Страница 24 из 29
Старый Витольд подошел к кровати и, кашлянув, обратился:
– Леди Кантемира.
В тот же момент леди Кантемира проснулась и резко села в постели. Затем она перевела взгляд на Реджинальда, который стоял позади Витольда немного смущенный.
– Это он?!! – закричала леди Кантемира в следующее мгновение. – Это он!!!
Она сбросила с себя одеяло и спрыгнула на пол, не отрывая напряженного взгляда от Реджинальда, в котором признала сына.
– Мой сын!.. – дрожащим голосом произнесла женщина, протягивая к нему руки. – Мой мальчик! Я так долго ждала тебя! Позволь, я обниму тебя!
И не дожидаясь его ответа, она со слезами кинулась ему на шею, стараясь излить на него столько любви, сколько не могла дать ему все эти долгие годы. Реджинальду казалось, что она задушит его и даже после этого не отпустит. А потом, глядя на ее лицо, покрытое глубокими морщинами, юноша попытался понять, какие чувства испытывает к этой незнакомой женщине, которая вдруг оказалась его родной матерью. Он заглянул в свою душу и обнаружил, что испытывает к ней всего лишь жалость. Жалость, не любовь.
– Ты вырос таким красивым, – прошептала леди Кантемира, еще не оправившись от натиска слез радости.
Она взяла его руку в свои теплые ладони и искренне ему улыбнулась. Реджинальд в молчании глядел на нее с легкой улыбкой на губах.
– Реджинальд, – с гордостью произнесла леди Кантемира. – Добро пожаловать домой.
– Спасибо, – немного растерянно отозвался Реджинальд.
– Ну что ж, леди Кантемира, я боюсь, что теперь нам с Реджинальдом придется вернуться на торжество.
– Нет! Витольд, не уводи от меня моего сына! – воскликнула женщина, судорожно взметнув вверх руки.
– Реджинальд еще заглянет к вам перед сном. Правда, Реджинальд? – советник вопросительно взглянул на него.
– Правда, – вынужденно подтвердил тот.
Вдруг леди Кантемира в грусти осела на пол, раскинув подле себя полы своего широкого халата.
– Я еще вернусь, – сказал Реджинальд ласково. – Мама, – добавил он нетвердым голосом после долгих колебаний.
В следующее мгновение он пожалел, что произнес это доброе слово, потому что у леди Кантемиры случился припадок.
– Мама! Мама?! – повторила она, и из ее глаз хлынул поток слез. Она была неописуемо счастлива, ведь ее сын назвал ее нежным словом «мама».
– Нам лучше уйти, – тихо шепнул Витольд на ухо Реджинальду.
Они осторожно удалились, оставив леди Кантемиру в одиночестве.
Вернувшись в пиршественный зал, Реджинальд занял почетное место во главе стола. Витольд сел по его правую руку. Все люди, собравшиеся здесь, глядели на будущего короля с восхищением и уважением. Они чувствовали, что юноша благочестив и честен, что он снимет угрозы, нависшие над Маголтом. Однако благородные маги и не подозревали, что среди них за пышным столом сидит и предатель. Когда праздничный ужин уже подходил к концу, Витольд напомнил Реджинальду о его обещании зайти к матери перед сном, и тот кивнул, правда, как-то неуверенно.
На этот раз Витольд не стал входить в комнату леди Кантемиры, решив, что мать и сына следует оставить наедине, чтобы они смогли узнать друг друга поближе.
Леди Кантемира сидела в кресле возле окна, когда Реджинальд переступил порог ее комнаты. Она обернулась и одарила его лучезарной улыбкой. Реджинальд ответил ей более скромно, лишь слегка приподняв уголки губ.
– Я ждала тебя, сынок. Я знала, что ты зайдешь ко мне, – хриплым голосом проговорила женщина и поднялась с кресла.
На ней по-прежнему был парчовый балахон, но на голове теперь возвышался короткий бежевый колпак, расшитый блестящими нитями.
– Я пришел, чтобы пожелать вам спокойной ночи, леди Кантемира.
На ее лице появилось выражение горького разочарования, и Реджинальд понял, что ранил ее.
– А почему не «мама»? – слегка дрожащим голосом спросила она.
– Дело в том, что я еще не свыкся с мыслью, что вы моя родная мать. Ведь меня вырастила другая женщина, и она любила меня, как родного сына.
