Страница 19 из 20
Моё молчание лишь раззадорило Семизорова.
– Вот зачем ты слил телевизионщикам этот репортаж? Где ты его вообще взял? – Вопрос из разряда: пустоту заполнить. – Чего ты добиваешься?
– Я ещё в пятницу Вам озвучил свои цели.
– То есть ты хочешь втянуть нас в свою склоку вокруг «Химзавода»? – Видимо, я должен был ощутить свою ничтожность. – Ты хоть понимаешь, что этим наносишь вред интересам страны?
– Стоп, стоп, стоп! – Руки, согнутые в локтях, ладонями к говорящему, словно удерживаю невидимую падающую стену. – На меня напали, я даю отпор. То, что случайным передозом распиаренного блогера захотят воспользоваться внешние силы – не моя забота. Ждёте от меня помощи? Помогите и мне. Эта улица с двусторонним движением.
– Где кассета, которую снимали в твоём кабинете? – Опять сталь в голосе. – Ты вынуждаешь меня прямо сейчас послать в твой дом группу для обыска!
– Давая тему для следующего ролика о стремлении властей замести следы в «деле об отравлении»?
– Кто снимал Насыпного в больнице? – Пропустил мимо ушей мою фразу. – Где этот материал.
– Я снимал. – Мол, что за глупый вопрос. – И хранится он в облачном хранилище. С удовольствием предоставлю его Вам, когда сочту нужным.
– Ты кем себя возомнил!
Телефонный звонок прервал намечавшуюся тираду о моём месте в этом мире. Небрежным жестом руки хозяин кабинета показал нам на дверь. Уговаривать нас не пришлось. Уже через минуту, садясь в машину на переднее сиденье, Сергиенко то ли с удивлением, то ли с укором произнёс, обращаясь ко мне:
– Так с полковниками ФСБ не разговаривают.
Всю дорогу домой, сидя на заднем сиденье, пытался изо всех сил изображать безмятежность. Но внутри меня трясло.
Отпустило лишь, когда перешагнул порог дома. Сняло, как рукой, стоило мне увидеть «бременских музыкантов» в зимнем варианте. Валюша в своём поношенном горнолыжном костюме на пару размеров больше, чтобы под него можно было поддеть связанный бабушкой свитер, походила больше на продавщицу пирожков в какой-нибудь альпийской деревушке в разгар зимнего туристического сезона. Рядом с ней Катюшка, втиснутая в серебристый комбинезон, больше похожая на космонавта, какими их представляли в середине прошлого века. Только Игорь оставался сам собой, что не мешало удивляться его присутствию в этой разномастной компании. Отдельная тема – бригада четверолапых. Вот уж точно на кого без улыбки не взглянешь. Спокойный, исполненный собственного достоинства и осознающий важность своей миссии Рекс – ему тянуть санки с космонавтом – неподвижно сидел в ожидании приказа вожака. В то время как Хвостик и Прохвост, не находя себе места, путались под ногами, делая безуспешные попытки слинять по-тихому. Но каждый раз, словно одумавшись, возвращались в самую гущу собравшихся.
На самом деле единственным «инородным телом» в этой банде стал я, быстро переодевшийся в подобающую для прогулки по лесу одежонку. Поскольку появилась ещё одна вьючная единица, то решено было взять приготовленный на всякий случай большой термос с горячим чаем и набор бутербродов. Это автоматически продлевало время прогулки, как минимум, на час.
Хотя, время в лесу – вещь относительная. Мы довольно быстро углубились в чащу, которая зимой стала более доступна. Отыскав подходящую горку, устроили скоростной спуск кто на чём. Я, было, приноровился катиться на большом куске коры дуба, как он предательски раскололся подо мной. В результате почти нырнул в сугроб, чем сильно развеселил детишек. К моему удивлению, Валюша не стала смеяться над моей бедой, а быстро помогла освободиться от снега, набившегося за шиворот. Затем продолжили путь, по дуге обходя лощину, где уж точно можно было бы завязнуть всерьёз и надолго. После небольшого привала желание продолжать лесную прогулку пропало у всех, кроме Игоря. Но разве наш маленький повелитель флоры и фауны когда-нибудь настаивал на своих предпочтениях?
