Страница 14 из 37
В продуваемой сквозняками комнате становиться на один-два градуса холоднее.
— Мистер, как бойфренд или муж?
Он резко кивает.
— Мы создаем субъект предпринимательства, и должны понимать будут ли включены в это дело другие заинтересованные лица. Так каков статус? Ты замужем? Помолвлена? Встречаешься с кем-то?
Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что Томми Коста нервно бормочет.
— Нет. — Я качаю головой. — Я как сырная палочка на одну порцию. — Поднимаю руку, как ученик в классе во время переклички.
— Я люблю сырные палочки, — замечает он небрежно, словно не понимает, что я имела в виду. — В любом случае, для протокола, в моей жизни нет жены. На случай, если тебе интересно. — Его голос меняется на нежный, флиртующий?
Я не совсем уверена, но сквозняк сменяется порывом тепла, когда неловкость рассеивается и возвращается надежда.
Отрываясь от бумаги, на которой подписываю свое имя, я говорю:
— Да, мне было интересно.
Бровь Томми с интересом подергивается.
— Интересно, да?
— Ну, да. Как ты и сказал, дело в субъекте предпринимательства. — Мой подбородок снова дрожит.
— Не из-за договора? — спрашивает Томми, подходя ближе к тому месту, где я сижу.
Я открываю и закрываю рот, но не могу произнести ни слова.
— Мерили Мерри Кетчум, ты подписала документ, и он включает в себя полную честность. — Он тоже подписывает наш импровизированный деловой договор.
Я ахаю.
— Ты обманул меня.
Его губы кривятся.
— Нет. — Он подходит еще ближе, и, как корабль, плывущий по неспокойным водам, я почти вижу момент, когда он меняет курс. — Вот правда: я запаниковал, когда ты увидела, что у меня все еще есть наш договор. Инфантильный студент колледжа внутри, который был слишком напуган, чтобы сказать, что он на самом деле чувствует, не хотел, чтобы ты думала, что я тоскую или типа того. Но потом я понял, что мы больше не в колледже.
— Это значит, что ты тоскуешь? — Я говорю это со смехом, потому что, вероятно, голос с придыханием, может выдать мои истинные чувства.
Почему я боюсь услышать, как он говорит именно то, что хотела услышать уже более десяти лет? То, что, как я говорила себе, никогда не могло бы произойти из-за инцидента между ним и Кэсси? Я вскакиваю на ноги, готовая убежать, потому что это внезапно становится слишком интенсивным, ошеломляющим.
Томми делает еще один шаг ближе, и нас разделяет всего несколько дюймов.
— Это значит, что мы можем быть взрослыми и не играть в глупые игры. — Его голос внушительный, хриплый.
Внезапно по всему моему телу разливается тепло, хотя термостат на стене показывает, что в этой комнате словно в морозильной камере, я щелкаю пальцами, потому что была права.
— Так и знала, что ты считаешь этот договор глупым. Что я глупая, не более чем девчонка из маленького городка, которая...
Томми всматривается своими эспрессо-карими глазами в мои. Мой пульс учащается с каждым вдохом, с каждым словом, которое он произносит, и с тем, что это может означать.
— Красивая женщина из маленького городка, с которой я счастлив воссоединиться после стольких лет. И ты не пустое место, Мерри. Ты гораздо, гораздо больше. Конечно, мы были молоды, когда заключали договор, но, возможно, это что-то значило — что-то такое, что мы, студенты колледжа, не могли обсудить за чашкой кофе в студенческом центре. Хотя у меня осталось много хороших воспоминаний о том, как мы там тусовались, и о нашей дружбе.
Ветер, несмотря на то, что продолжает дуть снаружи, ослабевает в моих парусах при напоминании о том, что мы просто друзья.
Тем не менее, Томми продолжает и указывает пальцем на меня, а затем снова на себя.
— Но взрослые люди в комнате будут говорить о том, что мы на самом деле чувствуем за пиццей и пирогом.
Порыв ветра снаружи треплет полосатый тент. Алюминиевая штука приподнимается, а затем с грохотом отрывается, летит, ударяясь прямо о лобовое стекло моей машины.