– Но я тоже тебя любила, сын мой! Я родила тебя на свет, а потом нас сразу разлучили. И разлучили ради твоей безопасности. Но все эти годы разлуки я тебя любила…. Любила и ждала. Я уверена, что смогла бы дать тебе гораздо больше любви и тепла, чем та чужая женщина, у которой тебя оставили.
– Неправда, – вдруг резко произнес Реджинальд. – Моя мать, моя приемная мать, отдавала мне всю любовь и тепло, она прекрасно заботилась обо мне. Когда мне было больно, она всегда была рядом. Когда мне было страшно в грозу, она всегда приходила и успокаивала меня. Когда я болел, она сама лечила меня. Когда я радовался, она искренне радовалась вместе со мной. Простите, но моя мать она, а не вы.
Глаза леди Кантемиры потускнели, она изо всех сил сдерживала рыдания. Конечно, ее сын прав. Они друг друга совсем не знали. Они потеряли самые драгоценные годы жизни, которые формируют взаимоотношения матери и ребенка. Реджинальд видел, что причинил глубокую боль этой и без того несчастной женщине, но он говорил чистую правду, и она должна была это понять. Возможно, когда-нибудь он сможет смириться с тем, что леди Кантемира его настоящая мать, но это для него будет трудно.
Слишком быстро все произошло. Всего пару дней назад он жил в богатом особняке герцогов, а сейчас находится глубоко под землей, в старинном замке. Только недавно он обсуждал сплетни о неком маркизе де Круон, а теперь у него произошел разговор с первой леди таинственного магического мира, в котором столько удивительных вещей. Для Реджинальда, еще вчера звавшегося Кристофером, все это было в новинку, он до сих пор не обрёл почву под ногами. Столько необычного свалилось на него сразу! Невероятно, что все это происходит с ним. Невероятно, что он волшебник. И еще раз, невероятно, что эта ссутулившаяся женщина – его мать.
Но вдруг она расправила плечи, решительно вздернула подбородок и, окинув Реджинальда затуманенным взглядом, закричала:
– Ну, тогда убирайся отсюда, несчастное отродье! Убирайся прочь!
Подняв руки перед собой и широко оттопырив пальцы, леди Кантемира стала приближаться к Реджинальду. У нее был такой вид, будто она хотела наброситься на него и растерзать. Реджинальд почувствовал убивающий волю страх и побледнел, точно полотно, не в силах сделать ни шага. Юноша замер, словно загипнотизированный немигающим, бесцветным взглядом этой странной женщины, надвигающейся на него с тихим рычанием. Через пару мгновений он вышел из оцепенения, рванулся прочь от кошмара и помчался к двери. Путь до двери показался ему безумно длинным. Наконец, он схватился за чугунную ручку и попытался открыть дверь, но она не поддавалась. Реджинальд обернулся через плечо, и его взору представилось ужасное зрелище.
Леди Кантемира начала менять свой облик: у нее появился волчий оскал, глаза загорелись дикой жаждой крови, лицо вытянулось вперед, а на щеках и лбу быстро вырастала черная шерсть, она стала ниже ростом, потому что стояла, согнувшись вдвое.
– Помогите мне!!! Откройте дверь! Сэр Витольд, на помощь! – Реджинальд заколотил кулаками по двери, не отрывая взгляда от чудовища, в которое вдруг превратилась леди Кантемира, его мать.
«Нет, это не моя мать, – в ужасе подумал он, – это опасное существо не может быть моей матерью».
Но это существо приближалось и приближалось. И вот оно было уже совсем близко. Реджинальд едва успел отскочить в сторону, уклонившись от острых когтей, неведомым образом появившихся на пальцах женщины. Она продолжала издавать непонятные хриплые звуки и, по-прежнему, была настроена враждебно. По-видимому, она не понимала, что творит, потому что глаза ее были совершенно пусты и ничего, кроме жажды крови, не выражали.
– Перестаньте, прошу вас! – сбивчиво прокричал Реджинальд, пятясь назад. – Простите, если я вас обидел! Клянусь вам, я не хотел причинить вам боль! Я только сказал то, что чувствовал. Если вы моя настоящая мать, то вы меня поймете! Я же ваш сын, вы не можете меня убить! Вы моя мать! Неужели вы не рады моему возвращению? Вы же ждали меня целых восемнадцать лет!