Страница 4 из 11
*
Посёлок встретил меня тёплым рассветом. Молодое солнце игралось с листвой, заставляя её переливаться разными оттенками зелени. Пахло свежестью, словно недалеко находилось озеро, от которого она могла прийти. Но, насколько я помнила, никакой воды рядом не было.
Выйдя за калитку, я остановилась. Это было странно: теперь вот и я куда-то уходила. Куда? Зачем? Почему? «Ненадолго. Туда и обратно, я быстро», – мысленно твердила я себе, проходя по улице в сторону леса. Никому и говорить не стоило об этом. Правильно. Здесь и переживать нечего. А в душе скреблось какое-то предчувствие, что лес меня ждёт, хочет что-то показать.
Рюкзак врезался в плечи так, словно я туда наложила кирпичей. Хотя перед выходом его примеряла, и он был относительно лёгок. Но списав тяжесть на волнение и на обострившиеся чувства, я не обратила внимания на эту проблему. Ускорившись, я шла к лесу.
Всю свою жизнь я не заходила одна в лес. Нет, просто на лесной окраине у меня превосходно получалось играть: увлекательная ловля пёстрых бабочек, с последующим помилованием; разглядывание звериных следов, про которые мне потом рассказывала бабушка; поиск многочисленных гнёзд несчастных птиц, которые после моего вмешательства хотели бросить свои дома, но бабушка всегда спасала их, что-то нашёптывала и птица оставалась на месте – это я тоже потом не единожды проверяла. Но чтобы зайти в чащу самостоятельно, одной – такого не было ни разу.
В лес я ходила только с бабушкой. Мы собирали вместе травы и веточки молодых берёз, ясеня и других деревьев. Бабушка говорила, что из веточек можно делать очень много полезных оберегов: например, из орешника можно сделать верного помощника-человечка для поднятия духа; каштан помогает от дурного сна. Бабушка хоть и не хотела, чтобы я следовала её путём травницы-изгоя, но она всё равно редко, но проговаривалась какие травы от чего помогают.
На окраине стоял заброшенный дом. Сейчас он был последним. Но кто знает, может через пару лет приедут ещё какие-нибудь важные люди, и захотят построить себе временное жилище, дачу. Сейчас же этот дом смотрел на лес и видел все его тайны.
Обойдя чужой участок, я остановилась на тропинке перед неплотной стеной деревьев. Как бы это глупо не звучало, но я боялась. Несмотря на то, что я выросла рядом с лесом и иногда в нём бывала, мне всё равно было страшновато заходить дальше границы. Кто знает, что там может скрываться? Но одновременно я чувствовала, что в этом лесу мне ничто не угрожает: диких зверей я не увижу, не столкнусь с растениями, которые захотят меня съесть, и не попаду в капкан. Поэтому оставалось перебороть внутреннее волнение и просто войти.
Шаг, два и меня скрыло, но не полностью – позади просматривался тот последний дом, словно маяк, не дающий пропасть. Но ещё несколько десятков шагов и стало ничего не различить. Были слышны лишь птичьи трели. Лесная свежесть полностью наполнила лёгкие, позволяя дышать глубже. Недалеко спорили белки: видимо нашли спрятанный орешек. Вдалеке чуть слышно считала кукушка. Все эти прекрасные звуки успокаивали, отстраняя беспокойство и опасения на второй план. Сейчас мне казалось, что лес мой друг и никаких врагов в нём не встретится. И я чуть расслабилась.
Лес не становился гуще. Временами даже чудилось, что в некоторых местах он прореживался, чтобы без проблем пропустить меня. Ненароком я задумалась: не помогает ли мне лес с поисками? Но пришлось откинуть эту мысль: одно дело лес во сне и другое – настоящая чаща. Настоящий лес не разумное существо, он не может чувствовать и как-то помогать людям, хоть бабушка и утверждала обратное. Но её слова не были подкреплены никакими доводами, а чем я становилась старше, тем больше мне нужно было доказательств и примеров. И если результаты лечения травами я видела своими глазами, то в потусторонних, вероятно выдуманных, существ я переставала верить с каждым годом всё меньше. Но рисковать, конечно же, не собиралась.
