Страница 30 из 43
Шевеление стало сильнее, и мы стали отступать.
— Мы же не боимся, да? — спросил Вольпен, пока я пятилась, не зная, что выскочит из темноты. — Точно не боимся, что кто–то выскочит?
— Нет, что ты, — согласилась я. — Просто если оно выскочит, то может столкнуться с нами. И больно удариться!
— Вот, вот, и я про то же, — согласился Вольпен. Я зацепилась юбкой за куст, а потом осторожно сняла ее, чувствуя, как трусливо поджимается хвост.
— Мы же собираемся бежать? — спросил Вольпен, осматриваясь по сторонам. Вечер подкрался незаметно, а очертания кустов казались зловещими.
— О, нет, — возразила я. — Мы никуда не бежим! Мы просто гуляем!
— Я бы даже сказал, что мы любуемся красивой конюшней, — заметил Вольпен, как вдруг оттуда донесся тот самый звук, от которого у меня чуть кончик хвоста не поседел.
Внезапно появилась рогатая тень…
— Ты веришь в жизнь после смерти? — спросил Вольпен, сидя у меня на голове.
— А надо? — спросила я, видя, как тень вырастает и…
На пороге конюшни стояла абсолютно белая … корова. Я от удивления даже застыла. Откуда она здесь?
Корова осмотрелась, а потом задрала хвост.
— Дзень! — послышался звук, словно уронили что–то металлическое.
В свете огней дома что–то сверкнуло. Корова сделала еще шаг, а потом снова задрала хвост. И снова послышалось тоненькое «дзень», словно уронили на пол железную крышку.
От удивления мы переглянулись.
— Сюприз!!! — послышались голоса фей. А они вынырнули из кустов.
— Такие сюрпризы обычно потом отмывают с пола, — ядовито заметил Вольпен, все еще сидя на мне.
— Мы подумали и решили, что одной красоты мало для счастья! Так что теперь ты сказочно богата! — обрадовали меня феи, а я не понимала, в чем заключается богатство.
Вольпен слез с меня и пошел к корове. Сама она действительно была белая — белая, прямо молочная. Глаза у нее были темные и умные. Изо рта торчал пучок травы.
Корова повернулась спиной ко мне задрала хвост, как вдруг прямо на дорожку упало что–то … золотое…
Я подошла, присматриваясь, глядя на то, как сверкает золото.
— Золотая лепешка? — спросил Вольпен, поглядывая на хихикающих фей.
— Да! Теперь наша спасительница сказочно богата! — обрадовались феи.
— Неприятностями, — мрачно заметил Вольпен, пока я рассматривала в руке коровью … хм… лепешечку и поражалась, как это корова на такое способна.
— Где вы ее взяли? — спросил Вольпен. — Я даже не спрашиваю, как вы ее взяли!
— Она паслась возле огромной пещеры. И мы решили, что лучше привести ее сюда! Здесь и травки больше и золото нужнее, — пропищали феи, витая огоньками над кустами.
— Травки больше, да… Будет что подстелить, когда сюда явится хозяин и сделает лепешки из нас, — заметил Вольпен.
— А что не так? — спросила я, глядя на золото.
— Да все в порядке, — прошептал он. — Горный тролль, поди, уже обыскался свою корову.
— Что? Горный кто? — округлила глаза я.
Глава двадцатая
— Даже если это корова тролля! — заметила одна из фей, подлетая близко к моему носу. — Они же никогда не покидают своих гор! Так что вряд ли он сюда придет!
— Так вы ее украли? — спросила я, поглядывая на корову, которой было все равно. Она потянула морду в сторону и направилась в дом. Дверь была открыта, поэтому корова преспокойненько зашла в дом.
— Эй, мадам, вы куда? — возмутился Вольпентигер, а я бросилась за ним.
Когда мы влетели в зал, послышался «бзень!». Корова задумчиво жевала зеленую портьеру. Вид у нее был такой, словно она всю жизнь об этом мечтала. Слюнявая портьера, сдернутая с карниза тащилась по земле.
Портьера исчезала в корове со скоростью, которую я даже представить не могла. Корова потянулась ко второй и стала стягивать ее.
«Дзень!», — прозвенело о до блеска начищенный пол.
Корова упрямо потянула вторую портьеру и направилась в сторону дивана. Она стала с ним бодаться и мычать.
— Что она делает? — спросила я, боясь к ней подойти.
