Дар прощения

С каждой минутой его всхлипы становились все тише и тише, а потом и вовсе прекратились. Он поднял голову и взглянул на меня красными от слез глазами. Его лицо оказалось перепачкано кладбищенской землей. Несмотря на страх быть отвергнутой, я достала из сумки влажную салфетку. Презрение в его глазах сменилось равнодушием. Он словно вообще позабыл, кто перед ним сидит.

– Спасибо.

Взяв салфетку, он наскоро обтер ей лицо, после чего поднялся на ноги и, в последний раз бросив взгляд на могилу Стаса, ушел.

Вернувшись к папе в машину, я думала, что самое худшее осталось позади, но тут у ворот кладбища появились родители Анжелики.

У обоих опущенные головы, сгорбленные спины и заплаканные лица. Они потеряли половину своих волос, а на оставшейся просматривалась седина.

Я бы хотела передать, что чувствовала в ту секунду, глядя на них, но у меня не получится. Бывает видишь сводку о трагедии в какой-нибудь неизвестной семье и думаешь: какое горе. Ходишь и причитаешь на каждом углу, сетуя на вселенскую несправедливость, из-за которой умирают хорошие люди. Но в тот день у меня просто не нашлось слов.

Я не могла пошевелиться. Во мне не оказалось смелости для того, чтобы выбраться из машины и выразить им свои соболезнования.

На самом деле, слово "скорбь" даже на каплю не выражает того, что я чувствовала и чувствую по сей день из-за этой утраты.

6 глава

Когда на трансляции появляется мужчина в костюме, я не сразу понимаю, что он ведущий игры. Потому что он совсем не похож на Софию.

Впервые мы с ней встретились в первую игровую ночь. В тот самый момент, когда я волочила труп незнакомого мужчины через весь подвал.

– Не забудь забрать нож, – заискивающе посоветовала она, – он тебе еще пригодится.

Встретившись с ней взглядом, я поняла, что ее безумие заразно. Оно распространилось на нас, как только в колонках зазвучал ее голос, рассказывающий правила игры. И даже спустя годы я до сих пор не могу до конца вытравить ее из себя.

– Вы уверены, что не были знакомы с другими участниками? – спрашивает вернувшийся в комнату детектив.

– Я знала только своих друзей.

– Может, еще раз посмотрите на фотографии?

– Нет, – резко отвечаю я. – Это бессмысленно.

– Ладно, – он кивает и переходит к следующему вопросу. – Это непросто, но нам нужно знать, как именно вы или ваша вторая личность выбирали следующую жертву.

– Считаете это уместной формулировкой, детектив? – интересуется у него младший следователь.

– Все нормально, – прерываю я его. – Я объясню.

Когда наступил первый день, я попыталась рассмотреть игроков, стоящих в кабинках напротив, но из-за пелены слез видела лишь расплывчатые силуэты. В отличие от меня, распластавшейся на полу, как чернильная клякса, другие уверенно стояли на ногах и даже выглядывали наружу. Откуда-то раздалось мое имя, и я, ощущая себя слепым котенком, повернула голову на звук.

Наскоро протерев рукавом рубашки глаза, я заметила Стаса, стоящего в одной из кабинок напротив. Он приподнял руку, чтобы привлечь мое внимание. Я нашла в себе силы помахать ему в ответ и подняться, чтобы выглянуть наружу и найти до смерти перепуганных подруг.

София стояла в центре комнаты, с необычайной нежностью поглаживая деревянную спинку электрического стула. Она рассматривала нас всех по очереди так, будто мы были ее домашним зверинцем. Я бы хотела назвать ее человеком, но меня не покидало ощущение, что это всего лишь оболочка, под которой находится запрограммированная машина. Разве можно поверить, что есть люди, поступающие подобным образом? Как она вообще смогла до такого додуматься? А мы? Чем мы думали, когда сюда ехали?

Время тянулось пугающе медленно. Ситуацию усугубляли громко тикающие на стене часы. Несмотря на тринадцать игроков, шесть охранников и Софию, в комнате стояла оцепенелая тишина. Это мучительное безмолвие напоминало могильное молчание.

А потом кто-то заметил трупы убитых ночью людей.

