Целый осколок

— Мне нужен от тебя другой ответ, Слуга!

Между кончиков пальцев Владыки мелькнули фиолетовые искорки, золото глаз любопытной пастью предвкушающее всмотрелось в Зарю.

— Я… Я обратилась к Великой Силе, Владыка. Она помогла мне. Простите меня, Владыка! Любая ваша кара будет для меня наградой!

— Молодец, Слуга. Я доволен тобой — голос Леонардо стал вновь мягок и ласков — Встань, Заря. Земля еще недостаточно прогрелась, ты можешь замёрзнуть. Себастьян, ты все закончил?

— Да, Владыка.

— Чудно — Леонардо вновь закрыл глаза.

Когда конвойный поезд состоящий из трех клеток на колесах плотно укрытых грубой тканью и трех же повозок со всем необходим для долгого пятидневного пути, въехал в низину, солнце нехотя покидало апогей. Светило капризничало, прячась за облаками и склоняло день как неверного мужа ко второй половине суток, что родная сестра веселого и скучного, хмурого и наполненного нетерпеливым ожиданием ночи, вечно нетрезвого вечера. Неожиданно громко треснула ось одной из повозок, заглушая топот копыт, унылое бряканье железа, монотонный скрип ступиц колес и невнятные голоса переговаривающихся конвоиров. Поезд встал, встал на ноги и Леонардо.

Люди в низине сперва свились злыми осами в раздраженно жужжащий клубок, затем рассредоточились по кругу, занимая оборону вокруг клеток. Главный ос в сияющем панцире остался у сломавшегося транспорта и хмурым взглядом подгонял возниц, приподнимающих длинными слегами сломанную повозку.

— Пора! — сам себе шепнул Леонардо и вскинул обе руки ладонями вверх. Вербальные жесты признак неумения и слабости адепта Пути, но иногда это получается само по себе, естественно, как дыхание. Разложенные Себастьяном возле дороги туго скрученные суровой нитью пакетики со смесью пороха и ярко красного порошка воспарили вверх. Еле видимые, чрезвычайно короткие витые фитиля вспыхнули бенгальскими огнями, раздалось множество чуть разных по времени хлопков и на изумленно за этим наблюдающих людей пролился сухой красный дождь. Это было красиво.

— И раз, и два, и три. Падайте.

Солдаты у клеток, возницы, командир конвоя, кто-то непонятный в кирасе поверх сутаны, пятерка отцов-инквизиторов и пара монахов-четников, восседающих на мулах, медленно осыпались, повалились на землю. Глухо, мешком, или грохоча сталью доспеха, люди падали со скакунов на землю. Животные громко всхрапывали, тонко и испуганно ржали, дробно переступали копытами, выкатив глаза изгибали шеи и шумно обнюхивали своих неподвижных хозяев. Впрочем, трое из конвойных все еще слабо ворочались на земле, очумело тряся головой и постоянно опадали на спины в тщетных попытках подняться. Неуверенно опирались на постоянно подводящие их подламывающиеся и разъезжающиеся в стороны руки.

— Бруно, Себастьян. Свяжите всех. Рты заткнуть.

Звери за его спиной обратились в стремительные тени, гигантскими шагами мчащиеся к одурманенным людям.

— Идем, Заря. Нас там с нетерпением ждут.

Леонардо сорвал грубую ткань с повозки в середине. Материал выстрелил в пространство звуком переламываемого сухого дерева, заставив испуганно заржать пару скакунов, сполз рваными лохмотьями с прутьев клетки. Он не искал, он знал где тот, кто ему нужен.

— Здравствуй, Совершенный. Вот и мы встретились. Прости, что заставил тебя ждать. Знаешь, разные там случайности и нелепые препятствия. Но вот мы и вместе — ты и я. Ты рад? Или ты не рад? Кстати, ты играешь в шахматы или в тритрак?

Леонардо говорил и говорил всякую ерунду и пустую чушь, внимательно вглядываясь в глаза Совершенного. И наконец увидел, то, что искал.

— Ты ждал меня, Совершенный? И твои хозяева ждали меня?

— Мы ждали тебя, Чужой.

Леонардо не торопясь развернулся к ответившему ему вместо Совершенного. Нарочито тяня движение, приложил к подбородку подушечку указательного пальца, плавно повел головой к левому плечу, к правому. Почему-то захотелось сложить пальцы рук в неведомую ему «рамку» и поднять их на уровень глаз.

— Ваш облик всегда столь невнятен или это что-то приобретенное, неконтролируемая мутация, нарушение генокода?