— Рога чешутся, — пояснил Вольпен со знанием дела. Корова пронзительно замычала и грустно осмотрела коридор. Портьер не было! Поэтому она грузно и медленно стала подниматься по лестнице, цепляя рогами деревянные перила. При этом глаза у нее были грустные — грустные. Сверху послышался грохот и брызги стекла.
Опомнившись, я бросилась за ней, видя, лежащий посреди коридора упавший потрет.
— О! — слышался восторженный голос призрака. — А мне запрещено было заводить животных! Это кто такой?
Я подозревала, что девочка никогда в жизни не видела коровы.
— Это хомячок! — заметил Вольпен, видя, как корова доедает портьеру, а потом принимается за коврик.
— Хомячок?! Какой же он чудесный!!! — захлопала в ладоши призрак. — Теперь у меня есть хомячок! Я назову его Гвендолин Мирабэлла Сара Мина Саммерсет!
— Не жди, что будет откликаться на имя. Хомячки, они такие, — заметил Вольпен. — Ладно, тролли и правда не выходят из гор, так что бояться нам нечего. Зато лепешки соберем! Так, я сейчас приготовлю ужин, ты ешь и ложишься спать!
— А гномы где? — спросила я, прислушиваясь к подозрительной тишине. У меня была надежда, что они ушли.
— Дрыхнут. Знаешь, как они устали за день! — усмехнулся Вольпен, пока призрак летала вокруг коровы и разговаривала с ней. Она достала пыльную куклу и показала ее корове.
Корова посмотрела умным и глазами и потянулась за куклой!
— Эй, пусти! — кричала призрак, пытаясь вырвать из коровьего рта зажеванное платье куклы. — Помогите! Хомячок решил съесть мою куклу! Мне ее мама подарила!
Я бросилась на помощь! Корова упорно тянула в одну сторону, мы с призраком в другую. Наконец–то слюнявая кукла оказалась в руках призрака. Та прижала ее к себе, как родную Из — под прозрачной руки топорщился жеванный и мятый подол.
— Мне ее мама подарила, — послышался голос призрака. — Мы с ней даже в лес ходили! Правда мы там потерялись, но нас потом нашли! Только вот медальончик мой не нашли… А его тоже мама подарила!
— А что было в медальоне? — спросила я, вспомнив про имя.
— Там был мой портрет и что–то написано, — заметила призрак. А что, я не помню… Но это было еще до мачехи! Стой! Ты куда!
Я уже сбежала вниз по лестнице, радуясь, что мачеха вряд ли добралась до медальона, который был потерян в лесу. Возможно, она даже о нем и не знала, поэтому есть шанс узнать имя девочки!
Добежав до леса, я увидела, как деревья обрадовались мне и заскрипели.
— Вы не видели медальон? — спросила я, надеясь, что меня поймут.
Деревья зашуршали, словно совещались.
— Его потеряла маленькая девочка, — произнесла я, показывая примерно рост. С ней была еще одна маленькая девочка…
Деревья меня не понимали. И я бросилась в дом, чтобы взять куклу.
— Можно куклу? — спросила я, видя, как призрак нянчит и утешает старую фарфоровую куклу: «Хомячок тебя больше не обидит!».
— А ты хочешь с ней поиграть? — спросила призрак. Ей явно не хотелось расставаться со своим сокровищем.
— Да, — согласилась я.
— А ты вернешь? — спросила она, поглядывая на фарфоровое лицо. На розовой щеке куклы виднелась паутинка трещин. Глупые стеклянные глаза смотрели в потолок. А неряшливые локоны цвета дубового стола спадали на потертое платье с кружевом.
— Конечно! Я понянчу ее и тут же верну! — улыбнулась я, видя с какой неохотой мне протягивают куклу.
— Только башмачки не потеряй, — вздохнула призрак, пока корова направлялась к выходу из комнаты, оставляя за собой руины и разрушения.
— Хорошо, обещаю, — кивнула я, качая куклу на руках, как ребенка.
Я сбежала с куклой по лестнице и добежала до леса.
— Вот! — показала я куклу. Ветки склонились к ней, осторожно прикасаясь к платью и волосам. — Потеряла еще вещь! Маленькую такую…
Я показала на пальцах, словно я вешаю себе на шею. Деревья заскрипели, а потом кивнули!
— Вы знаете, где она? — спросила я, обрадовавшись всем сердцем. — Вы можете отвести меня туда? Если да, то отведите.