По ощущениям обратная дорога заняла немного времени. Но к дому подходили уже в ранних сумерках. Воскресный день сдавал вахту длинному зимнему вечеру. Не знаю, как остальные, а я был благодарен за эти несколько часов. Я пропустил уйму звонков, в которых мне хотели сообщить о готовящемся в городе марше против химического загрязнения воздуха. Организаторы подавали заявку на тысячу участников, но по прикидкам активистов должно было собраться никак не меньше пяти тысяч. Благо у студентов каникулы, посему рекрутеры не испытывали недостатка в желающих. Не оставляли надежд, что под достойный лозунг: «Хватит нас травить!», воскресные отдыхающие примкнут к протестующим. Значит, численность протеста будет расти. Серьёзность подготовки акции подкреплялась качеством изготовленных плакатов и транспарантов.
К полудню костяк будущей колоны собрался в сквере возле университета. Жиденькая колонна двинулась к центральной площади. По замыслу организаторов по пути в неё должны были вливаться другие манифестанты. Но! Ещё накануне стало понятно, что деньги не подвезли. А весть об отсутствии на митинге главной звезды протестного движения отвадила от акции даже тех, кто хотел поучаствовать «по приколу». В конечном пункте протестной колоны – центральной площади – который к слову не был согласован, но кто бы смог развернуть многотысячную реку решительно настроенных людей, отдыхающие не захотели уступать место кучке отмороженных горлопанов. В этот солнечный день две ледяные горки, снежная крепость и красавица главная новогодняя ёлка области магнитом притянули семьи горожан.
Акция провалилась. В местные новости даже не попали несколько придурков, решивших отработать задание по-полной, нарочито нарушавших общественный порядок и правомерно доставленных в ближайшее отделение полиции.
Но я, слава богу, ничего этого не знал.
15
Всего-то и надо: иногда отключить телефон, прогуляться по лесу и, вернувшись с мороза, выпить душистого чая с малиновым вареньем. Воскресный вечер прошёл, точнее, проплыл, тихо, спокойно, смыв тревоги и неприятные мысли. Часов в восемь заглянули Варя с Андреем. Видимо, мы стали для них кем-то вроде старших товарищей, к которым можно заглянуть на огонёк, чтобы решить какую-то проблемку, заодно, приятно скоротать часок-другой. Игорь нарочито прохладно встретил свою бывшую пациентку. А Валюша была рада гостям, ей в последнее время сильно не хватало общения. Меня же пару раз вовлекали в общение, но при удобном случае снова сбегал в компанию Катюшки и её четвероногих игрушек. Денежный масштаб вопросов вызывал на моём лице улыбку снисхождения, которую не хотелось лишний раз демонстрировать. В решение проблем фонда помощи больным детям, зациклившемся на своем функционировании, а не на основных задачах, вникать не было никакого желания. И процесс реставрирования монастыря, на мой взгляд, требовал сейчас более невмешательства, нежели помощи.
После их ухода Валюша почему-то загрустила. Видимо, по инерции, продолжая играть роль наставника, обратилась к Игорьку, расписывая, какая молодец Варя, помогающая больным детям. Её короткую пылкую речь, описывающую достоинства девушки сын прервал спокойным доводом, не требующим доказательства:
– Никого она не любит, кроме себя. Я вижу…
Сейчас, сидя на еженедельном совещании, никак не мог выбросить из головы эту фразу «я вижу». Даже вставил её один раз с язвительной интонацией после доклада начальника кредитного отдела, чем добавил негатива в атмосферу, царящую в кабинете Предправления.
Хотя, злого умысла у меня не было. Вообще никакого умысла не было, потому что мысли мои были далеки от дел банка. С утра пробежал глазами заголовки новостных сайтов. Тема «отравления видного оппозиционера» уверенно вырвалась в лидеры. Проверил все свои личные остатки на счетах, попросил временно свободные деньги на счетах фирм, подконтрольных Валентине и всё перевёл на биржу. Строго настрого запретил продажу валютной выручки наших клиентов, вплоть до вынесения на штрафные санкции с их стороны. Всё, что мог – сделал. Осталось ждать. А это порой труднее всего.