Задыхаясь, я бросаюсь к двери, но Томми хватает меня за руку. Внезапно став совершенно серьезным, он говорит:
— Стой. Ущерб уже нанесен. Подожди, пока ветер утихнет. Не хочу, чтобы в тебя попали какие-нибудь летающие предметы.
— Но моя машина…
— Мы можем это исправить.
— У меня осталось небольшое количество сбережений, в основном в виде монет. И я должна вложить их в это место. Что мне теперь делать? — Я поникла при виде того, как металлический каркас тента пронзил лобовое стекло.
— На данный момент мы можем вместе ездить до места нашей работы. Моя сестра упомянула о надвигающейся буре. Давай составим бизнес-план для магазина, захватим кое-какие припасы на случай шторма, а мы с братом позаботимся о твоей машине, чтобы ее не отбуксировали, когда город придется чистить от снега. — Мой мозг мчится, чтобы нагнать мужчину, которого я помню как своего бестолкового лучшего друга по колледжу, теперь ставшим человеком, который берет на себя ответственность.
— Твой брат живет здесь? — Я вспоминаю несколько визитов в кампус братьев Коста, и помню их имена, но не могу понять, как они попали из большого города в этот крошечный городок.
— Пока один — Лука. Он живет в домике рядом с домом Фрэнки и Расти. Нико, как обычно, плывет по течению.
— Не знала, что Фрэнки — твоя сестра. Я знаю ее только как Фрэнки Хокинс. Должно быть, они с Расти поженились, когда я была в отъезде во время одной из своих попыток покинуть Хоук-Ридж-Холлоу. Мир тесен.
— Очень тесен. — Томми рассказывает историю о том, как его дедушка приехал сюда и выиграл домик в карточной игре, о ферме рождественских елок, о переезде Фрэнки сюда, а затем об их бурной интернациональной свадьбе.
— Что привело тебя сюда? — спрашиваю я.
— Я, э-э, получил травму на работе. — Он неловко ерзает. — Пришлось уйти в отставку. Увидел возможность инвестировать сюда и быть ближе к Фрэнки и Луке. В дополнение к желанию перетянуть сюда родителей после того, как их обманули, наша семья разрознена, и я искал что-то, что могло бы снова объединить нас всех. Чтобы мама и папа гордились мной.
— Это действительно очень благородно. — Не стоит беспокоиться, что моя семья разбросана, бабушка и Надин были всем, что у меня осталось, за исключением нескольких дальних кузин. Я открываю папку на первой странице и читаю: — Почему я хочу открыть пироговую: чтобы почтить память моей бабушки и заставить ее гордиться собой, а также создать сообщество и установить связь с людьми.
Томми ищет своими глазами мои, потому что у нас одна и та же цель.
— Может быть, это все-таки сработает, — говорю я.
— Ты когда-нибудь сомневалась?
— Да, как раз тогда, когда ты сказал, что у тебя нет опыта работы в ресторане.
Его плечи трясутся от смеха.
— Спасибо за честность.
— Всегда. — За исключением моей влюбленности. Пока я оставлю это при себе.
— Ты готова это сделать? — спрашивает Томми.
Я включаю верхний свет, освещая магазин на фоне все более темнеющего неба.
— Мой ответ «да».
Мы теряем себя в следующие часы, снимая ткань с мебели и техники, делая инвентаризацию того, что здесь имеется, и проводя мозговой штурм, как мы сможем готовить пиццу и печь пироги одновременно.
Сначала я подумала, что мистер Марли предлагает мне заняться бизнесом с прыщавым разносчиком пиццы. Отнюдь. Томми оказался полной противоположностью — выше, чем я помню, шире в груди, сильнее, и черты его лица стали мужественнее. Высокий, смуглый и красивый, словно произведение итальянского изобразительного искусства.
— Столы и стулья в приличном состоянии, — говорит Томми, осматривая их.
Вырванная из своих мыслей — если кто-то и тоскует, так это я — пытаюсь сформулировать ответ.
— Если купим несколько скатертей, то временно обойдемся, пока не сможем позволить себе новые столы.
Несмотря на то, что мы двигаемся, внутри помещения холодно. С другой стороны, мне всегда холодно. Невольно я придвигаюсь ближе к Томми.