– Ох, Тузик! – взмолилась она. – Ну и мерзость же про тебя написали! Тебе и так сейчас тяжело, да ещё и эта газета. Я и вправду тут ни при чём. – Она виновато посмотрела на него. Заметив, что он ей не верит, продолжила: – Одно дело – British Times, а другое дело – ваша жёлтая газетёнка, купившая у нас права на бренд. Мы никогда к ней не относились серьёзно. Я уверена, что жители твоей Автономии тоже.
– Откуда у тебя такая осведомлённость в моих жителях?
– Оттуда, Тузик. – Она, успокаивая, погладила его по плечу. – Я в городе уже неделю и уже много чего слышала. Особенно вчера, на твоей конференции. Никто из местного журналистского общества не относится к этой жалкой пародии на наше всемирно известное издание всерьёз. Там даже журналисты – monkey business…
– Что? – не понял Тузейло.
– Как бы объяснить. – Сашка запустила лапу в свою густую копну шерсти на голове. – Дурака валяют, вот. Курам на смех. Очень неквалифицированные журналисты. Где их только понабрали…
Тузик глянул на подпись статьи и вдруг вспомнил. Сиси Мэнтирос – корреспондентка, написавшая гадкую публикацию про Аниту прямо перед её концертом. Корреспондентка, писавшая раньше про шоу-бизнес.
– Неквалифицированные, – проговорил он и сел обратно за стол. Марта вжалась в угол. – Нужно поторопиться. У меня куча дел сегодня.
– И у меня, – вздохнула колли, глядя на часы. – Я вызвала такси. Так будет лучше.
– Пожалуй, да, – согласился Тузейло, отправляя внутрь кусок омлета.
– Мы ещё увидимся с тобой?
– Не знаю, – уклончиво ответил Тузик, продолжая усердно жевать. Жевать, правда, в омлете было особо нечего, поэтому в основном приходилось лишь делать вид.
– Тогда позвони, как сможешь, – попросила Сашка, глядя ему в глаза. Словно в надежде, что вновь увидит в них хотя бы маленький отголосок вчерашнего пламени. Потухло.
– Поехали. – Залпом выпив кружку кофе, Тузейло решительно встал. Колли встала вслед за ним, так и не доев завтрак. – Спасибо за вечер, Саш. Было правда хорошо…
Касаткина словно хотела было что-то сказать, но осеклась и, развернувшись, ушла обуваться. Утром заботливая Марта очень кстати аккуратно разложила возле гардеробного шкафа обувь, которую они в порыве своей страсти побросали вчерашним вечером. Пока Сашка застёгивала сапоги, Тузейло стоял возле зеркала и поправлял галстук.
– Тузейло Фридрихович, – позвала его Марта. – Мне всё-таки кажется, что вы не до конца поняли…
– Давайте вечером, Марта, – бодро ответил он ей и брызнул в шею обильной струёй туалетной воды.
– Я имела в виду…
– Очень спешу. Ужин к восьми.
И Тузейло вышел из своего дома вместе со своей давно уже нелюбимой собакой, испытав неимоверное облегчение. Он снова мог дышать, он снова мог быть бодрым, а главное – его наконец-то начало отпускать.
Марта стояла на крыльце президентского особняка и продолжала смотреть им вслед, пока пёс породы немецкой овчарки и собака породы колли не скрылись за воротами.
Пока весь собачий мир – кто с одобрением, а кто и с недоверием – раскрыв рот наблюдал за военными действиями в Персии, внутри Аргентины происходили колоссальные изменения, которые все средства массовой информации и как следствие – жители пока предпочитали не замечать. Масштабная национализация предприятий в стране набирала обороты.
Аналитики правительства Российской Автономии, де-факто находящейся на территории Аргентины и напрямую ей подчиняющейся, забили тревогу ещё в марте. Но тогда, по вполне понятным причинам, в городе все были заняты совершенно иными делами. В итоге активное изучение проблемы отложилось на месяц, как раз к тому времени, когда Буэнос-Айрес начал разворачиваться в полный рост.
