Безымянный

Переночевав в логове лемуров и на утро взяв с собой поверженного безмолвного, они отправились назад в свой лагерь. Там, следуя обычаю, они разделали поверженного принцем его первого безмолвного, приготовили и съели, оставив от того лишь куски его панциря. Через несколько солнцеходов они вернулись в свое логово и там их уже ждали. При въезде в него сына правителя все, кто встречал их, с почтением опускали головы, а простолюдины и вовсе опускались на колени, чего раньше не было. Мало того, не успел наследник переступить порог родного жилища, как почти в то же мгновение появился гонец с посланием от его отца, немедленно призывающего его к себе. Тигренок молча подчинился, а Мио остался ждать его возвращения, гадая, что все это значило и не собираются ли над его головой как над главным наставником юного наследника грозные тучи.

А между тем время шло, миновал уже не один солнцеход. Близилось время, когда им нужно было возвращаться в логово, расположенное на берегу великой водной глади, а его юный подопечный все не возвращался и от него не было никаких вестей. Да и все попытки Мио разузнать, что происходит, оказались безуспешными. Однако то и дело он стал слышать обрывки пересудов приближенных правителя и в них говорилось о наследнике. К немалому его удивлению, на этот раз говорили о нем с невероятным уважением и даже долей почтения, чего юный лев ни разу еще не слышал от кого бы то ни было. Но главное все стали к чему-то готовиться, к некому великому обряду, судя опять же разговорам, равному которому еще никогда не проводили с незапамятных времен. Ходили даже слухи, что на нем будет присутствовать один из старейших служителей Древних.

И вот настал тот миг, когда все приближенные главы племени, среди них был и Мио, как главный наставник наследника, по зову последнего были собраны в главном церемониальном зале, где собирались только по очень значимым для племени звездных тигров событиям. Переступая через порог зала, Мио испытывал смешанное чувство огромной благодарности за оказанную ему честь, но одновременно и тревоги, не зная, что его там ждет.

Войдя в него и пройдя на отведенное ему место, он увидел, что на месте правителя восседает какой-то незнакомый старец из племени тигров. Этот тигр был настолько стар, что вся его шкура была совершенно белой, словно снег на горных вершинах, время даже стерло почти без следа все его полоски. На нем одеты одежды, по которым Мио понял, что перед ним — служитель Древних. Похоже, это был именно тот самый служитель, о котором он столько раз слышал за последнее время. Глаза старца были плотно закрыты так, что казалось, будто он спит. Когда в зал вошли все, кто должен присутствовать на церемонии, двери закрыли и какое-то время все сохраняли почти полную неподвижность и тишину. Казалось, что даже дышать все старались как можно тише.

Но вот вдруг послышался тихий шорох, словно легкий порыв ветра, и до слуха Мио донесся едва различимый звук. Он посмотрел в ту сторону, откуда тот доносился, и тут он наконец увидел своего пропавшего ученика. Он медленно шел откуда-то из глубины зала в окружении группы, судя по одеждам таких же служителей, как и тот, что занял место правителя племени. И среди них Мио смог рассмотреть самого правителя. Он шел в конце группы, замыкая эту процессию. Когда наследник поравнялся с Мио, тот увидел, что на нем красовалась новая броня. С первого же взгляда Мио понял, что сделана она из панциря поверженного юным наследником безмолвного.

Между тем тигренок, подойдя к возвышению, преклонил колено перед старцем, а сопровождающие его остановились на почтительном расстоянии и замерли, словно превратившись в каменные изваяния. Между тем старец наконец открыл глаза и тут Мио увидел, что тот совершенно слеп, его глаза были такими же белыми, как и его шерсть. Но тем не менее, он уверенно встал на лапы и, торжественно выдержав паузу, демонстративно поднял над головой что-то, что ярко блеснуло в лучах заходящего к тому времени солнца. Мио почувствовал, как волнение охватило его настолько сильно, что у него даже на миг перехватило дыхание. Он узнал этот маленький кусочек полупрозрачного вещества, висевшего на свитом из волос шнурке — это был именной кристалл.

Через мгновение старец повесил его на шею тигренка и громко произнес:

— С возвращением, Тиагрен. Твое племя готово вновь служить тебе, как было завещано великими Древними.

