Ранний старт

— До первого дождя, Алис…

— Ничо, коврик скатаю, а остальному ничего не будет, — отмахивается девочка.

Басима с пафосом и помпой с утра дарит мне сапёрную лопатку и тем самым делает мой день. Я по-настоящему счастлив. Отбил кромку, теперь натачиваю ржавым напильников и куском наждака. Кроме лопатки приготовила мне мотыжку под рост. Ей уже не так радуюсь, предвидя призыв к трудовым подвигам, но тоже в тему. Моя техническая вооружённость растёт. Пообещала ещё косу под рост изладить, но тут я уже репу чешу. Она что, весь объём сельхозработ на меня скинуть хочет? Впору не папахену ей деньги давать, а совсем наоборот. Ладненько. Зато есть железное основание трясти с Басимы ништяки по любому поводу. Про свои деньги ни слова не скажу, иначе от неё копейки не дождешься. Причем даже через два месяца, когда от пятисот рублей ни крошки не останется.

Я никуда не пошёл, так они вечером сами припёрлись. Мои самые первые новобранцы, светлорусый Петя, который вытянулся и стал заметно выше тёмнорусого Васи, что отстал от друга в росте, но не в силе.

— И как это получилось, что старшим не стал Виталик или Валера, а какой-то хмырь со стороны?

На прямой вопрос Вася отводит глаза, а Петя несёт несусветную хрень.

— Так он ведь это… сын председателя колхоза…

— Ч-е-в-о-о-о! — Так далеко я глаза никогда не выпучивал.

— Да хоть королевич, блядский мусор!!! Он — чужой, он ни разу с центровыми не дрался! — Это лютый треш! Вот это довод! Посреди стихийной детской демократии вдруг расцветает сословный феодализм с наследными принцами.

— Всё, идите нахер! Видеть вас не хочу!

— Ну, Вит-ё-о-о-к…

Начинается нытьё, которое меня парадоксальным образом успокаивает. Или я сам успокаиваюсь.

— Всё, идите. Завтра встретимся. Собирайте всех, но сразу предупреждаю: люлей я вам пропишу по самые гланды. За мной зайдёте.

Договариваемся о месте и времени, пацаны уходят. Почему-то успокоенные. Типа, шеф вернулся, теперь всё встанет на свои места, заколосится бурьян, и пирожные расцветут прямо на берёзах. Оболтусы.

Сцена 5. Возвращение блудного царя

— Не высовывайтесь, — командую своим клевретам, вытаскивая театральный бинокль, ничем лучшим пока не обзавёлся.

Мы спускаемся к тому пустырю на нашей выселковской стороне, назначенному быть нашей спортплощадкой. Местные, кстати, соорудили там футбольные ворота. И поле и ворота меньше канонических, но местный ландшафт большего не позволяет. Мы спускаемся по съезду, вырубленному в склоне бульдозером. Высота от дороги до поверхности склона доступна для нашего роста только в самом низу. Здесь и приникаю к брустверу с биноклем.

Мои клевреты кое-чего не понимают. Ещё больше, чем я. С ними проще…

— Парни, с чего начинается любая битва, и не только битва? Это одно из главных правил военной науки. Его нужно и в мирной жизни применять. С разведки всё начинается, с разведки…

С разведки, со сбора всей возможной информации, с аналитики всей обстановки. Лично меня сильно озадачивает, каким образом Жлоб подмял под себя мою армию. Какой-то чит? Пинка я ему дам такого, что враз вылетит со сверхзвуковой скоростью, не вопрос. Но как?!

В бинокль, да и невооружённым глазом можно рассмотреть, вижу, как Жлоб что-то вкручивает моим нукерам. Те что-то бурчат, отворачиваются, Жлоб наседает. Догадка молнией пронизывает мозг! Конечно, всего лишь версия, но она единственная…

Стоп! Один встаёт, кажись, Жлобяра хочет увести их отсюда. Мой выход! Пока спускаемся и выходим, встают и нехотя направляются прочь ещё трое. Засовываю пальцы в рот, и над полем разносится лихой посвист. Все замирают. Финальная сцена «Ревизора» как есть.

