Безымянный

Сделав выпад хвостом, снабженным длинным шипом, смазанным выделяющимся несколькими спрятанными в самом хвосте жилами ядом и по длине превосходящим почти вдвое своего обладателя, так что тот всегда держал его высоко над собой, при движении он с лёгкостью проткнул легкую броню Мио, весьма к тому времени потрепанную за время его пути сюда. Затем погрузил свое «оружие» в его тело, одновременно прижав к земле. Все тело несчастного пронзила жгучая боль. Тщетно он стал пытаться выдернуть шип из тела. От его попыток тот, казалось, лишь еще глубже погружался в его бок. Наконец остатки сил окончательно покинули его, а в глазах потемнело, и он погрузился в непроницаемую тьму забытья.

Мио пытался бороться с поглотившей его тьмой, в этом казавшемся бесконечном противостоянии. Он был подобен попавшему в ловушку зыбких песков пустоши. Он то выныривал из жарких глубин, грозящих испепелить его, на поверхность, где он наконец мог услышать долетавшие до него из каких-то неведомых далей звуки, то вновь погружался в жаркую тьму, лишившую его сил, когда даже каждый вздох давался ему с невероятным трудом. Казалось, он будет его последним вздохом.

Наконец тьма перестала быть такой жгучей, и он почувствовал, как кто-то бесцеремонно толкает его прямо в раненый бок, причиняя каждым прикосновением боль волной дурноты, отзывающейся в его измождённом теле. Он попытался зарычать, но звук из его груди напоминал лишь едва различимое ворчание. Однако в тот же миг толчки прекратились, а он словно через пелену услышал насмешливый голос:

— Ну надо же, какой живучий!

Этот голос вызвал в Мио горячую волну желания вскочить и немедленно вцепиться в глотку говорившего, но он не смог даже пошевелить кончиком хвоста. Между тем кто-то приподнял его голову и влил в его рот немного жидкости, по вкусу напоминавшей какой-то горько-сладкий отвар. Схожим с тем, которым его поила его кормилица в далеком детстве, когда он был укушен ядовитым безмолвным, после того как увязался следом за Рау и отрядом охотников. Лекарство чуть приглушило ноющую боль, и он постепенно погрузился в тяжелый сон. Наконец он набрался достаточно сил, чтобы открыть слипшиеся веки и, с трудом приподняв голову, осмотреться.

Он увидел, что находится на полу какой-то грязной клетки. Он попытался встать, но сумел лишь с трудом перевернуться, после чего обессиленно распластался. Закрыв глаза, снова провалился в темноту тяжелого забытья. С этого момента он то просыпался, то снова проваливался во тьму, но с каждым новым таким пробуждением чувствовал, что силы хоть и невероятно медленно, но все-таки начали к нему возвращаться.

Изредка к нему в клетку приходил какой-то странного вида незнакомец. Он никак не мог понять, к какому племени тот принадлежал, ибо никогда в жизни не видел никого подобного ему. Незнакомец был невысокого роста, примерно вполовину роста самого Мио. У него были странного вида лапки, намного меньше чем у Мио, и на них были весьма длинные и подвижные пальцы, заканчивающиеся короткими тупыми коготками. Голова незнакомца имела овальную форму с весьма вытянутой вперед клинообразной мордой, что отдаленно давало ему сходство с представителем племени фенеков. Вот только вокруг его глаз рос очень темный мех, словно тот носил маску, в то время как саму его мордочку обрамляла довольно светлая и длинная шерсть.

Все остальное его тело было покрыто весьма густым мехом темно-серого цвета с серебристыми подпалинами. Однако самым примечательным был его средней длины хвост, очень пушистый и покрытый широкими полосками серо-коричневого и черного цвета. Когда Мио достаточно окреп, он попытался расспросить незнакомца о том, кто тот такой, но он лишь сухо ответил, что он всего лишь такой же пленник, как и он сам, а зовут его Гарт. На вопрос же Мио, из какого тот племени, тот лишь ответил, что у него нет племени. Из-за этого Мио сделал лишь один вывод — тот тоже из числа химер.