Финансовый и политический центр страны оказывал сильнейшее давление на компании. На пустом месте вдруг возникли проблемы с выплатой дивидендов, руководствами местных провинций отзывались лицензии. Все эти знаки указывали на то, что в скором времени крупнейшие нефтедобывающие компании страны утекут в лапы администрации президента Диего де Суоса. Глобальная приватизация госкомпаний, которую затеял теперь уже бывший президент в конце прошлого века, с овациями принятая мировым собачьим сообществом и негативно оценённая населением страны, обернулась абсолютно противоположным ходом нового президента в веке уже нынешним. Пока всё это держалось в тайне и не придавалось огласке, однако бесконечно так продолжаться не могло. Это прекрасно понимали все: как великие комбинаторы из столичного Буэнос-Айреса, так и провинциальные аналитики Озей-Сити.
Несомненно, в глазах народа подобные реформы должны были только возвысить действующего президента Диего де Суоса, так же как и нынешнего премьер-министра Рикардо Феррера, с приходом которого всё, собственно, и началось. Однако весь остальной собачий мир, которому Буэнос-Айрес беспощадно отрубит лапы, вот уже десятилетие столь удобно добывающие энергоносители на территории Аргентины, может неслабо на них за это ополчиться.
Судя по тому, что Нью-Йоркшир Терьер и Буэнос-Айрес активно ведут совместную операцию возмездия, первые решительные действия по национализации в Аргентине, а также её непосредственная огласка, начнутся не раньше, чем на очередную крышу базы группировки «Аль-Зиди» упадёт последняя закупленная и оплаченная президентом де Суосом бомба.
Озей, затаив дыхание, ждал. За свои предприятия, успешные и исправно платившие в казну республики, администрация Тузика Озейло была спокойна – все они были зарегистрированы и открыты уже после тотальной приватизации, а поэтому не могли так просто попасть в столичные лапы. Исключением мог стать «НефОз», на который, как Тузейло успел заметить, Диего де Суос положил глаз. Нефть на нём начали добывать аж тридцать лет назад, то есть ещё перед знаменитой приватизацией, и тем более задолго до появления дачного посёлка Озей. Всё это значило, что компания эта доселе находилась под контролем Буэнос-Айреса, и сейчас, после соответствующих поправок в законодательство, заблаговременно внесённых прагматичным президентом, они имели полное право вернуть его себе. Если бы не одно но: «НефОз» в современном своём состоянии немного отличался от той компании, что была приватизирована в конце прошлого века. Мало того, что она сменила название с «Hafnia-Oil» на более русифицированный вариант, так ещё и сама форма организации компании претерпела значительные изменения. Теперь с былым предприятием «НефОз» объединяли только местонахождение штаб-квартиры и закреплённые за ним добывающие скважины в океане. Во всём остальном это был совершенно новый нефтяной гигант, спасибо Гастону Ортеге.
По этим самым причинам на данный момент Буэнос-Айрес не имел ни малейшей законной возможности прибрать крупнейшее промышленное предприятие Озея, да и всей Российской Автономии, в свои лапы. Если только сам Озей не расщедрится и не продаст им бóльшую часть доли компании. Тузик пару раз даже размышлял о том, что взрывы в городе были устроены для того, чтобы запугать их и тем самым вынудить передать «НефОз» под столичный контроль. Но это звучало глупо. Пусть это и огромные капиталы, но они несопоставимы со всей сложностью в организации произошедших терактов. Это выглядело так же несуразно, как если бы президент Аргентины перерезал больше половины деревни где-нибудь под Росарио ради одной только коровы, которую потом можно пустить на мясо. Если даже и допустить, что взрывы были организованы кем-то сверху, то это было точно не ради «НефОза».