Несмотря на поднявшийся шум и крики, внутри моего тела наступил странный покой. Словно из меня разом выжгли все эмоции.

Глядя на остальных, я примечала детали их поведения, пыталась определить их роли. Сама не заметила, как отключилась от реальности и погрузилась в игру. Стала ее частью.

– В материалах дела есть информация, что все убитые тобой игроки не сопротивлялись, – читает вслух детектив, – но ты это никак не объяснила.

– Я ничего не помню, – напоминаю я ему.

– Верно. Как только наступала ночь, тобой овладевала вторая личность.

– Овладевала? – я не могу не закатить глаза. – Речь не о демонах, если что.

– Как только наступала ночь, вторая личность брала исполнительный контроль над вашим телом, – поправляет коллегу младший следователь.

– Спасибо, – я награждаю его легкой улыбкой, – все так и было.

– Мы почти уверены, что охранники держали игроков, пока их убивают, – объясняет детектив.

– Боюсь, что скоро вы все сами увидите, – я киваю на экран телефона, на которой ведущий игры неспешными шагами меряет подвал.

– Далеко не факт, Аделина, – опустив голову, говорит младший следователь.

– Думаете, что успеете их спасти еще до начала игры? – я с подозрением рассматриваю их лица и понимаю: что-то не так.

– Не совсем.

– В чем дело? – я невольно подаюсь вперед.

– Перед тем, как мы вернулись в допросную, – сообщает детектив, – нам пришло еще одно письмо.

– От организаторов?

– Да. И, к сожалению, оно касается вас. – Он будто специально выдерживает паузу, опасаясь моей реакции. – Дело в том, что они не начнут игру, пока мы не доставим вас в назначенное место. На это у нас есть двадцать четыре часа. После этого мы и впрямь станем свидетелями очередной трагедии.

– И что? Вы собираетесь сделать меня приманкой?

– Вы злитесь? – он прищуривается.

– Это не злость, детектив, а ярость, – честно признаюсь я.

– Мы не собираемся. Да и как это сделать без вашего согласия? К тому же, у нас нет уверенности, что это действительно поможет спасти запертых в кабинах игроков, – тяжело вздохнув, он поднимается с места. – Попробуйте успокоиться. Я вернусь через пятнадцать минут.

– Как будто у нас есть эти минуты.

– У вас, Аделина, есть минуты всего мира, а вот у этих людей… боюсь, что нет.

Когда он уходит, хлопнув дверью, младший следователь отодвигает от меня телефон с трансляцией.

– Он прав, вам нужно прийти в себя.

– Вы же это не серьезно? – я сама не замечаю, как хватаюсь за края стола. – От меня зависят жизни тринадцати человек. Вы бы смогли успокоиться?

– Следователь вместе с нашими специалистами уже изучают ваши переписки трехлетней давности с другими игроками. Мы точно выйдем на чей-то след.

– Вы напрасно тратите время.

– Остается только надеяться.

– Простите, но мою надежду отобрали в том подвале.

– Мне жаль, – кажется, искренне говорит он.

– Я не стану приманкой.

– И не придется. Мы найдем их раньше.

– Я только начала жить.

– Конечно, Аделина, – успокаивает он меня. – Никто не собирается отнимать вашу жизнь.

– Мне нечем дышать, – я задыхаюсь. Прямо как тогда на игре, когда на панели отобразилось имя моей подруги.

Тогда я склонила голову набок и с недоумением вгляделась в текст.

Что значит: Анна убита? Нет-нет-нет. Это ошибка. Я быстрыми шагами направилась к ее кабинке, желая, как можно скорее убедиться, что она в порядке.

– Анна, ты…

Даже заметив лежащую на полу подругу, которая после четырех пуль не издавала даже предсмертных хрипов, я все равно не поверила, что ее больше нет. Я помню, как попыталась ее поднять, но окровавленное тело беспомощно падало после каждой тщетной попытки.

– Нет… нет… – я не прекращала надеяться на чудо, даже поднимала ей веки.

Может быть, она умерла не сразу, но, когда я ее нашла, в ней уже не осталось ни малейших признаков жизни. А ее глаза… Они были такими же пустыми, какими, должно быть, стали мои собственные в тот момент.