Стоящее перед ним существо было мужчиной? Женщиной? Ребенком? Стариком? Оно было никаким. Да, грациозным в движениях, высоким, с утонченными плывущими чертами и абсолютно черными глазами, но… Но существо было пустым, пыльным, пресным и скучным.

— Наш облик не менялся в течении тысячелетий, в отличие от вас, мон-кев.

— Бесконечная стагнация — путь к вымиранию, эльдар. Кстати, у тебя есть имя?

— Я аутарх Слау Ра, член кабала Нефритового ножа!

— Очень рад за тебя, аутарх Слау Ра. Член кабала — это твой ранг? Или титул? Что это?

— Ты тянешь время, Чужой. Ты так хочешь продлить мгновенья своей жалкой жизни? Ты так слаб духом?

За спиной эльдара беззвучно и неощутимо, тенями возникли Бруно с Себастьяном. Бруно наложил на горло эльдара клинок, Себастьян занес над его головой клевец. Заря была где-то рядом и далеко, как ядовитая змея в полной темноте. Леонардо вначале недоуменно вскинул бровь, а затем громко и заразительно рассмеялся. Он смеялся долго, с удовольствием, часто вытирая слезы в уголках глаз и вдруг в один момент перестал. Полыхнули золотом зарниц его глаза, он как-то весь стал выше, больше, всеподавляюще. Правая рука Леонардо невидимой хваткой вцепилась в горло эльдара, резко вздергивая его вверх:

— Та квонджу иту, гроттху! Ты оскорбил меня, раб! Хочешь что-то сказать своему сыну перед тем, как я раздавлю тебя?

Извивающийся в воздухе эльдар хрипел, рвал себе горло в кровь прозрачными когтями, бешено и бессильно вращал наполненными темнотой глазами. Через некоторое время он дрогнул, движения его ослабли и сквозь хрип просочилось выпускаемым из камеры воздухом:

— Дшшш-ааа…

Леонардо всплеснул пальцами, небрежно роняя эльдара на землю, как стряхивают мусор с рук:

— Все вы ничто пред Великой Силой — ты тварь, низшие, высшие. Только тот, кто идет по пути овладения ей велик и велико его милосердие. Живи пока, раб. И да, ты что-то хотел сказать своему сыну, эльдар. Говори, я позволяю.

Леонардо сделал пару коротких шагов вперед, не обращая внимания на возившегося на земле эльдара, осторожно трогающего свое горло прозрачными когтями. Трое младших зверей из пятнадцати скрывающихся в лесу, небрежно бросали вдоль дороги связанные, с ломанными линиями фигур, тела. Трое эльдар, четверо Совершенных, пятеро, наверное, их прислужников. Взяли как детей. Вросли бесшумной травой за спиной, оглушили, сломали пальцы, заткнули рты и обмотали глаза тканью. Где ваша магия, где ваша сила? Низшие, низшие. Беспомощные и жалкие. А Примарх Робаут Жиллиман будет невероятно счастлив. Возможно. Леонардо обернулся к так и не встающему с земли эльдару:

— Всего четверо? Четверо вас и четверо Совершенных? Вы вымираете, аутарх Слау Ра член кабала Нефритового ножа.

Леонардо не спрашивал, он утверждал. Тем не менее эльдар ему ответил:

— Да, мы вымираем, Чужак. Варп проклял нас бесплодием. И… И бессилием. Я безгранично сожалею, что тебя не встретили наши воины-призраки с телами из прозрачной кости и могучие воители аспектных храмов. Ты познал бы их бесконечную мощь и был бы ими повержен. Радуйся этому, наслаждайся победой над жалкими остатками великого народа!

Аутарх Слау Ра, член кабал Нефритового ножа с пожирающей его самого бессильной ненавистью смотрел на Леонардо.

— Варп? Что это такое, эльдар? — все остальное Леонардо пропустил мимо своего внимания. Воины-призраки, какие-то прозрачные кости, аспектные храмы.

Где это? Где-то там, не здесь? Так зачем же тогда сотрясать воздух бесплодными угрозами?

Глаза эльдара стали еще больше, хотя куда уже?

— Тебе неизвестно, что такое Варп, Чужак? Как такое может быть? Как ты тогда явился в этот мир?

— Неизвестно. Может. Именно явился.

— Тогда… Тогда у меня есть то, чем выкупить наши жизни и жизнь моего сына, чужак!

— Ты и так хотел мне это рассказать. Не как выкуп. А как плату за то, что я больше не встану у вас на пути и не буду «выпивать» ваших Совершенных. Говори или начать мне?