Страница 4 из 74
Реализация его плана не заняла много времени - он лишь купил билет и собрал вещи. Билет правда обошелся дороже его месячной зарплаты - Лэйми заказал себе отдельное купе. Чистое расточительство... но он достаточно путешествовал третьим классом в детстве и понимал, что неделя в плацкартном вагоне - не то удовольствие, о котором стоит мечтать, пусть даже оно обойдется ему в четыре раза дешевле. Его финансы вполне позволяли это - неделя туда, неделя обратно и ещё пара в Гитограде. Совсем неплохо для отпуска. Лэйми стал даже поражаться своей глупости - тому, что идея навестить друга не пришла к нему раньше.
С другой стороны, она всё равно не казалась ему слишком умной. С какой стати Охэйо должен помнить шестилетнего мальчика, с которым провел пару месяцев три четверти своей жизни назад? Но их дружба представлялась Лэйми вечной - они сошлись и подружились сразу, и ни разу не поссорились всерьёз. К тому же, был ли у него выбор? Да, разумеется, - но целый месяц сидеть в четырех стенах, созерцая собственный пупок, - не слишком-то приятное занятие.
Глава 2.
1.
Растрепавшиеся волосы упали Лэйми на глаза и он мотнул головой, отбрасывая их назад, а потом ненадолго остановился, чтобы успокоиться и перевести дух. Лаика нетерпеливо задвигалась, потом тоже замерла. Она лежала на откидном столе, очень удобно подложив под зад подушку; её ноги обвивали шею Лэйми. Сам он стоял перед ней, босиком на дощатом полу купе. Его руки сжимали тугие бедра Лаики. Её узкие ладошки накрыли её грудь, твердые соски бесстыдно торчали между недавно ласкавшими их пальцами.
Стараясь отдышаться, Лэйми рассматривал кукольное личико девушки. Она была типичной гиткой - то есть отличалась от него только темными, без рыжины, волосами и карим цветом глаз. Ну и ещё тем, что положено девушке. Невысокой, но изящно и плотно сложенной - самой красивой из женщин, какие только были у Лэйми.
Он вновь осторожно задвигался, одновременно придерживая бедра Лаики, и её тело тоже задвигалось, судорожно выгибаясь в ответ. Прошло всего полдня с начала путешествия - а Лэйми уже понял, что оно обещает быть очень интересным. Он был знаком с Лаикой всего несколько часов и не сомневался, что их знакомство закончится сразу по прибытии, но был готов использовать это время на все сто. Она, похоже, старалась оправдать все слухи о распутности гитов. Лэйми даже начал подозревать, что она всё время катается на поездах в поисках богатых любителей развлечений, но даже если и так - что с того? С него она не требовала ничего - разве что кормежки за его счет, а такие траты бюджет Лэйми вполне мог вынести. Быть может, её приятно поразило, что пассажир, способный позволить себе отдельное купе, оказался молодым и симпатичным, - а также крепким и выносливым. Все остальные, насколько Лэйми их видел, были почтенного возраста господами и неприступно-делового вида дамами.
Мысли его начали разбегаться и он вновь остановился. Никогда раньше он не занимался любовью на ходу. В открытое окно купе врывался косой солнечный свет и жаркий для начала осени ветер. Ему было немного неловко оттого, что всё происходило на виду, - но вид определенно стоил этого. Поезд мчался по самому краю глубокого каньона; высунувшись из окна, Лэйми увидел, что шпалы обрываются прямо в пустоту. Выпрямившись, он увидел живописные, почти отвесные скалы, поросшие корявыми, уже украшенными золотом деревьями. По заваленному камнями дну ущелья бежала неширокая река. Скалистый гребень его дальнего склона зиял широкими проломами, за ними Лэйми видел верх соседнего ущелья. Вид, как ни говори, чудесный, да и пахнущий осенью ветер, обдувавший их нагие разгоряченные тела, приходился как нельзя кстати.
Он вновь задвигался - и уже не останавливался, пока удовольствие не заставило его застонать, откинув голову. Да, путешествие обещало быть очень, очень интересным...
2.
Неделей позже Лэйми - полностью одетый, собранный и спокойный - смотрел на проплывающий за окном Гитоград. Сейчас поезд вновь шел по краю высокого и довольно крутого склона - одной из достопримечательностей города - и перед ним до самого горизонта тянулась промышленная зона: сначала какие-то склады, а потом металлургический завод в белых султанах пара - наглядное опровержение мифов Ультра о том, что Гитоград был только и единственно городом разврата. Но отрицать их целиком Лэйми бы не взялся: нельзя сказать, что они с Лаикой занимались любовью всю дорогу, но пару часов в день они этому занятию уделяли. Неловкость Лэйми - постыдная для его возраста - её только забавляла. Она находила забавным учить его и за это время он узнал о любви больше, чем когда бы то ни было, пожалуй, даже всё, что ему стоило знать. Сейчас она уже ушла - возможно, на поиски новых друзей.
Лэйми помотал головой, прогоняя мысли о ней. Эта поездка превзошла все его ожидания и он понимал, что главные удовольствия ещё впереди... по крайней мере, так ему представлялось.
Погода правда мало подходила к его радужному настроению - под серым и пасмурным небом, как в теплице, застоялась душная, тяжелая жара. К тому же было уже поздно - часов девять, солнце зашло и начали сгущаться сумерки.
Заводы остались позади. Поезд свернул на массивную, плавно сбегающую вниз эстакаду, под которой тянулась широченная, кишащая старомодными машинами и людьми улица - а за ней, утопая среди громадных деревьев, высились двенадцатиэтажные жилые башни из странного зеленовато-коричневого кирпича с серебристым отливом. Несмотря на современную архитектуру, они казались очень старыми. Их окна зияли чернотой, кирпич на стенах местами выкрошился. На самом деле от пуль, а не от времени - эти руины остались после известных событий в Прозрачной Чересполосице, когда войска Ультра подавили "националистический бунт". Их презрение к гитам было столь велико, что они не стали делать это сами. Карательные части вызвали с юга Арка, они состояли из народов, пребывавших в многовековой кровной вражде с гитами. Всех подробностей Лэйми не знал, но известные ему были ужасны. Даже "императорский дождь" - поливка селений гитов горящим фосфором с бомбардировщиков - ещё не был самым худшим. После подавления мятежа множество молодых гитов выслали "на перевоспитание" в Ойрин - родную страну ойрат, на Север, за Становые Горы. Формально, они не считались заключенными, им даже платили зарплату. Они не могли только уехать оттуда.
Но в Гитограде никогда не бывало зимы. День работы на открытом воздухе и при сорокаградусном морозе у любого Ультра, да и у самого Лэйми вызвал бы только здоровый румянец на щеках. У гитов он вызывал смертельное воспаление легких. Никто из них не вернулся домой.