Между тем один солнцеход сменялся другим в перерывах между визитами Гарта, когда тот приносил ему воду и пищу, а также обрабатывал его рану. К слову, делал он это весьма искусно. Мио предавался горестным размышлениям о своем положении. Теперь он ясно понимал, почему все попытки найти и уничтожить химер увенчались полным провалом. Никто бы и ни за что не мог себе представить, что те укрылись в обители самих Древних — это было просто немыслимо. Мио, воспитанный с самого появления на свет, так что никто не смеет безнаказанно нарушать волю владык, не мог осознать, как те не покарали святотатцев в то же мгновение, как нечестивцы ступили в это место. Мысли эти не покидали его голову, наполняя душу неясной тревогой.

Однако долго биться над этой неразрешимой дилеммой ему не позволили. В один из ничем не примечательных солнцеходов в его клетку вошел тот, от вида которого Мио снова почувствовал прилив невероятно сильной ярости. Не задумываясь, он с ревом бросился на вошедшего, собираясь впиться тому в горло. Но силы еще не окончательно вернулись к нему, и незваный визитер с лёгкостью перехватил его. Схватив самого за горло, буквально смял, прижав к полу клетки своей могучей лапой. Мио попытался освободиться, но смог лишь неловко трепыхаться, тратя силы на то, чтобы сделать вдох. Глядя на его жалкие попытки, мучитель хрипло рассмеялся:

— Надо же, а вы сильнее, чем я себе мог представить, ваше высочество. Мало того, что сумели выжить после укуса, так еще и находите силы продолжать попытки прикончить меня!

Он еще сильнее сжал горло пленника, отчего в глазах у молодого льва все поплыло. Он захрипел, и предводитель отпустил его горло. Мио закашлялся, сделал несколько судорожных вздохов, но не успел он окончательно отдышаться, как предводитель резко выпрямился и наступил на него могучей задней лапой, так что Мио снова почувствовал резкую боль в еще неокончательно зажившей ране. Несколько минут предводитель стоял, возвышаясь над ним, и насмешка играла на его губах, слегка обнажая огромные клыки. Какое-то время они молча смотрели в глаза друг другу, не произнося ни слова, и только сиплое дыхание Мио, с трудом вырывающееся из его сдавленной груди, нарушало почти абсолютную тишину вокруг них. Но вот наконец предводитель убрал лапу с Мио и сделал шаг назад, не сводя с него пристального взгляда, готовый в любой момент пресечь новую атаку со стороны пленника. Медленно юный лев привстал с пола, но прежде, чем ему снова броситься на своего врага, тот упреждающе произнес:

— Поберегите силы, ваше высочество. Вы не в том состоянии, чтобы не то что убить меня, но даже сколько-нибудь причинить мне вред.

Мио замер, отлично понимая, что тот прав, а между тем его собеседник продолжал:

— Хотя, не буду скрывать, что ваша живучесть меня впечатлила, и именно поэтому вы еще живы. Мало того, я пришел сюда, чтобы дать ваш шанс.

— Шанс?!

— О да, шанс присоединиться ко мне.

Услышав это, Мио замер на мгновение, не веря собственным ушам. Он даже слегка потряс головой, словно пытаясь стряхнуть какое-то наваждение.

— Это что, шутка такая? Прошу меня извинить, но оценить ее я точно не в силах.

— Вовсе нет, и на вашем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем дать ответ.

Мио почувствовал, как его снова накрывает волна гнева. Услышать такое предложение, похоже, в тот момент еще никогда в своей жизни он не слышал худшего оскорбления.

— Чтобы я, представитель племени огненных львов востока, и примкнул к химерам, да…

Однако закончить ему не дали — все с таким же насмешливым тоном его прервал предводитель:

— Похоже, вы забыли, кто вы теперь. Позвольте же мне напомнить, у вас больше нет племени. Мало того, у вас отныне нет даже имени, поправьте меня, если я лгу.

Эти слова подействовали на Мио как нырок в горный ледяной источник. С трудом сделав вдох, он внезапно осипшим голосом произнес:

— Вы весьма осведомлены, но даже так, я никогда и ни за что не присоединюсь к вашему сброду, к тем, кто идет против воли самих Древних. Да я скорее войду в их обитель безымянным, если уж на то будет их воля.