Шла я весь день, останавливалась лишь пару раз для того, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Ближе к ночи я словно бы очнулась, поняла, что забрела далеко от посёлка. Ноги немного гудели, но не так сильно, как могло быть: сказывалось то, что в последнее время я всё больше гуляла по городу – хоть так у меня получалось уставать до такой степени, чтобы потом без проблем засыпать.
– Вернуться? – прошептала я, осматриваясь. Вечер был безветренный и спокойный, земля напиталась солнечным светом – спать на ней будет тепло и мягко. – Ещё немного пройду вперёд. Немного.
Место для ночлега нашлось быстро: мох разросся под сосной пружинящей подстилкой, да и старые иголки создавали дополнительную прослойку. Оставаться в лесу было не страшно, тем более возле костра, который я распалила раза с пятого. Положив под голову рюкзак, я услышала под ухом непонятное кряхтение, но меня отвлекла ещё одна падающая звезда: «Бабушка найдись», – зажмурилась я, проговаривая мантру. Очередную. В душе воцарилось спокойствие, словно этой тишины и замершего мира мне только и не хватало. Но перед сном снова заворочалось волнение из-за неясности и неопределённости путешествия.
«И чего я раньше не ходила сюда? – спросила я саму себя мысленно. Говорить вслух не хотелось, казалось, что от моего голоса момент общности с лесом рассыплется пересохшим лепестком. – Здесь свежо, просторно, ярко и так свободно».
В лесу можно почувствовать себя ничтожным человеком, но именно это осознание помогало не рехнуться. Единение с природой в лесу происходило неосознанно и всепоглощающе. Казалось, что сама земля теплее в том месте, где я лежала.
*
Проснулась я довольно рано от того, что замёрзла: видимо, костёр потух давно. Несмотря на тёплые ночи, спать на голой земле была не лучшая идея. Пришлось поскорей подняться и размяться, отчего я хоть немного согрелась.
Припасы из рюкзака быстро исчезали, но я решила, что это я перекусывала в дороге, но сильно отвлекалась на виды, чтобы заметить это. И почему-то я стала рассчитывать, что в ближайшее время выйду к какому-нибудь селению: деревеньки в нашей области были частыми, но малонаселёнными.
Ото сна не на кровати голова была ватная, но я вспомнила, что ночью слышала неясные голоса и шёпот, словно меня кто-то пытался дозваться, тихо и неуверенно. Меня смутило подобное воспоминание. Но тем не менее я списала его на сон. Сон про бабушку, которая звала меня на помощь. И эта мысль меня ободрила, заставила уверенней пойти вперёд, дальше.
Тропинка закончилась давно. И сейчас я шла по наитию. Вероятно, это не лучший способ найти зацепки, но других идей у меня не было. Никаких признаков бабушки я не находила. Никаких следов человека так же не было. Точнее вначале были: то тут, то там можно было встретить отпечатки ботинок, или сломанные ветки, или срубленные деревья, или мешки с мусором, или кострища с разбросанными вокруг остатками еды. Сейчас же передо мной был подлинный лес. Чистый и открытый. Приглашающий углубиться в него, чтобы узнать, разведать. Но что именно? Не задумывалась над этим, а просто следовала вперёд.
К середине второго дня я выбралась к воде. Это было одновременно долгожданно и неожиданно. Речушка была неглубокая и медленная, кристально чистая она открыто показывала песчаное дно, словно довольный пёс живот. Речку можно было с лёгкостью перейти вброд, но я пошла вдоль неё.
Сгустились сумерки, которые застали меня врасплох. И вновь я не решила, что здесь делаю, и когда собираюсь идти обратно. Но от усталости и долгой ходьбы хотелось спать, и я стала присматривать место для ночлега. И как только я подумала про сон, недалеко от меня на берегу показалась огромная ива. Она была поистине величественной. Возможно, её корни тянулись прямо под этой самой речкой и получали воду в таком количестве, что и не снилось другим растениям.
Когда я дошла до ивы, погас последний луч света, и в мире снова стало темно.
Разведя недалеко от дерева костёр, я расположилась на сон. Запасы закончились. У меня ничего не осталось. Казалось, что по пути, я лишнего не ела, чтобы экономить. Но вот, ничего нет, только бутылки одиноко болтались в рюкзаке, да и то воды в них было на самом дне. Это было странно. Потрогав дно рюкзака, я не обнаружила протёртостей или дырок.