Пока иду, рядом вприпрыжку скачут мои ординардцы, довольные донельзя, разматываю свою мысль до конца. Пройти всего метров пятьдесят, но мысль быстра, за это время она может добежать до Юпитера и обратно. Догадываюсь, какой чит у Жлоба. Ща мы его в пыль, и Жлоба и его чит…

Траекторию правлю так, чтобы отсечь Жлоба от моих нукеров. Он на краю справа от всех, за ним четверо, успевших встать до моего появления. Рассекаю группу, как бы очерчивая границу между Жлобом и остальными. Мне помогает кипящая злоба. Прохожу мимо мрачно глядящего на меня Жлоба, не останавливаясь.

— Чего тебе тут… клац! — Произносит Жлоб.

— Всем вернуться на место! Вы двое, эту падаль в сторону!

«Падалью» обзываю Жлоба не просто так. Падаль, потому что упал и лежит, закатив свои выпуклые наглые глазёнки. Когда злюсь, моя скорость включается легко и быстро. Сам не замечаю своего кулака, еле улавливаю размазанную тень, другие вообще ничего не видели. Вот я прошёл, и Жлоб почему-то лежит. И не дурак я в глаз его бить. Мне видимые следы побоев ни к чему. На лице-то сынка председателя колхоза. А так он даже не понял, что произошло. Сам с трудом уловил, как мой кулак чиркнул по его подбородку. Всё, чистый нокаут.

— Всем сесть! — Прерываю радостный, всё-таки радостный, гомон резкой командой. Всем видом излучаю крайнее недовольстов.

— Мне одно интересно. Почему именно он. Не Виталик, ни Валера, а какой-то хрыч со стороны, — невнятные сбивчивые объяснения не слушаю. — Вы представьте, во время войны взвод потерял командира. Что делать? А вот, говорит кто-то, у нас есть пленный немецкий лейтенант, давайте его в командиры? А чо? Вы так и сделали! Жлоб, он кто? Он хоть раз с центровыми дрался? Ни разу! Зато на меня пробовал прыгать. Его отец кто? Главный над центровыми, и он тоже — центровой, хоть и рядом с нами живёт.

Почему его приняли в вожди, догадываюсь. Есть такие люди, доминанты по своей природе. Очень замечательно, если при этом навыки управления есть, мозги на месте, опыт. Получаются руководители высшего класса. Но есть доминанты, абсолютно без всякого подкрепления. Ничего у них нет, кроме убеждённости в собственной исключительности. Такими часто бывают дети олигархов, губернаторов и генералов. Для сельской местности и председатель колхоза сойдёт.

Вот и Жлоб такой. По некоторым мелочам определил, когда наблюдал в бинокль и вспоминая краткое и бурное с ним знакомство. Убеждённость в своём праве повелевать у него в крови. Понять, откуда ноги растут, не сложно. С самого раннего детства, когда ещё ходить и говорить не умел, наблюдает своего властного отца, которого слушаются все вокруг. ВСЕ! Естественным образом он перенимает его ухватки. Как детёныш доминирующей самки в стае гиен. Члены стаи все, как один, оказывают знаки почтительного внимания не только к повелительнице стаи, но и к её детёнышу. Вполне возможно, кое-какие сигналы Жлобяра воспринимает и от взрослых. Моё появление для него, как удар Тунгуского метеорита. Все шаблоны в труху!

— Заткнитесь, нахер! — Парни выводят меня из себя своими дурацкими возражениями. В бешенстве пинаю одного, ударом в лоб опрокидываю второго, третьего успеваю пнуть в задницу. Остальные отпрыгивают и разбегаются.

— Сели все обратно! — Чуточку отхожу, прохаживаюсь, успокаиваюсь и продолжаю. — Не помню, говорил вам или нет. Есть такой закон. Армия баранов под командованием льва победит армию львов, которым командует баран! Понятно?! И кого вы выбрали в командиры? Вы не барана выбрали, нет! Вы взяли в командиры шакала! И сами превратились в стаю позорных шакалов! Поэтому, только поэтому центровые снова стали вас бить. Молчать, я сказал!

Парни сидят понурые. До меня доходит ещё одна управленческая мудрость. В армии она практически фундамент, в гражданских организациях может мягко проявляться, но она должна быть.

Подчинённые должны бояться командира. Бояться больше, чем врага и смерти. Только тогда они будут способны по приказу командира броситься в атаку на пулемёты.