Юный наследник медленно поднялся и повернулся к собравшимся, и тут все присутствующие с почтением склонили свои головы и опустились на одно колено. Среди них был и сам правитель племени. Мио последовал их примеру при этом он внезапно вспомнил свой день обретения имени. Тогда после окончания церемонии его мать прислала к нему капу, и в ту ночь он впервые познал тепло обладания самкой.

«Интересно, а его еще достаточно юный ученик тоже удостоится такого дара?» — пронеслось у него в голове.

***

Мио опять постучал в дверь, но ответом ему была лишь мертвая тишина.

«Да куда все подевались?!»

Он уже собирался снова постучать, чувствуя как в нем стало нарастать беспокойство, но вдруг из-за двери послышались шаркающие шаги. Наконец она открылась и тут Мио предстал взлохмаченный, сонно щурившийся пожилой самец дикобраза.

— Что вам угодно? — проворчал незнакомец не слишком дружелюбным тоном, окидывая Мио подозрительным взглядом.

— Ну наконец-то, а то я уже решил, что все вымерли. Я приехал к вашему хозяину господину Гарту, он дома?

— Не знаю я никакого господина Гарта и убирайтесь из моего дома, пока я на вас не спустил щелкунов, — злобно проворчал незнакомец и с силой захлопнул дверь перед носом юного льва.

Мио стоял, словно пораженный молнией, не понимая, что все это значит. На миг он даже подумал, не перепутал ли случайно дом, но тут за его спиной раздался знакомый голос:

— О, вы наконец вернулись, добрый господин!

Обернувшись на голос, он увидел стоящую за ним Пени. Это была уже давно немолодая самка из племени сурикатов, служившая в доме Гарта прислугой.

— Пени, может хоть вы ответите, что тут происходит, где Гарт и Тики?

— Здесь вы их больше не найдете, мой господин.

— То есть как?!

Ответ Пени буквально поверг Мио в шок. Он был ко многому готов, но что они оба вдруг исчезнут — такого он точно никак не ожидал. Сердце его вдруг сжалось в недобром предчувствии.

— Пойдемте ко мне, я вам все расскажу.

В полном недоумении Мио последовал за старушкой, и вскоре она подвела его к своему скромному жилищу, на вид столь же старому, как и его хозяйка. Проведя молодого льва в единственную большую комнату, служившей гостиной, она учтиво усадила его возле огня, весело потрескивающего в почерневшем от времени копоти очаге, после чего предложила ему теплый напиток. Немного помолчав, начала свой рассказ:

— Господин Гарт уехал отсюда, распродав все, что у него тут было.

— Уехал?!

Мио едва удержался, чтобы не вскочить со своего места.

— Да, уехал. Уже где-то три полных лунных лика тому назад.

«Неужто из-за Тики он подался в бега, но где тогда она?!» — пронеслось у него в голове, а вслух произнес прерывающимся от внезапно охватившего его волнения голосом.

— А Тики, она теперь где?

— О, юная госпожа уехала с ним.

— С ним?!

Новая волна удивления накрыла его с головой. Он вполне мог понять, что старый затворник решится бежать прочь пусть и из собственного дома, только чтобы не жить в нем вместе с самкой, которых он так фанатично сторонился, но после этих слов он уже совершенно ничего не понимал.

— Да, совершенно верно, но главное — перед тем, как уехать, он велел мне передать это вам, когда вы тут появитесь, — с этими словами она достала из ящика стола, стоящего рядом с ней, увесистый поясной кошель с прикрепленным к нему посланием. С недоумением Мио принял кошель и, с волнением развернув записку, пробежал взглядом по ее содержимому. С первого же взгляда он узнал торопливый почерк енота.

«Прошу, простите меня, ваше высочество, мой поступок — верх бесчестия, особенно после всего того, чем я вам был и есть обязан. Однако с недавних пор я не могу себе представить своей жизни без Тики, и мысль о том, что она покинет меня, не дает мне жить. Так что мы уезжаем, я знаю, что вы понесли немалые расходы, связанные с ней. Надеюсь, это хоть отчасти их компенсирует. Прошу, не ищи нас. Прощайте!»